[СБП2] В Текущей Реальности Гальдер был вызван в Бергхоф.
[СБП3] Арренс командовал лайнером «Бремен» в последнем перед войной переходе через Атлантический океан.
[СБП4] К.Еськов. Евангелие от Афрания. М., 1999.
[СБП5] У.Черчилль, тогда видный «заднескамеечник», неоднократно выступал в парламенте с предостережениями относительно быстрого роста германской воздушной мощи. В частности, он вскрывал полную беззащитность Лондона перед серьезной атакой бомбардировочной авиации. За прошедшие годы наземная ПВО столицы была, конечно, заметно усилена, но все равно она оставалась совершенно недостаточной.
[СБП6] К этому времени уже было заключено соглашение «эсминцы-базы», являющееся гораздо большим нарушением нейтралитета. Администрация Рузвельта продолжала исповедывать «двойной стандарт» в международных отношениях.
[СБП7] Лайнеры действительно использовались зимой 40/41 года именно таким образом. Правда, в Текущей Реальности они оставались в Балтийском море.
[СБП8] В Текущей Реальности «Кинг Джордж V» вступил в строй в декабре 1940 г., «Принц оф Уэлс» – в марте 1941 г.
[СБП9] В Текущей Реальности удар по Таранто планировался на 21 октября, но был отложен в связи с неприбытием АВУ «Илластриес» и состоялся лишь 11 ноября. В данном случае речь сразу идет о восьмом – двенадцатом ноября.
[СБП10] (с) П.Шумилов
[СБП11] В Текущей Реальности Цилиакс использовал примерно такие же меры по введению противника в заблуждение перед прорывом «Шарнхорста» и «Гнейзенау» из Бреста в Тронхейм в 1942 году.
[СБП12] Отряд саперо-десантников под его командованием сыграл ключевую роль в захвате бельгийских фортов 10 мая 1940 года.
Законы аналитической стратегии
"Душой" всякого осмысленного наступления является оперативный маневр, который мы определим как перемещение войск, создающее динамическую угрозу узлам связности позиции противника. Сосредоточением и передвижением соединений наступающий вынуждает противника на какие-то ответные действия. Маневр удается, если эти действия не препятствуют осуществлению плана операции
Суть стратегического руководства войсками мы можем выразить в простейшей форме: командующий индуцирует оперативную структуру, существующую первоначально в его воображении, в реальность.
Это требует, по крайней мере, чтобы психика командующего была системой, более структурной, нежели реальная оперативная ситуация. Выполнить это «непременное условие» почти невозможно, собственно, вся военная история полна восхищения немногими гениальными полководцами, отвечающими граничному условию «теоремы об индукции».
Х. Мольтке нашел альтернативное решение, препоручив руководство войной композитной психике Генерального Штаба. К сожалению, его племянник оказался столь далек от «современного Александра», что ему не помогло ни гениальные разработки А.Шлиффена, ни «интеллектуальное усиление», обеспеченное надежной работой аппарата Генштаба.
После Первой Мировой Войны ни один Генеральный Штаб (в том числе – и германский при Беке и Гальдере) чертами Личности не обладал. Тем самым, он был обречен оставаться лишь рабочим органом «пользователя», от которого вновь требовалась индивидуальная гениальность.
Другим, по существу негативным способом обеспечить действенность руководства, была примитивизация реальности: социум редуцировался до государства, государство сводилось к армии, армия к нумерованным полкам, и на всех структурных этажах всячески преследовалась любая индивидуальная активность, поскольку она при любых обстоятельствах усложняла управляемую структуру и снижало надежность управления.
Таким образом, гротескные черты армейской и государственной бюрократии обретают определенный смысл: полководец, если это не Сунь-Цзы, Велизарий или Наполеон, с большей вероятностью выиграет войну, если под его началом будут тупые исполнители, а не яркие творческие личности, знатоки стратегии и военного дела.
С усложнением армии, появлением новых родов войск, наконец, тривиальным ростом численности, должна была проявиться (и проявилась) тенденция к примитивизации организующих структур вооруженных сил. Это неизбежное обстоятельство резко снижала размерность пространства решений и должно было рано или поздно привести к структурному кризису, завязанному на неадекватность управления войсками.
Всякое действие, которое уменьшает размерность пространства решений, является формальной ошибкой командующего.
Назовем ситуацию, при которой все возможные решения с неизбежностью возвращают нас к исходной позиции, структурным кризисом. Первая теорема о структурном кризисе постулирует невозможность выйти из него за счет «естественной» динамики систем, то есть, опираясь лишь на внутрисистемные ресурсы. Вторая теорема о структурном кризисе утверждает, что всякая неудачная попытка разрешить его провоцирует фатальную воронку. Третья теорема о структурном кризисе гласит, что адекватной формой его решения может быть только инновация – усложнение структуры пространства решений за счет использования внешних по отношению к системе ресурсов.
