певцу с приятным голосом, чтобы посидеть, послушать и разойтись по своим делам, и ничего не сделать, из того что ты им скажешь». Так люди часто приходят и проповедников послушать. А чем заняться? Ну пойдем, послушаем. Все же лучше, чем на футболе «оле-оле» кричать. Чуть-чуть полезней. Но этого мало. Надо запоминать, обрабатывать это все у себя, переваривать. Важно не то, сколько ты съел, важно, сколько ты усвоил. И потом это надо давать другим.
Вышел на перекур с друзьями, и вместо того чтобы обсуждать очередную секретаршу своего шефа, скажи: «Слышишь, я там…(но не надо постный вид на себя натягивать, по-пацанячему так друзякам на перекуре). вчера одного попа слышал, такую клевую штуку сказал, хочешь расскажу?». Он скажет: «Да ну тебя». Ну так ну. Другому расскажешь. Надо обязательно делиться всем, что у вас есть. Рассказывать. А кто будет рассказывать? Нас не хватит. Отец Николай Могильный не научит, как надо жениться правильно. Отец Андрей Ткачев не научит весь мир, как узнать с точностью, кто кого убил: Каин Авеля или Авель Каина. Вы обязаны делать что-то сами. Поэтому вы должны все это рассказывать тоже, транслировать эти вещи дальше.
Вот, например, еще одна достойная вещь. Когда возникло рабочее социалистическое движение, из которого выросли РСДРП в России, в Германии — НСДАП, во Франции организовались общества священников-рабочих. Но у них это сделать легче, потому что католические священники не женаты, целибаты, почти, как монахи, только без обетов.
Священники нанимались на заводы, и работали там с утра до вечера, а в обеденный перерыв собирали рабочих и проповедовали им Евангелие. Кого будут слушать промасленные работяги, голодные и злые? Священника холеного, толстенького с животиком из далекой церкви, где-нибудь стоящего на кафедре, или вот этого промасленного, такого же, как они, который вместе с ними пашет? Это было целое движение священников-рабочих. Представляете, какая интересная вещь? Смысл в этом такой. Христос к нам пришел с небес, стал человеком, оделся в нашу немощь. Поэтому, хочешь рассказать что-нибудь крестьянину, должен знать крестьянский быт. Хочешь что-то рассказать больным, приходи к ним почаще. А еще лучше, если ты сам похворал этой хворью и расскажешь ему не только о Христе, но и как лечиться, и как терпеть, и через сколько лет ты поднялся с кровати.
Учитесь, узнавайте, влюбляйтесь в Божественный закон. Уделяйте время Божественному закону по полчасика утром и по полчасика вечером. И поверьте мне, что вы проведете это время недаром.
Вы сможете и других научить. Между шинкованием лука на кухне хозяйка научит хозяйку. Между бортированием колеса мужик научит мужика на шиномонтажке. Вот как надо учить людей.
Иначе нас не хватит. И опять будет новая революция, и вы нас сами расстреляете опять. Вам дадут пистолет в руки и скажут: «Стреляй в этого барана, он нам всю жизнь испортил». И в это время вам покажется, что так оно и есть. Скажете: «Куда нажимать?» — «Сюда, уже все готово». — «Прости, батюшка». И выстрел. Так и было. Вы что думаете, иначе было? Так и было. Проспишь, профукаешь, потом тебя убьют твои же прихожане. Поэтому учиться, учиться и еще раз учиться.
Я приведу вам один пример. Один монах заметил, как дети играют в литургию. Это давно замечено, что дети священников, по селам особенно, играются в богослужение. Какую-то простыню на себя наденут, какую-то кружку привяжут к полотенцу и ходят, поют «Со святыми упокой». Панихиды служит малышня. Я знаю таких людей, которые выросли в семье священников и не знали, во что еще играться. Они игрались в панихиду, крещение, проповедь, литургию, причащали друг друга какой-то ложкой. Какой-то кусок хлеба мочили, кормили младшего брата — он не хочет причащаться, плачет. Это нормально.
А что, лучше найти взрослую кассету у папы в тумбочке и смотреть, когда родителей нет? Лучше так. Вот монах смотрел, как дети играют в литургию. А они слепили из песочка просфору, взяли чашку, налили воды, какими-то хламидами пообвешивались, начали служить. Но служили правильно. Тот, кто был дьякон, говорил: «помолимся», псаломщик — «Господи, помилуй», а священник что-то читал, там «мир всем», «главы ваша Господеви преклоните». Литургию служили всю подряд. И потом, когда пришло время страшной жертвы, дети себе в простоте призвали якобы Духа Святого на хлеб и на вино, на пасочку, на эту чашку с водой. А взрослые наблюдают за этим всем — и сошел огонь с небес и попалил все это, как жертву Илии. Эту пасочку, эту воду, этот камень, это все. Дети в ужасе разбежались.
Это был урок двоякий. Во-первых, какая страшная служба, какие великие слова! С одной стороны. А с другой стороны, люди так церковно жили, что их дети не имели других игр. И дети все это запоминали. Зачем было в семинарию идти человеку, который в десять лет может всю службу знать наизусть? Так что, люди учатся подражая.
А другой случай еще более потрясающий. Святой Александрийский Патриарх наблюдал однажды, как дети-христиане на берегу моря совершают крещение детей-язычников. Они, играя, их крестили. Но не насильно, конечно. Среди них был заводила, маленький мальчик, который совершал все правильно. Проводил оглашение. Они дули, плевали, от диавола отрекались, Символ веры читали. Все делал правильно. Потом завел их в воду. Три раза погрузил, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, крещается раб Божий, какой-нибудь там Варсонофий. Потом второго в воду, крестил третьего, возлагали руки на них, что-то читали, облачали в белые одежды. Все, как по-настоящему.
