рачный доспех, молча последовал за ней, пока она возвращалась через поезд в вагон, в котором ехали ее сотрудники.
Крайтт-воин был частью семьи Треноди с утра после покушения, когда он перебрался из своей тусклой маленькой пещеры за баром на набережной в большую светлую комнату этажом ниже апартаментов Треноди. Там он провел большую часть времени в полусне в утопленной ванне с включенным на полную мощность обогревом, наблюдая за голоэкранами, которые мерцали, как миражи, в знойном воздухе над полотенцесушителями. Но когда Треноди навещала его, он всегда вставал и шел ей навстречу, желая узнать, нужна ли ей какая-нибудь драка. В первый раз, когда она пошла к нему, дядя Нилеш настоял на том, чтобы ее сопровождал целый отряд КоДеса с тяжелым оружием, которое они направили на Скара, пока она еще раз благодарила его за спасение ее жизни. Во второй раз она взяла только Флекс, почувствовав, что Скар любит Моторика. В третий раз она пошла одна. Она сказала дяде Нилешу, что ее перезагруженные дроны-стрекозы обладают достаточной огневой мощью, чтобы разорвать Крайтта пополам, если он будет угрожать ей, но в сердце она была уверена, что он этого не сделает. Она уже начала доверять Скару больше, чем большинству своих родственников. В третий раз она принесла ему Крайтт-нож, который носила с собой в Хабе в ту ночь, когда помиловала Целд Гех Карнейса. Казалось, что это никому не нужно, и это было уродливой старой вещью для человеческих глаз, поэтому она подумала, что отдаст ее Скару в знак благодарности. Но после того, как он несколько мгновений изучил его и провел когтем по выступам, выгравированным на рукояти, Крайтт вернул его ей.
«Это нож Целд Геха», — прорычал он. «Им владели многие королевы. Теперь это твой нож, Целд Гех из людей».
— Я не знаю, как им пользоваться, — сказала Треноди, сунув нож ему в руки. — Я имею в виду, я понимаю принцип — я знаю, что заостренный конец — это лезвие с острым концом, а тупой конец — это то, за что нужно держаться, — но…
— Я научу тебя, — сказал Скар.
Он сразу же начал ее уроки, показывая ей, как держать оружие, как наносить удары так, чтобы вся сила ее тела была за ударом. Она думала, что должна казаться ему очень слабой. «Я не такая сильная, как Крайтт», — сказала она. Но Скар сказал, что это не имеет значения, потому что ее дух силен. Треноди подумала, что это была самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей. После этого ей понравился старый нож. Она попросила своих дизайнеров напечатать для него чехол, и она носила его сзади на поясе. Теперь, когда она шла по своему поезду, она чувствовала его, твердое, приятное давление на поясницу. Знание того, что он был там и что Скар был с ней, заставило ее почувствовать себя немного спокойнее. Ее дамы уже привыкли к Скару, но П.К. Зенит, переговорщик, который должен был стать советником Треноди в переговорах с Империей, прибыл из Сундарбана всего за несколько минут до отправления поезда. Когда Треноди села в средний служебный автомобиль он увидел, что позади нее маячит ее телохранитель Крайтт, его круглое смуглое лицо стало зеленовато-серым, и он с пронзительным писком вскочил со своего места и прижался к деревянным панелям.
— Стражи хранят нас, Леди Зенит! Вы совершенно уверены, что этот зверь на нашей стороне?
— Конечно, — сказала Треноди. Она понимала, что он чувствует. Никакая фотография или видео Крайтта не сможет подготовить вас к настоящему.
— Что ж, — сказал П.К. Зенит, осторожно возвращаясь на свое место, — он обязательно привлечет к вам внимание, когда его увидят средства массовой информации Центральной Станции. Да. Думаю, это хорошая идея. Признак силы, что мы можем укротить таких диких зверей. Без обид, — поспешно добавил он, вспомнив, что модифицированная гарнитура, приклепанная к чешуе лица Скара, будет переводить его слова на язык Крайтта.
Скар чуть наклонил голову и улыбнулся своей тревожной улыбкой. Треноди все еще не знала, что делать с этим переговорщиком. Паллатхадка Кешава Зенит — таким было его полное имя, но он велел всем называть его П.К., чтобы сэкономить время. Он был моложе, чем она ожидала, и невероятно толст. По его словам, он выбрал быть толстым. Все, что он ел, было специально приготовлено для того, чтобы вернуть все элементы, способствующие ожирению, которые давным-давно удалили умные пищевые технологи. «Это заставляет людей думать, что я солидный и надежный», — сказал он. (Треноди должна была согласиться, что он выглядел солидно. Даже на его щеках были челюсти.) «И это сбивает с толку другую сторону, когда я заключаю сделку. Единственное место, где большинство из них когда-либо видели такого толстого человека, как я, это игры и тройки. В играх и тройках такие толстые, как я, всегда медлительны и глупы, и обычно это злодеи, которые в конечном итоге проигрывают. К тому времени, когда люди понимают, что я не медлительный и не глупый, я обычно побеждаю. Таким образом я договорился о наших концессиях на добычу полезных ископаемых на Сурте».
