Интересно, что для того, чтобы быть счастливым, мало просто «не быть несчастным». Отсутствие болезни, уголовного преследования, наличие жилья, семьи, здоровья еще не делают счастливыми множество людей. Те просто невнимательны и неблагодарны и не оценивают должно то, что имеют. Чтобы быть счастливым, нужно иметь в достаточном количестве всего, чего угодно душе, плюс – благодать. Благодать Божия делает сердце благодарным, а глаз внимательным. Зачем об этом говорить? Затем, что всем желательно быть счастливыми, все счастья ищут, но мало кто находит его и крепко берет в руки.
Великое счастье – видеть вокруг себя многих людей, которые лучше тебя самого. Ты смотришь на них, видишь их лучшими, но не завидуешь, а радуешься. Тот смелее, тот трудолюбивее, тот терпеливее, этот образованнее. Это тихая красота – созерцание чужих превосходств без зависти! И еще для счастья необходимо, чтобы правильная мысль вошла в сердце глубоко, словно якорь в глубину морскую. Вошла и там осталась. Все, кто шел по жизни прямо и честно, имели такую мысль в сердце. Да и не одну.
Мне, например, сейчас совсем не весело. Но ко мне приходит мысль, маленькая, как капсула с шифровкой. Я пинцетом аккуратно разворачиваю тонкую папиросную бумагу и расшифровываю мысленное послание:
«Ты сотворил меня, Господи, и в каждой капли крови моей, со всеми эритроцитами, гемоглобином, лейкоцитами, премудрости и информации больше, чем в библиотеке Ватикана. Волосы мои тобою посчитаны, а капилляры и вены, если бы сложить их в нить, вытянулись бы на 100 тыс. (!) километров. Я уже молчу про ухо и глаз, про мозг и сердце. Это всё – живое чудо высшей степени сложности. Вот такой я сложный и есть, и это – Твоих рук дело. Когда Ты меня (равно как и всякого другого) сотворил, Ты сделал дело невероятной премудрости. Сжалься теперь, Отец. Ведь Ты уже сделал большое, сделай же теперь нечто маленькое. Большое – это то, что я был зачат, выношен, рожден. То, что я умею читать и способен молиться; то, что я жив до их пор и вот пишу эти строки. Всё это – большое чудо. А маленькое – это все нужды мои в земле изгнания, которые Ты утоляешь. Это все боли мои и печали внутренние и теснота внешняя, от которых без Тебя мне не избавиться. Неужели Ты не поможешь в этом малом? Создатель зрачка моего, неужели Ты не сведешь меня в нужное время с нужным человеком? Создатель звезд и морей, неужели Ты откажешь мне в стакане молока или в нужной сумме денег? Я не верю в Твой отказ, но верю в Твою помощь. Огромное и ничтожное, малое и великое в руках Единого». Так заканчивается шифровка, и, пробежав по ней благодарным взглядом, я утешаюсь.
Теперь несколько времени я буду счастлив, потому что правильная мысль пошла в глубину и, как песок в якорь, зарылась на дне сердца. Теперь еще я думаю, что для того, чтобы быть несчастным, нужно помнить о смерти, но не иметь веры в ее победителя по имени Иисус. Для счастья же, напротив, не стоит бояться мыслей о смерти и о том, что всё кажущееся незыблемым улетит пылью по ветру. Стоит только надеяться на милость Христа, помнить Его крестную муку и Его Престол славы за гробом.
«Христос столько доброго сделал мне в этой сумрачной жизни. Чего ради, если я не откажусь от Него, Он откажет мне в милости в ином и лучшем мире? Творящий малое почему и здесь не сотворит великое, если Он уже дал мне веру? А что есть вера, как не ключ от дверей, за которыми милость?» Это текст предыдущей шифровки, которой я утешался не так давно и теперь привел ее на память. Спаситель мой чужд зависти и жадности. Залог Его щедрости – все дары, которые были до сих пор.
Но если я заговорю об этом с кем-то, а собеседник спросит в ответ: «А что такого сделал мне Христос?», – то нужно будет прекратить разговор. Всякий человек, с уст которого слетает или в сердце которого шевелится вопрос: «Что сделал мне Христос?», идет в сторону, противоположную счастью. В эту сторону не надо ходить. Там будет плач и скрежет зубов.
Счастье может стоять перед человеком на расстоянии вытянутой руки или брошенного тяжелого камня. То есть очень близко. А рядом на том же расстоянии, скорее всего, стоит человек, нуждающийся в нашей помощи. Если мы рванемся с ускорением в сторону счастья, оно отойдет от нас с нашей же скоростью на прежнее расстояние. Но если обратимся к ближнему с радушием, оно само приблизится и окутает нас. «Забывай себя и найдешь покой», – говорит мне сердце. Я согласно киваю сердцу, но хмурюсь, потому что знаю, как плохо у меня это получается.
Посреди земли сухой под стоящим в зените солнцем, пекущим затылок, я – беглец из Египта и странник в землю, текущую молоком и медом, сижу и в который раз думаю о счастье. И о чем еще думать человеку? Одна мысль сегодня пришла ко мне, другая из прежних вспомнилась. Это всё на сегодня. У грешника не бывает много хороших мыслей. Их мало, и сами они малы, словно капля в том самом море, в глубину которого якорем вошла и опустилась память о Сотворившем большое и малое.
