классикой военно-исторической науки). Ирвинг, известный ученый и уже очень немолодой человек, получил срок. В тюремной библиотеке он нашел свои книги. Сейчас их изъяли.
Я могу понять политиков, запрещающих людям свободно обсуждать и толковать прошлое. Не понимаю только одного: у них-то какие могут быть претензии к Гитлеру или Сталину?
Нужно, наконец, понять, что свобода дискуссий, мнений, позиций – это не политическая, а экзистенциальная ценность. И перед европейской культурой нет преступления страшнее, чем ограничить право личности на сомнение в правильности устоявшейся оценки событий. Если Ирвинг считает, что Холокоста не было, он не только имеет право, но и обязан громко говорить об этом, а долг остальных, если они с ним не согласны, аргументированно отстаивать свою точку зрения.
Отступление великих европейских народов, к которым теперь присоединилась и Украина, от принципов, некогда сформировавших европейскую общность и современное мышление, слишком важное событие, чтобы его можно было оценить по горячим следам. Но, я думаю, в книгах будущих историков "процессу Ирвинга", как и указу Ющенко, будет уделено должное внимание. Большее, чем безобразно раздутой СМИ "карикатурной войне", случившейся весной и летом 2006 года, и совершенно тривиальному криминально-этническому столкновению в Кондопоге осенью того же года.
Весьма существенным итогом года представляется мне также крупнейшее поражение, которое "цивилизованные страны" понесли в 2006 году от террористов. Я не хочу вдаваться в подробности подготовки известных террористических актов в Лондоне, тем более что они имеют на себе явный отпечаток работы "чьих-то" спецслужб. Замечу лишь, что реакция "международной общественности" на воображаемые или предполагаемые теракты выглядит традиционно неадекватной. Интересно, кто-нибудь подсчитал реальные экономические, политические и гуманитарные потери, вызванные непрерывным ужесточением контроля в аэропортах? В конечном итоге принятые меры понижают связность цивилизации, то есть саму основу существования современного мира. Если такое положение дел не победа террористов, то я, право же, не знаю, что должно считаться победой! Полный паралич воздушных трасс?
Во всяком случае, уже сегодня я на месте террористов не столько устраивал бы реальные попытки захватывать и взрывать самолеты, сколько распускал бы слухи об этом. Затраты меньше, а экономический, политический и моральный эффект вполне адекватен.
Среди прочих мировых событий выделяются конфликты вокруг ядерных программ Северной Кореи и Ирана, наглядно свидетельствующие о том, что время жизни "Договора о нераспространении ядерного оружия" (ДНЯО) подходит к концу.
Остальные события перечислим "в строчку". В 2006 году Израиль опять воевал с Ливаном: Израилю удалось добиться поставленных целей, но политически дорогой ценой. Во Франции продолжали жечь автомашины, хотя и не столь эффективно, как в 2005 году. В Кот-д'Ивуар с переменным успехом прошел государственный переворот. В Таиланде переворот носил военный характер и завершился успешно, несмотря на отдельные "помарки". А вот в Венгрии правительство сохранило власть, несмотря на сильнейшее народное возмущение. В Японии сменился премьер-министр, но политика страны осталась политикой Д.Коидзуми. Три или четыре раза за год японские руководители официально объявляли миру, что Япония, конечно, может делать ядерное оружие, но не делает и делать не будет. Первый раз я поверил, второй – усомнился? Россия зачем-то подписала протокол с США относительно вступления в ВТО. По-моему, вступление в эту организацию постепенно становится в нашей стране излюбленной народной игрой, где важен не результат, а участие. В США республиканцы утратили большинство в сенате, что привело, в частности, к отставке Д.Рамсфельда. На повестку дня встал вопрос о коренном изменении американской политики после 2008 года.
Но "проблема-2008" – это уже совсем другая история.
Источник: "Русский журнал", 5 декабря 2006 г.ичественная оценка стоимости информационного объекта. Любой город может быть брендирован, поскольку представляет собой информационный конструкт, причем древнейший и "сильнодействующий". И, конечно, реальная цена брендов Санкт-Петербурга, Парижа или Нью-Йорка оставляет далеко позади пресловутую троицу: "Мальборо", "Кока-кола", "Будвайзер".
В сущности, стоимость национальных брендов, о которой некоторое время назад написали едва ли не все новостные ленты Интернета ("Путин в четырнадцать раз беднее Буша" и т.д.) складывается именно из стоимости брендов национальных городов. И в этой логике естественно возникает вопрос: сколько же, все-таки стоит бренд Мирового Когнитивного Города?
[1] Автор имеет в виду СССР. – Прим. "РЭО".
[2] Под "информационным объектом" понимается информация, способная к саморазвитию, создающая собственные организационные структуры и не зависящая непосредственно от носителя. Простейшие информационные объекты описаны А.Лазарчуком и П.Леликом в 1985 г. и С.Переслегиным в 1986 г. – Прим. "РЭО".
