— Зачем?
— Она объяснит, когда мы доберемся туда.
Они пронеслись через одну из давно мертвых станций Творца рельсов, затем через другой шлюз. Зен вспомнил другое путешествие с Вороном: возвращение домой в Разлом после работы на поезде Зенитов. Тогда он тоже оплакивал Нову. А Ворон сидел рядом с его койкой и рассказывал ему историю своей долгой и странной жизни.
— Ворон, когда у тебя были все эти клоны, — сказал он, — когда ты жил в разных телах одновременно — все они были действительно тобой?
— Ха! — сказал Ворон. Он ухмыльнулся, выглядел задумчивым. — Прикоснись к окну, — сказал он. — Просто кончиками пальцев. А теперь пальцами другой руки коснись своего лица. Ты можешь чувствовать их обоих, верно? И то, и другое сразу: прохладное стекло, теплая кожа?»
— Да.
— Вот как это было для меня. Мой разум жил в Море Даных, и до меня доходили впечатления от моего тела, которое каталось на лыжах по Фростфоллу, и от другого моего тела, которое шесть дней назад было на вечеринке в Искалане, но все это как будто происходило одновременно, как только информация доходила до меня, и оба тела были похожи на меня. Иногда у меня на ходу было сразу пять-шесть…
— У Новы двести тридцать восемь, — сказал Зен.
— Правда? Ворон выглядел впечатленным. — Значит, она научилась распределяться по такому количеству юнитов? Я всегда знал, что в этом Мото есть что-то особенное. Но на самом деле не о чем беспокоиться. Теперь они все Нова. Важно программное обеспечение, а не само…
Зен сделал быстрый жест рукой, и Ворон исчез на полуслове. «Лучший попутчик — тот, которого можно отключить», — подумал Зен. Он не хотел больше говорить о Нове. Он не хотел говорить. Он откинул голову на спинку сиденья и смотрел на свое отражение, пока за стеклом лилась бесконечная ночь.
Все в Хабе могли сказать, что что-то происходит. Приказы от семьи Зенитов удерживали поезда на своих платформах и направляли другие на внешние запасные пути. Рой медийных дронов поднялся в воздух, когда боевые поезда типа «Ятаган» «Теория Ничего» и «Молниеносная Жестокость» прошли через К-шлюз из Галатавы. Дроны роились над ними, борясь за лучшие виды и иногда исподтишка уничтожая камеры соперников лазерными лучами. Кадры, которые они транслировали на новый информационный дата-рафт Хаба, заставили сотни путешественников покинуть башню, чтобы посмотреть, как «Зверство Молний» приближается к Платформе 27, а Треноди Зенит выходит наружу. Один из дронов сфотографировал Треноди, когда она стояла рядом со своим бронепоездом. Она смотрела в сторону и провела рукой по своей новой остроконечной стрижке. Она была одета в униформу КоДес Зенитов от кутюр, с красными доспехами, которые облегали ее фигуру во всех нужных местах, и армейскими ботинками на каблуках. На ее поясе висел старый нож Крайтта, который она носила в ту ночь, когда пощадила Целд Гех Карнейса. Над ней кружился свирепый ореол дронов-защитников. За ней вырисовывался Скар, его хвост обвился вокруг нее, как зазубренный хлыст. Эта картина станет чем-то вроде иконы. Это будет образ, который будут вспоминать все, когда будут вспоминать о Второй войне Зенитов-Преллов. Он будет напечатан на кружках, футболках, голографических плакатах и стенах зданий и, по крайней мере, один раз будет спроецирован на поверхность главной луны Сундарбана. Но в тот момент, когда это было сделано, Треноди даже не знала, что ее сфотографировали. Она не позировала, она просто оглядывала платформу в поисках своих генералов, и когда она увидела, что они выходят из поезда, она пошла им навстречу, и все они зашагали по платформе туда, где ждал П.К. Зенит с отрядом солдат КоДес. Они вместе вошли в башню. Барьеры с центральной рампы были убраны, и охранявшие ее КоДес подняли свои пушки, чтобы позволить Треноди и остальным спуститься вниз. Огромный подвал башни был полон странных вздохов пробуждающегося Червя. На одной из гигантских живых машин, дремлющих внизу, в темноте, загорались биолюминесцентные лампы. Когда Треноди достигла нижней части рампы, ее гарнитура подключила ее к виртуальной среде, которую нервничающие дата-дайверы запускали на одном из компьютеров. У них не было времени приготовить что-нибудь необычное, поэтому окружающая среда представляла собой просто белый куб, похожий на палатку из света. В нем стояли аватары самих дайверов, Треноди и ее генералов, а также еще одна фигура — человек в старомодной одежде, лицо которого то и дело менялось. Он повернулся к Треноди и превратился в красавца средних лет. «Вы, должно быть, Треноди Зенит…»
— А ты, должно быть, Ворон, — сказала она. Ворон поклонился.
— Ты убил моего отца, — сказал Треноди. «И мою тетю Суфру, и моего младшего брата».
— Ах. Они были в поезде Зенитов, когда… Да, я слышал об этом. Он имел порядочность пристыдиться, этот Ворон.
— Это был не я, — сказал он. «Это была не эта версия меня. Это был более поздний я, и эта версия не использовалась для создания этой личности…»
— Что ж, теперь у вас есть шанс искупить его преступления, — сказала Треноди.
