рукоположен в христианство. Теперь становится гораздо более отчетливой мысль апостола Петра о царственном священстве. «Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Пет. 1:9) Священник поставляется для служения. Он уже не «работает» и не просто «живет», но служит. Таково свойство поставленного, возведенного в степень. И таковы все христиане без различия. Великой язвой христианского сознания является рифмование Церкви только с ее освященными служителями, и, соответственно, исключение из деятельного числа членов церкви простых мирян. Так вот! Все миряне рукоположены в христианство, то бишь, — в служение Богу и людям!
Если бы епископы и ныне совершали большинство Таинств, в том числе — Крещение, то они могли бы смело не пользоваться миром, но, возлагая руки, низводить Вседержителя Духа на крещаемых.
Апостольская идея царского и всеобщего священства стала бы очевидна. Но то, что епископы ныне крестят не всех, а только некоторых, не их вина. Это — наследство, с которым следует тщательно и мудро разбираться. Долгими столетиями жизненная рутина превращала попа только в требоисполнителя и поедателя панихидных хлебов, а епископа, соответственно, из евхаристического предстоятеля и вождя молитвы — по преимуществу в чиновника или барина. Соответственно, совершение Таинств делегировалось иерейству (не барское, мол, это дело), и смысл их (Таинств) неизбежно с течением веков профанировался и затемнялся. О «царственном священстве» теперь только от протестантов и услышишь, хотя сама идея — библейская, церковная, апостольская. Это наша идея, украденная у нас же по причине нашей лени и невнимательности.
Ломать ничего не надо. Церковная практика требует плавности и постепенства ради мира народа Божьего. Нельзя ничего делать резко, по-революционному. Нужно просто постараться понять чистую глубину подлинной церковности, чтобы не путать позднейшие наслоения с преданием Апостольским. Многое может сосуществовать без вражды. Так, например, крещенные через Обливание не умалены в благодати в сравнении с погруженными целиком и троекратно. Хотя и нельзя спорить с тем, что подлинное Крещение есть именно троекратное погружение во имя Троицы, а не что-либо иное. Все иное — исключение, а не правило. Так же и «рукоположенные в христианство», а не мазанные миром, будут одинаково благодатны с теми, кто именно миром мазан, и на ком не было рук архиерейских.
Суть не столько в том, как ты принял Духа, сколько в том, как ты служишь потом Богу, и оправдаешь ли принятие Духа тобою в день искупления. Вопрос весь еще и в том, чтобы открывать для себя подлинную церковную жизнь, почти везде густо замазанную Синодальной гуашью и позднекатолическиой практикой. Так раньше и древние иконы спали столетиями под масляными слоями позднейшей еретической живописи, пока не хватило ума открыть великое старое, аккуратно убирая ненужное новое. Это — принцип обретения не только древней, насыщенной богословием иконы, но и аскетического пения, и святоотеческого образа мышления, и способа проповедования, и многих незаслуженно забытых Литургических практик.
Так, подводя итог, нам следует вспомнить, что епископ, совершая Крещение, не только вправе, но и обязан подавать Духа возложением рук. Миро не для него. Миропомазание возникло, как замена епископского действия священническим. При этом крестить владыки должны не только депутатских детей и чад бомонда (этих вовсе бы не крестить с помпой, но только смиренно и руками самых простых священников), а людей вообще. Людей, прошедших оглашение, желающих причаститься Чаше Нового Завета, наученных молиться и верить.
Эти слова довольно фантастически звучат даже для автора этих строк. Но автор этих строк знает, что невозможное человекам возможно есть у Бога. И как знать, не увидим ли мы со временем собственными глазами сильное и свежее обновление церковной жизни, в том числе и в части упомянутых выше вопросов.
Впрочем, полезным будет уже и то, чтобы всякий из нас осознал себя, в независимости от того, в сане он или нет, человеком, «рукоположенным в христианство», и принадлежащим к царственному священству от самой купели.
«Свечи погасли, но бал не окончен» (9 августа 2013г.)
Праздник Крещения Руси — праздник смыслообразующий. Оттого его и проводить трудно. Однако он прошел, и прошел успешно.
«Разбирая полет», можно на многом остановить внимание. Например, для таких праздников, как День Крещения, нужна тихая, но серьезная работа в течение года. Это как со знаковыми кинофестивалями. Для обывателя они кажутся яркой вспышкой раз в году. А по сути они — плод непрекращающихся годичных трудов. Фильмы снимаются, рецензии пишутся, творческие лаборатории не спят и процесс идет.
Что является таким процессом в данном случае? Ответ: создание умной среды для серьезного разговора о смыслах. Праздник-то смыслообразующий. Нужно постоянно думать и делиться мыслями, для чего — встречаться: в эфирах, в реале, на страницах изданий.
Любую серьезную проблематику понимают жалкие десятки крупных специалистов. Дальше — пустыня. Дальше — царство манипуляций и мысленных шаблонов. И если мы хотим говорить о всенародных праздниках, то нужно искать каналы для трансляции серьезных мыслей на широкую аудиторию.