— А ты злодей, П.К.? — спросила Треноди.
Он уставился на нее, затем начал смеяться, его маленькие глаза полностью исчезли в складках жира. Треноди решила, что он ей нравится. Когда «Роза» мчалась по океанским виадукам К’мбусси под толпой СМИ и дронов «Железнодорожных войск», она сидела с ним за большим столом в своем государственном автомобиле, решая, что она скажет Императору. Что она могла попросить; что она могла позволить себе отдать взамен…
Под смотровым куполом из алмазного стекла на крыше личного государственного автомобиля Треноди Флекс сидела и наблюдала за проплывающими мирами. На коленях у нее был планшет, но он был пуст; она еще не видела в быстро мчащихся пейзажах ничего такого, что вызывало бы у нее желание рисовать. Она любила поезда, но не любила в них ездить. Она предпочитала оставаться на одном месте и позволить своему воображению путешествовать за ней, пока она слушала песни, которые поезда привозили с собой из дальних миров. Она не знала, почему согласилась отправиться в это путешествие. Это было не потому, что приглашение исходило от исполнительного директора Консорциума Зенитов — такие вещи не интересовали Флекс. Скорее она чувствовала, что Треноди нуждается в ней, а Флекс всегда старалась помочь нуждающимся. Это могло быть пережитком ее первоначальной программы, потому что Моторик, в конце концов, должен был быть полезным. Но Флекс предпочитала думать, что это было ее собственное решение и ее собственный способ отплатить за доброту, проявленную к ней Микой Старлинг, когда она впервые прибыла в Разлом. Конечно, помощь людям иногда имела свою цену. Она помогла Зену, когда он нуждался в ней, и в итоге ее убили. У нее было неприятное предчувствие, что то же самое может произойти и на этот раз, потому что она вообще не доверяла этим Преллам, которых Треноди собиралась встретить. Она очень тщательно сделала резервную копию своей личности и сохранила ее в своем мозгу в депо, прежде чем покинуть Галатаву.
Когда поезд въехал в длинный туннель в Горах Ледяного Кристалла, она открыла собственное внутреннее меню и снова переключила настройки пола, надеясь, что это изменение улучшит ее настроение. Сменить пол для Моторика было настолько просто, что Флекс никогда не видел необходимости останавливаться на том, быть мужчиной или женщиной. Иногда она чувствовала себя девочкой, иногда мальчиком. Но это было поверхностно, вроде переодевания. Внутри Флекс не был ни тем, ни другим. Флекс был просто Флексом. Ее тело прошло знакомый цикл небольших изменений, которые превратили его в его тело, и свет К-пространства вспыхнул за пределами купола, когда поезд прошел через следующие ворота и выехал на Химмапаан. Флекс завязал волосы назад, как носил их в детстве, и просмотрел местные новостные ленты. Планета погрузилась в долгую ночь, и ничего особенного не происходило. Единственная история была о дронах Железнодорожных войск, посланных для обрушения нестабильного ущелья в горах. Затем, когда «Роза» мчалась через станционный город Химмапаан к следующему шлюзу, что-то неожиданное мелькнуло из Моря Данных планеты и попало в разум поезда. Это произошло очень быстро, и Флекс почувствовал это только потому, что связал свой разум с массивами сенсоров «Розы».
— Что это было? — спросил он.
— Что было что? — спросила «Дамасская Роза».
— Это было сообщение?
— Ничего особенного, — сказала «Дамасская Роза». — Просто спам.
Это не было похоже на спам, подумал Флекс. По мере того, как поезд мчался дальше, он пытался нарисовать его или, по крайней мере, нарисовать то чувство, которое он вызвал у него, когда вспыхнул в Химмапаанском Море Данных. Странный информационный пакет, пришедший из ниоткуда и падающий в разум «Дамасской Розы», как крошечное золотое семя.
Когда они добрались до Центральной Станции, было уже утро, и Треноди перестала строить планы и пошла обратно через поезд к своему вагону. Поднявшись по лестнице в смотровой купол, где сидел Флекс, она заметила, что он снова мальчик, но к тому времени она знала Флекса достаточно хорошо, чтобы это не стало неожиданностью. Она стояла рядом с ним, и они смотрели, как проплывают окраины станционного города. Облака, несущиеся с моря, были вылеплены высоколетящими дронами в подобие Императора и его семьи, и пока гигантские головы парили над городом, их тени скользили по лесопаркам и склонам садовых небоскребов. Некоторые из небоскребов были практически самостоятельными городами: гигантские аркологии с десятью тысячами жителей, поросшие деревьями садовые террасы спиралевидно поднимались по бокам. Бассейны со стеклянным дном выступали из верхних террас, и пока поезд петлял вокруг основания одного из них, Треноди взглянула вверх и увидела толпу детей, плавающих высоко над ней, похожих на головастиков, у которых только что появились ноги. А потом в зданиях произошел разрыв, и далеко на севере она увидела отдаленную массу еще большего строения.
— Императорский дворец, — сказал Флекс. — Это там, где ты жила раньше?
— Да, — сказала она. — И я тоже чуть не умерла там, в ту ночь, когда прибыли боевые поезда Преллов.