Печерские отцы (10 февраля 2015г.)
У Сергия Радонежского был собеседник и сомолитвенник – Савва Сторожевский. Этот муж, живший в четырнадцатом веке, полвека спустя более чем все жившие в то время переживал о своем монастыре. Пасынок Наполеона – Евгений Богарне – с конным отрядом в ходе войны 12-го года занял Саввино-Сторожевскую обитель. Французики о ту пору были уже не столько законодателями мод и галантными кавалерами, сколько насильниками, богоборцами и творцами бесчинств. Они тешились стрельбой по иконам, делали в храмах конюшни и попоны для лошадей не боялись делать из священнических облачений. Грабежи и насилие стоит подразумевать, как неизбежные. Чтобы подобная участь не постигла Звенигородскую обитель, Савва является от небес, из иного мира к Богарне и среди ночной тишины наяву и отчетливо приказывает тому обитель не разорять. В случае исполнения обещает, что Богарне выживет в этой войне и увидит опять родную Францию, если нет – сложит здесь кости, как пить дать, с тысячами прочих соплеменников.
Савва – покровитель Звенигорода и своего монастыря. В этом смысле он – живой участник современной истории, более живой, чем мы с вами и сильнее нас. Таковы все святые. Милан наводнен туристами со всего мира ради брендовых тряпок, и множеству людей кажется, что модельеры и рестораторы – главные люди в Милане. Да, еще певцы Ла Скала. Но главные люди Милана это святой Амвросий, мученики Гервасий, Протасий и Келсий, да святая Наталия, мощи которой лежат под престолом в Сан Лоренцо. Подобным образом главный человек в Салониках – Дмитрий Солунский, на Корфу – Спиридон, на Эвбее – святой Нектарий, и так далее.
Сказанное о святых, чья деятельность очевидно продолжается и после их телесной смерти, мы даже и на обычных усопших можем ее распространить. Делами своими все усопшие живы: мы ходим по улицам, проложенным ими, живем в домах и работаем на предприятиях, построенных ими. Цивилизация это и есть медленное накопление коллективных достижений, когда каждое поколение принимает эстафету и передает далее, являясь одним из звеньев длинной цепи. Обрывы такой цепи означают историческое безвременье, обвал истории через беспамятство или сознательное варварство. С. Франк советовал, выбирая исторический курс страны, мысленно спросить совета у прежних поколений, представить, что бы они сказали в ответ на наши современные начинания. Это и есть историческая память и преемственность. В нашей жизни это встретишь нечасто, но можно видеть, как в день венчания молодожены посещают кладбища. Таким образом они связывают поколения усопших с собою и имеющими родиться от них. Это и есть живая связь времен. Впрочем, начинали мы со святых, к ним и вернемся.
Главные люди Киева это святые Киево-Печерской Лавры. И главные здания Киева это не Кабмин и не отель Hyatt. Главные здания Киева это Лаврские храмы. Небоскребы везде более-менее одинаковы, как и рестораны. Зато святыни уникальны и неподражаемы. Печерские святые так же активны ныне и живы по смерти, как Николай Чудотворец в бесчисленных своих чудесах или Савва Сторожевский в истории с Богарне. Мы, кажется, не осознали до сих пор по-настоящему, что одним из факторов умирения ситуации на Украине и в ее столице может быть отношение к происходящему преподобных Киево-Печерских. Они сильны отодвинуть приблизившуюся смертную тень от человека, что не раз и не два было по молитвам Марка-гробокопателя. Они могут поднять с одра одна смертельно больного человека, а на его место уложить другого, более заслуживающего наказания, как было в случае с Титом и Евагрием. Могут они и голодных кормить, как в случае с Прохором лободником, и не бояться сильных мира сего, как Феодосий или Варлаам. Одним словом, Божественный полк преподобных отцов на многое способен и ждет просьб о помощи с нашей стороны.
Могут, правда, спросить: «А сами без наших просьб они не могут вступиться и вмешаться в дело?». Этот вопрос сродни подобному: «Почему Бог Сам, как Всемогущий, не вяжет сатану и не обуздает зло?» Бог может все, но не желает видеть людей праздными и безучастными, не желает нас видеть лишь потребителями даров. Мы должны по призванию быть соучастниками Божиих дел, соработниками, как Павел говорит, и уж тогда законно наслаждаться плодами побед. Кротко говорят богословы, что «нас без нас Бог спасать не будет». То же и со святыми. Они рядом, они готовы, они во всеоружии правды, держа духовные мечи в дуснице и шуйце. Но мы не просим, или просим мало. Может быть, просим вяло и с раздвоенными мыслями, более доверяя политикам, оружию, деньгам, интригам или слепому случаю. Отдавая должное слабости, мы принимаем эти помыслы. Но долг христианина требует бодрить ум, и вспоминать о Господе, как о Всемогущем, не отдавая Его славу людям.
Не надо умалять в тайне сердца силу Духа, через святых действующую. Преподобные рядом. Вот они – только руку протяни. Начни просить, но прежде прочти их жития. Дерзну предложить следующее: настоящее время обязывает всех верующих к духовной мобилизации. Роль преподобных Печерских уже огромна в отечественной и мировой церковной истории. Ничто не мешает им умножить славу Бо