На любой конференции мне больно слышать, как умные люди вещают глубочайшие вещи в полупустых залах, тогда как за стенами этих залов шумят городские улицы, по которым ходят люди, ничегошеньки не понимающие в поднятой высокой проблематике.
Хочется предложить: «Расскажите это все тем, кто рядом с нами по улице в трамвае едет. Им ведь это тоже нужно». Устроите вы народный лекторий или пойдете с беседами по школам — не важно. Это вопрос техники и практики. Вопрос же принципа — поиск возможностей для разговора с миллионами на благородные темы.
Отношения будней и праздников могут быть правильными и неправильными. Иногда между буднями и праздниками существует конфликт.
Неправильные отношения, это когда напряглись, отшумели, отпраздновали, отчитались и — отдыхаем до следующего года. Тогда можно за неделю съесть то, что год копили. Правильные же отношения — когда сосредоточенная работа совершается без долгих перерывов и плоды этой работы регулярно доходят до обывателя.
Совсем без праздников нельзя. И есть такое мудрое слово: «Блажен, кто отличает будни от праздников». Без подобного различения человек, при постоянной рутине опускается нравственно ниже скота. И взоры гаснут, и мысль зарывается в землю. Но жизнь это не радостный шум, а тихое творчество незаметных будней. Праздники же — напряженное и красочное проявление того, чем живут повседневно.
(Надеюсь, я не сложно выражаюсь)
Народ ведь, чем дальше, тем труднее будет способен на массовые и глубокие торжества. Корпоратив — понятно. Это праздник. И футбольный чемпионат — тоже. А там, где что-то глубокое, да масштабное, там человек грустнеет. Его ведь думать заставляют.
«Хлеба и зрелищ», — орали римские люмпены. «Снижения цен и массовых гуляний за муниципальный счет», — звучит эта фраза в нынешнем контексте. А что нужно делать, чтобы взгляд человека сосредоточился и посветлел, и чтобы в этом заключался праздник? Давайте подумаем.
Вот современный город-многомиллионник. Шум, спешка, тысячи машин, у каждого жителя голова проблемами нафарширована. Теперь подумаем: что же такое нужно сделать, чтобы весь этот цивилизационный муравейник радостно замер и ощутил праздник? Не кажется ли это вам задачей, в полной мере невыполнимой? Мне кажется. И именно по причине грандиозности задачи на организаторов легко потом нападать. Мол, людей мало, охраны много, политика замешана, и т. д., и т. п.
Чепуха это все. Просто в этом «чудесном новом мире» все святое делается с неслыханными дотоле усилиями, а КПД далек от больших процентов. И значит нужно готовиться к следующему празднику уже сегодня, когда дворники еще убирают вчерашнюю концертную площадку.
Кстати, прекрасное дело — трезвые праздники, то есть запрет на продажу и употребления алкоголя при массовых собраниях. Так в Киеве было и оправдало себя.
Я рад приезду Патриархов, и меня не сильно раздражают голоса скептиков и противников. Караван ведь идет… На глубине, думаю, совершилось больше, чем видел глаз. И стоит продолжать работу.
Вообще мало кто понимает, сколько организационных усилий стоит за фасадом подобных праздников. И все ради того, чтобы помочь людям выстроить свой внутренний мир в соответствии с вечными смыслами. Не спорю — в случае коммерческого интереса или эксплуатации людских страстей критиков было бы меньше и фейерверков — больше.
Такие праздники — протягивание рук для рукопожатия между поколениями. Это смывание народом грима и обретение природных черт лица.
Все глубокие вещи дороги и хрупки. Их нужно и преподнести суметь, и не разбить по дороге. Если этой работой не заниматься, люди выстроятся в колонны молотков, как на клипе Pink Floyd «The Wall», и пойдут крушить все, что им в голову не влазит. А что, скажите, влазит в голову молотку? Правильно — ничего. Вот он и будет крушить все: семью, мораль, историю, законы и заповеди.
Поэтому Праздник Крещения, он только на поверхности — праздник. На глубине это война. Благородная рыцарская война против современного мирского духа, нивелирующего все и все разлагающего.
Стоит только удивляться и радоваться, что такие Праздники удаются.
Четыре этапа путешествия (9 августа 2013г.)
Что должно произойти с человеком, чтобы его путешествие можно было считать удачным?
На четыре стороны света озирается око, которое, по Соломону, никогда не насытится зрением. Север, юг, восток и запад. Вместе им не сойтись.
Впрочем, как же? В глазах наблюдателя, в сердце его эти стороны сходятся и встречаются. Вот человек, только что смотревший на юг, смотрит уже на север. И юг, оставшийся у него в памяти, встречается в душе его с севером, отражающимся в глазах. Так человек, малый наподобие точки, связывает в себе, как в узле, все четыре стороны света.