Аналитическая стратегия рассматривает цель всякой войны по Б. Лиддел-Гарту: «целью войны является мир, лучший, нежели довоенный (хотя бы только с вашей собственной точки зрения)». В рамках базисных определений может быть предложена более общая формулировка: цель войны есть такое изменение исходной ситуации, при котором увеличивается размерность вашего пространства решений.
Заметим, что война может быть выиграна одной стороной и проиграна другой, может быть проиграна обеими сторонами (обычно, именно так и бывает), может быть обеими сторонами выиграна (что случается довольно редко). То есть, если пользоваться аппаратом теории игр, война оказывается игрой с ненулевой суммой.
С формальной точки зрения война может быть рассмотрена, как конечная последовательность операций. В рамках теории систем операция есть гомеоморфное подмножество войны, так что в первом приближении законы, описывающие войну и отдельную операцию, сходны. Данный гомеоморфизм приводит к известной повторяемости событий войны во времени, пространстве, на разных иерархических уровнях.[1]
Сущностью войны является преобразование ситуации (позиции) от заданной начальной до некоей конечной, соответствующей цели войны. Алгоритм преобразования начальной ситуации в конечную носит название плана войны. Выделение промежуточных целей и соответствующих им промежуточных позиций есть определение оперативных задач. Алгоритм решения оперативной задачи называется оперативным планом. Заметим, что вследствие гомеоморфизма операции и войны, операция оказывается игрой с ненулевой суммой![2]
Поскольку война (и соответственно, операция) есть антагонистический конфликт, обычной является ситуация, когда стороны имеют нетождественные оперативные планы, то есть, стремятся преобразовать одну и ту же исходную позицию в различные конечные. В формальном векторном пространстве позиций можно ввести «расстояние» между позициями и определить оперативное напряжение, как разность векторов конечных позиций в представлении сторон, отнесенная к длине вектора исходной позиции. Легко понять, что чем грандиознее замысел и выше темпы проведения операции (хотя бы одной из сторон), тем больше оперативное напряжение.
Термин «правильные действия» можно понимать интуитивно. С формальной точки зрения правильными являются те действия, которые однозначно переводят исходную ситуацию в заданную конечную, и при этом совместимы с максимальным количеством граничных условий.[3]
Принцип тождественности утверждает, что в рамках аналитической стратегии при взаимно правильных действиях равные позиции преобразуются в равные. Это означает, во-первых, что исход войны (или операции) может быть предсказан до ее начала, и, во-вторых, что при столкновении равных или близких по силе противников (то есть, во всех практически важных случаях) война не может быть выиграна правильными действиями.
Понятно, что это приводит к необходимости выигрывать, используя действия, заведомо неправильные. В шахматах классиком такой стратегии был Эммануил Ласкер, заметивший как бы между делом: «В равных позициях зачастую возникает необходимость пойти на те или иные ослабления».
Парадоксально, но «аналитическая стратегия» оказывается наукой о том, как добиться оптимального результата, за счет ошибочных решений.
Простейшим механизмом нетождественного преобразования позиции является сужение граничных условий, совместных с целью операции. Иными словами, победа достигается за счет максимального использования ресурсов системы. Назовем такие действия экстенсивной стратегией. Она почти никогда не приводит к победе в нашем определении, но часто может гарантировать поражение противника.
Альтернативой является сохранить требование экономии сил ценой отказа от требования однозначности преобразования позиции. Речь идет о стратегии риска. Красивая и экономичная победа достигается в рамках операции, которая при правильных действиях противника опровергается. Обвиняя представителей «аналитической школы» – А.Шлиффена, Э.Людендорфа, Э.Манштейна и других в авантюристичности и недооценке противника, мы выражаем недовольство оборотной стороной «стратегии риска» – то есть, собственно, риском.
Назовем «показателем риска» частное от размерностей подпространства решений, при котором маневр опровергается противником, и общего пространства решений. Понятно, что если для опровержения вашего замысла противник должен отыскать целую цепочку глубоко неочевидных «ходов», его положение почти безнадежно. В реальном времени, «за доской» он не сможет найти адекватный ответ на тщательно спланированную и просчитанную акцию. Если же весь план рассчитан на единственный ответ противника и не проходит при целом спектре возможностей, показатель риска стремится к единице, и операция не проходит. По Сунь-Цзы: «тот, у кого мало шансов, не побеждает. Особенно же тот, у кого шансов нет вообще».
Назовем «позицией» систему взаимодействия вооруженных сил противников вместе со средствами обеспечения боевых действий. Позицию удобно представить геометрически: как систему, включающую вооруженные силы противников, средства обеспечения боевых действий и физическое пространство фронта. Задачей аналитической стратегии является анализ позиции и определение методов ее преобразования в желательную сторону.