Но я уже забываю, подумал Зен. Он догадался, что она думает, что человеческие воспоминания похожи на ее машинные — что все, что он когда-либо видел или делал, ждало в его голове, чтобы вернуться. Но человеческие воспоминания так не работали; они исчезали, и большинство вещей просто терялось. Он не мог вспомнить, куда делись все ее веснушки. Были сотни гораздо более серьезных и неотложных вещей, о которых нужно было беспокоиться, но потеря веснушек Новы беспокоила его больше, чем любая из них.
Межзвездный экспресс начинал свой путь в Сундарбане и заходил в Марапур и К'мбусси, а затем все основные остановки вели в Разлом, на дальнем конце Сети. Теперь, когда Империя разделилась на две части, экспресс начал свое путешествие на К’мбусси и все еще был почти пустой, когда въехал в Химмапаан, следующую остановку на пути. Зен нашел угловое место в полупустом вагоне в начале поезда. Нова вошла в багажный фургон сзади, села между ящиками и отправила ему вежливое сообщение, которое любой Моторик мог бы отправить своему хозяину, просто чтобы сообщить ему, что она в безопасности.
— Добро пожаловать на борт «Интерстеллара», — сказал большой золотой локомотив, выезжая из станции Химмапаан набирая скорость на длинной прямой вдоль озера. "Меня зовут Утренний Туман. Я буду останавливаться в Тарсинде, на Центральной Станции, Бандарпете, Никобаре." Зен оставался напряженным всю дорогу до Центральной Станции, сердца Империи. Портреты Илона Прелла хмуро смотрели на поезд, словно почуяв на борту беглеца, а на платформе патрулировали солдаты Железнодорожных войск в синей броне. Но никто не узнавал Зена, и после этого он погрузился в дорожную дремоту, когда мимо мелькали К-шлюз за К-шлюзом. Он спал и просыпался, и ел, и смотрел на проплывающие виды, и Утренний Туман пел свои песни, пока время, казалось, лениво не растянулось в долгое настоящее, путешествие, которое никогда не закончится. А потом все кончилось, и он стоял на платформе станции Луна-Верде и смотрел, как поезд уходит. В дальнем конце платформы, где изящные сундуки и чемоданы крутили моторчиками и катили вслед за своими владельцами, стояла Нова в своем сером бумажном комбинезоне, словно манекен в безвкусной витрине. Он не спеша подошел к ней и спросил: «С тобой все в порядке, Мото?», и она ответила: «Да, сэр», голосом таким ровным, что он подумал, знает ли она вообще, кто он такой, или она выбросила свои воспоминания на Центральной Станции или Бандарпете, чтобы избежать проверки безопасности. Но как только он отвернулся, когда она была совершенно уверена, что никто не смотрит, она подмигнула ему. Полночи они провели в зале ожидания в Луна-Верде, затем сели на поезд в Петрикор: сварливый маленький «МакКью 5-90», буксирующий вереницу вагонов-контейнеровозов и единственный пустой пассажирский вагон. Через час они были на Петрикоре. Дождь барабанил по окнам, и поезд напевал себе под нос жалкую песенку, пробираясь через акры заброшенной железнодорожной станции к единственной платформе. «Высаживайтесь здесь и направляйтесь на вокзал Петрикор», — сказал он. — Хотя я не знаю, зачем вам это. Это свалка.
Охота в Лазурном заливе оказалась намного лучше, чем ожидал Илон Прелл. Зениты держали власть на Центральной Станции более ста лет, и их генные инженеры мудро использовали это время, пополнив охотничьи резервы планеты идеальной добычей. Илон Прелл мало что помнил о животных Старой Земли, поэтому он не был уверен, что плезиозавры, жившие среди скал и коралловых лесов залива, были точными копиями, но его это не беспокоило. Они были быстры, как марлины, хитры, как лисы, и свирепы, как тигры, когда их загоняли в угол. Для Императора в поисках хорошей охоты это было все, что имело значение. Залив тоже был прекрасен — обветренные красные утесы, спускающиеся в голубую воду, с несколькими лунами, висящими над морем большую часть времени, — твердый, минеральный ландшафт, где Прелл чувствовал себя как дома. Впрочем, в летнем дворце, который построил там старый Махалакшми Зенит, нет ничего особенного; комфортабельный пляжный домик с комнатами для императора и его свиты, он мог скользить по рельсам вниз по крутому склону континентального шельфа, становясь подводным охотничьим домиком. А профессиональной охотницей, которая жила там круглый год, была женщина по имени Седна Ямм, чья семья переделала свой геном несколько поколений назад, чтобы облегчить себе жизнь в глубоких хребтах океанической луны Тьен Фей. У нее была кожа цвета рыбьей чешуи и прозрачные веки, и она могла закрывать ноздри, как тюлень, что Илон Прелл находил удивительно привлекательным. Каждое утро он вставал рано и проводил несколько часов в своем кабинете, общаясь со своими заместителями в станционном городе, читая донесения со своих военных поездов на Спиральной линии, где Лига человеческого единства воспользовалась недавними потрясениями, чтобы начать еще один их жалкий маленький бунт. Затем дворец соскальзывал в глубины, и он надевал свое водолазное снаряжение, входил в воздушный шлюз в углу своих апартаментов и бесстрашно следовал за Седной Ямм в сумеречные глубины, преследуя плезиозавров через леса ламинарий и ледяные взрывы разноцветных кораллов. Каждый вечер, когда дворец снова выкатывался на берег и император и его домочадцы собирались на берегу, чтобы поджарить дневной улов, Седна Ямм рассказывала им истории о дедушке всех плезиозавров, чудовище, устроившее логово в глубоких пещерах у основания морского ската в нескольких километрах от берега. По словам Седны, он убил шестерых охотников, а его толстая шкура была игольницей старых гарпунов. Некоторые из этих гарпунов принадлежали императору Махалакшми, который безуспешно пытался поймать его в течение десяти лет.