[3] См. С.Переслегин, А.Столяров, Н.Ютанов "О механике цивилизаций". "Наука и техника", № 7 (51), 2001 – 1 (52) 2002.
Источник: "Российское Экспертное Обозрение", "2 (16) 2006 г.
"В тени Кавказа", или О возможной стратегии Краснодарского Края
1. Политика пространственного развития
Сутью политики пространственного развития Российской Федерации является управление масштабом управления. Речь идет, тем самым:
о поиске / создании субъекта управления, сомасштабного существующим проблемам;
об одновременном поддержании субъектом управления деятельной и рефлексивной позиции (рефлексивное управление);
о постановке «рамки» мета-управления;
о масштабируемой «растяжке» объекта управления (страна – Федеральный округ – субъект Федерации – локалитет).
С сугубо формальной точки зрения пространственное развитие есть политика создания многих «центров роста» в противовес существующей ситуации, когда есть только один такой центр, до предела перегруженный уже набранными управленческими функциями и позициями – Москва. Юридически и конституционно пространственное развитие опирается на реформу местного самоуправления и реформу межбюджетных отношений.
Политика пространственного развития направлена на институционализацию и усиление конкуренции между различными областями Российской Федерации. Такая конкуренция сейчас происходит, преимущественно, за бюджетные деньги. В перспективе к борьбе за этот ресурс добавится конкуренция за человеческий капитал, ограниченный на территории РФ, и рынки сбыта, преимущественно, зарубежные.
Сегодня конкуренция развернулась на уровне макрорегиональных структур, сомасштабным федеральным округам, а борьба между ними идет за долю российского стабилизационного фонда, которая будет потрачена на региональное развитие. Принципиальным аргументом в этой борьбе является наличие внятной, реализуемой и отвечающей приоритетам национального развития региональной стратегии.
Определенной проблемой является отсутствие федеральной или национальной концепции, интегрирующей пространственное развитие регионов в ту или иную конфигурацию, отвечающую стратегическим интересам страны на данном этапе ее развития. В качестве не менее серьезной проблемы следует рассматривать отсутствие региональных субъектов стратегирования или недостаточный их масштаб.
В логике пространственного развития события 1986 – 1993 года могут рассматриваться, как дезинтеграция единого субъекта развития (СССР) на ряд субъектов развития значительно меньшего масштаба. Поскольку возникшая ситуация оказалась трудно управляемой, был сделан обратный шаг: созданы Федеральные Округа, границы которых были проведены из более или менее рациональных соображений. К сожалению, за немногими исключениями Округа пока не стали субъектами стратегического управления Россией, что заставляет поставить вопрос о новой регионализации страны.
2. Новая регионализация России
Положим в основу разделения страны на макрорегионы фазовые[1], экономические и транспортные критерии, потребовав, чтобы регион был транспортно и экономически связным и четко позиционируемым в фазовом пространстве.
В современной России, как и в современном мире когнитивная (фаза развития человечества не представлена. Однако, мегаполисы Москвы и Санкт-Петербурга, прекрасно связанные между собой и соединенные сетью дорог и аэродромов со всем миром, отвечают всем требованиям, предъявляемым к постиндустриальным регионам. В этих мегаполисах высока стоимость человеческого капитала, велика вертикальная и горизонтальная мобильность населения, заметен экономический рост, причем, наблюдается этот рост в непроизводственной сфере.
Таким образом, Москва и Санкт-Петербург, два макрогорода с общим населением около 15 миллионов человек должны быть выделены в особый – постиндустриальный или столичный российский регион, и не случайно МинРегионРазвития изучает концепцию «Мегалополиса», объединяющего эти два города в единую агломерацию, соразмерную таким структурам как Токио-Иокогама или Бостон-Филадельфия.
Российская промышленность концентрируется на Урале и Волге, где есть жесткий производственный каркас из девяти городов-миллионников. В соответствующий макрорегион входит современный Поволжский Федеральный округ, часть Южного Федерального округа, Южный и Средний Урал: Кировская, Нижегородская области, Марий-Эл, Татарстан, Удмуртия, Чувашия, Мордовия, Пензенская, Саратовская, Ульяновская Пензенская, Самарская, Оренбургская, Башкортостан, Коми-Пермяцкий автономный округ, Уфимская область, Волгоградская, Ростовская области, Калмыкия, Волгоградская, Астраханская области, Челябинская, Курганская области, Свердловская области с городом Екатеринбург, Краснодарский край, Ставропольский край, Карачаево-Черкесия, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Чечня, Северная Осетия, Дагестан. Заметим, этот макрорегион не является в полной мере связным – территории на его северо-востоке и юго-западе экономически отделены от центрального Волго-Уральского «ядра» и Прикаспийской периферии. С равной вероятностью следует ожидать как консолидации региона, так и его распада, причем области, «не нужные» производственным цепоч