— Они сказали мне, что вы хотите, чтобы я сделал, — сказал Ворон.
— А ты можешь это сделать?
Он ухмыльнулся. «Уже сделал». В реальном мире, все еще смутно различимом сквозь стены виртуального куба, один из офицеров Треноди держал маленькую черную сферу. Это была одна из сфер, которые Зен забрал из башни, когда они с Треноди впервые ее обнаружили. Это была операционная система для червя. «Я запрограммировал его координатами Центральную Станцию», — сказал Ворон.
— Это возможно? — спросила Треноди. Она вспомнила, что Нова в этом самом месте перечисляла миры, в которые она могла открыть К-шлюз. — Нова не думала, что сможет открыть ворота на Центральную Станцию отсюда.
— Я изучал это искусство дольше, чем она, — сказал Ворон.
— Путь будет тернист. Он может недолго оставаться открытым.
— Достаточно долго, чтобы пропустить мои боевые поезда?
— О, думаю, я могу обещать тебе это, — сказал Ворон. — Тем не менее, тебе лучше выиграть эту битву. Если вы этого не сделаете, все, что вы сделаете, это даст Императору возможность послать сюда свой Железнодорожный флот.
— Я выиграю, — сказала Треноди.
— Тогда я открою для тебя твой шлюз. Но при одном условии.
— Какое условие? Мы уже выполнили свою часть этой сделки, Ворон; ваша копия уже в пути с Зеном и «Дамасской Розой».
— Ах, но это сделка, которую вы с ними заключили, — сказал Ворон. — Я не просто разменная монета, леди Треноди. Я единственный человек, который действительно знает, как сделать то, что ты хочешь, и я хочу кое-что от тебя взамен».
— Что?
— Тело.
— Чьё?
— Мое, конечно! Для жизни! Это очень ограничивает быть просто данными. Поэтому я хочу, чтобы вы доставили мою копию в надежный центр клонирования и вырастили мне новое тело.
— Очень хорошо, — сказала Треноди. Ворон скептически посмотрел на нее.
— Даю слово, — сказала она.
Он моргнул пару раз. — Вот, — сказал он. «Сфера активирована. Все, что вам нужно сделать, это установить её».
— Леди Зенит, — сказал один из аватаров дата-дайвера, — Стражи знают о нас! Они требуют, чтобы мы отключили Червя!
— Стражи не знают, как отключить его, когда сфера будет установлена, — сказал Ворон.
— Пригласи их на разговор, — приказала Треноди дата-дайверу, а затем Ворону: — Расскажи мне, как это сделать.
Она вышла из виртуального канала, но голос Ворона продолжал говорить с ней через гарнитуру, пока она брала черную сферу и направлялась к проснувшемуся Червю. «В основании есть отверстие, с левой стороны», — сказал он ей, но она запомнила эту часть; она вспомнила, как Нова послала паука-ремонтника через такую странную маленькую дверь, чтобы запустить Червя, открывшего путь в Кхурсанди. Проход был закрыт овальным люком, похожим на огромный сломанный ноготь, но он соскользнул в сторону, когда она дотронулась до него, и пропустил ее. Затем она оказалась внутри Червя, в его мягких, пульсирующих камерах, в сиянии болотного газа.
— Там лестница, — сказал Ворон. «Наверху поверните налево…»
Его голос оборвался. Либо толстый мясистый корпус Червя мешал сигналу, либо, что более вероятно, его заблокировали Стражи. Но это не имело значения. Теперь Треноди нашла лестницу. Ступени выглядели архитектурно нелепо в этом месте похожем на пищевод животного. Она быстро поднялась, стараясь не задеть недавно распечатанным боевым костюмом липкие стены. Она повернула направо, и впереди была камера. Теперь ее вел сам Червь. Узоры света светлячков показали ей табличку в полу и углубление в ее центре, как раз подходящего размера для черной сферы, которую она держала. Червь вздрогнул. Он вздохнул, и все высокие шипы вдоль его спины поднялись и закачались, как будто он уже ощупывал контуры пространства-времени, готовясь прогрызть свою аккуратную дырочку в континууме. К тому времени, как Треноди выбралась из люка, он уже двигался, освобождаясь от шлангокабеля, соединявшего его с основанием башни, и двигался на своих конических гусеницах к пандусу. Треноди уже однажды видела все это, но она забыла, какими большими были Черви, какими невозможными казались их движения. Это было все равно, что увидеть проходящее мимо здание. На мгновение она застыла в благоговейном страхе, наблюдая за этим. Затем она заметила, что золотой человек наблюдает за ней. Он не был настоящим, но по встревоженным взглядам она могла сказать, что П.К. и остальные тоже видели его; должно быть, он транслировал себя в наушники всех в хранилище. Треноди могла видеть, как их внимание переключается с движущейся массы Червя на золотого человека и обратно. Трудно было сказать, чего они больше боялись. Треноди сразу поняла, что золотым человеком был Страж Мордант 90. Он выглядел именно так, когда путешествовал с ней и Чандни Ханой по Паутине Миров. Но тогда он был клоном из плоти и крови, таким же оборванным, покрытым синяками и напуганным, как и она, а не просто изображением в наушниках. Этот Мордант 90 был совершенным золотым богом, но она все равно была рада, что это он, а не другой из Стражей, пришел ей противостоять.