Патриарх был поражен. Он позвал этого мальчика и спрашивает: «Ты вот когда это делал, ты что читал?» — «Я читал такую молитву». И читает «Боже святый.», молитву крещения. «Ты когда это делал, ты что читал?» — «Я читал ту молитву». — «А когда руку возлагал, что ты читал?» — «То-то и то-то». Крещение совершал ребенок, понимаете? Патриарх и говорит: «Эти дети все крещеные, их нужно только миропомазать и все». А мальчик, который все это делал, впоследствии стал святителем Афанасием Великим.
Вот у нас церковь Кирилловская несправедливо называется Кирилловской. Это церковь Афанасия и Кирилла, патриархов Александрийских. Почему-то Кирилла поминают, а Афанасия нет. Великого Афанасия называли тринадцатым апостолом. Это был защитник Церкви от ереси Ария. Это был человек очень одаренный и образованный человек, подлинной святости, личный друг преподобного Антония Великого, друг египетских монахов, который за полстолетия своего епископства большую часть провел в бегстве. Его вечно искали убить, посадить в тюрьму. То солдаты врывались в церковь, чтобы его зарезать, когда он служил литургию. То он прятался, то бегал. Он полжизни провел как беглец. И постоянно проповедовал Евангелие и защищал Церковь.
Итак, первая история, которую я вам рассказал, — это то, что Церковь состоит по факту из святых и мудрых, мудрых и несвятых, святых, но немудрых и никаких. Это надо понимать и с этим надо работать.
2
В древности считали, что, когда человек перейдет в другой мир, первое, что его спросят: «Справедливо ли ты вел свои дела?» Все остальное потом. Каялся, не каялся, верил, не верил. говори, честно ли ты вел свои дела?
Теперь второе вам расскажу. Есть три категории людей согласно той доктрине, которую я вам сейчас изложу. Люди-еда, люди-лекарство и люди-болезнь. Люди-еда — это те, без которых мы не можем обойтись. Которые нам нужны постоянно. Ну, например, еда для ребенка — это мама. Фактическая еда — ее молоко, а еще забота, ласка и прочее. Ну и потом все, кого мы любим, без кого мы жить не можем.
Мы любим свою супругу или супруга, дети любят родителей. Есть друзья — не разлей вода. Мы и дня не можем прожить друг без друга. Переживаем, думаем, списываемся, трепещем один за другого и готовы умереть за этого человека, лишь бы он жил и было ему хорошо. Это люди, без которых мы не можем жить, как без еды. Люди-еда.
Вторые — это люди-лекарство. Это те, которые, в принципе, нам не нужны каждый день, но наступает такое время, когда они вдруг становятся нужны. Например, мне сейчас не нужен зубной техник, надеюсь вам тоже. Но если у вас заболит зуб, он вам очень будет нужен, вы будете его искать. Не он вас, а вы его. Или, например, вам сейчас не нужен переводчик с итальянского. Но если вам придется какую-то справку получить, чтобы документы оформить для поездки, допустим, в Италию, то он вам понадобится. Или нотариус какой-нибудь. Вот он мне не нужен сейчас. А вчера нужен был. Вчера надо было идти и оформлять какую-то справку. Это люди-лекарства. Они нужны нам в период острой необходимости. В этом смысле каждый из нас должен быть лекарством для как можно большего числа людей. Человек должен быть полезен. Если никому он не полезен, то это плохой человек. Это не просто нейтральный человек, это нехороший человек. Ведь он должен быть лекарством. Здесь речь идет о наших профессиональных качествах, мы по профессии служим трудами рук своих.
Дворник — важнейший человек, трубочист — важнейший человек, пекарь — важнейший человек.
Это все нужные люди. Кстати говоря, в древности считали, что, когда человек перейдет в другой мир, первое, что его спросят: «Справедливо ли ты вел свои дела?» Все остальное потом. Каялся, не каялся, верил, не верил. говори, честно ли ты вел свои дела? По этому лекалу надо пересмотреть всю свою профессиональную деятельность. Если человек работает закройщиком одежды и думает при этом: «Ах, какой хороший заказчик, какой хороший человек заказал мне костюм, как самому Христу сделаю». С любовью, с душой. То это одно. А если будет так: «На, забирай. Что ты тут недоволен еще? Забирай и уходи». Это другое.
Если человек работает поваром в ресторане и думает: «Сейчас сделаю это, и вот это, и вот это сделаю. Господи, помоги, чтобы людям было приятно, вкусно, здорово. Ах, класс!» Другое дело: «Чтоб вы подавились, тьфу». Иногда действительно боишься, что тебе принесут. Ты ведь не знаешь, кто там работает на этой кухне. А разве, нет? Да. И так везде. Любишь то, что ты делаешь, и того, для кого ты эту работу делаешь, — это у тебя на лице написано. Если ты не любишь никого, кроме себя самого, как жаба дуешься от гордости и всех ненавидишь, то и делаешь свою работу так-сяк, быстрей бы с рук только. Какой символ веры у таких людей? Денег нету, дайте больше, идите вон, не трогайте меня. Вот так живет современный жлоб и хочет счастья. Заметьте, счастья хочет. Никого не любит, работу делает абы как (можно, правда, и хуже делать), всем завидует, только про себя думает и хочет быть счастливым.