Однажды ночью, пока он ждал, пока его повара приготовят еду, Илон Прелл прошагал по пляжу туда, где маленькие вечерние волны расстилали на песке свои кружева. Он посмотрел на груду, которая темнела на фоне двойного заката, как поднятый средний палец. Он подумал о Прародителе всех плезиозавров, скрывающемся там, в глубинах, и о Махалакшми, которому не удалось его убить. Он задавался вопросом, была ли причина, по которой он не чувствовал себя Императором Сети, в том, что он не убил Махалакшми в бою, а просто вырвал трон из рук его бесполезной дочери после того, как крушение поезда Зенитов сделало за него эту работу.
В воздухе перед ним появились две маленькие девочки. Маленькая черная девочка в белом платье и маленькая белая девочка в черном платье. Их босые ноги висели в нескольких сантиметрах над бушующими волнами, а золотые глаза мрачно смотрели на Императора. Он оглянулся. Остальная часть его группы переговаривалась между собой, стоя вокруг барбекю, где жарились плезиозавры, или на верандах летнего дворца. Никто из них не мог видеть привидение. Он снял гарнитуру, и маленькие девочки исчезли. Он надел её обратно, и вот они уже были гораздо ближе.
— Бу, — сказали они.
— Я ждал от вас вестей, — сказал Илон Прелл, пытаясь звучать резко, как всегда, имея дело с Близнецами, чтобы показать им, что, хотя он и уважает их, он их не боится. Однако он чувствовал страх, а также трепетное предвкушение и странную грусть. Он предположил, что они пришли сказать ему, что он получил их разрешение штурмовать ворота К'мбуси и сокрушить Зенитов, а это значит, что ему придется покинуть это место.
— Значит, идем? — спросил он, выжидая, прежде чем заговорить, чтобы мягкий грохот прибойной волны заглушил его слова. — Наши боевые поезда могут выдвигаться?
— Терпение, Илон Прелл, — сказали Близнецы. Они говорили хором. В наушниках это звучало как один голос. — Мы пока не можем позволить тебе начать войну. У нас нет той силы, которую мы имели. Остальные нам не доверяют. Но мы видели то, чего не видели они.
— Что вы видели?
— Лица. В море данных. На записи с камеры наблюдения. Всего два лица из всех лиц на всех камерах наблюдения на всех станциях. Не многие бы их заметили. Не многие люди узнали бы их. Но мы умные.
— Чьи лица?
— Зена Старлинга. Моторика Новы. Они направлялись в Петрикор. Вероятно, они уже там.
— Почему? Это свалка.
— Мы не знаем почему, Илон Прелл. У нас нет присутствия на Петрикоре, и если мы попытаемся шпионить там, наш глупый брат Воху Мана создаст нам проблемы с остальными.
— Но вы же Близнецы! — сказал Илон Прелл. «Вы не боитесь других Стражей, не так ли?»
Маленькие девочки повесили головы. В последний раз, когда ему явились Близнецы, они явились из плоти и крови: два хладнокровных убийцы, называемых братьями Мако. Илон Прелл предположил, что их новая форма была способом показать ему, насколько уменьшилась их сила. Другие Стражи обращались с Близнецами как с непослушными детьми, держа их в своей комнате, чтобы они не могли вмешиваться в человеческие жизни. Вероятно, они рискуют подвергнуться всевозможным наказаниям, проникнув сюда в виртуальной форме, чтобы поговорить с ним.
— У меня нет людей на Петрикоре, — сказал он. — Но я мог бы послать туда отряд «Железнодорожных войск» с базы на Луна-Верде.
Близнецы улыбнулись ему.
— Отправьте их тайно. Другие Стражи не должны знать. Привезите Зена и сущность Нова на Центральную Станцию. Она уйдет тихо, если вы будете угрожать ему. Спросите их. Мы поможем. Мы узнаем, чем они занимаются. Мы узнаем, что планирует сущность Нова. И тогда мы найдем оправдание, которое нам нужно, чтобы позволить вам начать войну.
Потом они исчезли, и он снова смотрел на волны, на луны, сияющие в сиреневом послесвете над морем. Его племянник Василий звал его с другого берега. — Я иду, — сказал он. Он использовал защищенное программное обеспечение в своей гарнитуре, чтобы закодировать сообщение и отправить его в Море Данных. Он прикинул, что потребуется день, чтобы его приказы достигли Луна-Верде, еще один — чтобы Железнодорожные войска захватили Старлинга и Нову и привезли их на Центральную Станцию. Так что у него было еще два дня охоты, прежде чем он должен был приступить к серьезному делу завоевания галактики.