— Ты поврежден, — сказала Нова. Она оторвала полоску от своего платья и сильно прижала ее к ране на боку Зена, пока он смотрел, как за окном летят потоки искр. Он заметил, что информационный диск оторван от панели ввода. Программа Ворона все еще работала в системах «Дамасской Розы», но он сильно глючил, переключаясь с молодого на старого и снова на молодого, а иногда становясь черно-белым. Казалось, он пытался что-то сказать, но его рот только открывался и закрывался в тишине. Камеры на корпусе были мертвы, но паук техобслуживания, снующий по крыше служебного вагона, транслировал кадры ужасных прорезей в корпусе «Розы», из которых продолжали вылетать искры.
— Остановитесь и передайте Моторика Нову, информационную сущность Ворона и человека Зена Старлинга, — сказал голос Морданта 90. — Я не хочу причинять вам вред.
Голос самого Призрачного Волка говорил: «Делай, что он говорит, моя «Дамасская Роза». Я не могу остановить его! Прости, прости!
— О, «Волк», — сказала «Дамасская Роза». «Я знаю, это не твоя вина!» И вместо того, чтобы тратить больше времени на разговоры, она повысила голос и запела. Это была дикая, славная, звонкая песня, песня поезда, мчащегося к центру вещей, в самое сердце Творца рельсов. Она пела, пела и доводила свои умирающие двигатели до предела, а позади нее «Призрачный Волк» изо всех сил пытался вернуть контроль над своими системами.
Но Мордант 90 был слишком силен для этого. Страж послал последнюю, искреннюю просьбу к «Дамасской Розе» остановиться, которая была потеряна в громе ее песни. Затем он быстро пролистал доступные меню оружия «Призрачного Волка» и выбрал ракетную систему «поезд-поезд». Люки на спине «Призрачного Волка» распахнулись, и оттуда выскочили две боеголовки. Первая, взлетев над крышей служебного вагона упала на корпус «Розы», так сильно повредила ее броню, что вторая боеголовка прорезала насквозь и взорвалась глубоко в моторном отсеке. Ее дикая песня умерла. Ослепляющий флаг пламени на мгновение затрепетал во тьме. Лица ангелов, нарисованные Флексом, которыми «Роза» всегда так гордилась, смотрели вниз с кувыркающихся, искривленных осколков ее красного капюшона, выглядя пораженными этим последним местом, куда она их привела. Один большой осколок отскочил от гусениц и застрял под передними колесами «Розы». Умирающий локомотив начал терять скорость, вздрагивая и медленно скользя к остановке в километре от того места, где рельсы входили в Зиккурат. Все огни служебного вагона погасли. Призрак Ворона умер вместе с ними, так как системы, на которых работала его программа, вышли из строя. Брандмауэры «Розы», должно быть, тоже рухнули, потому что золотой интерфейс Морданта 90 появился в воздухе перед аварийной переборкой.
— Ты в порядке, Зен? — спросил он. За его словами, как узник в темнице, как оса в бутылке, они слышали бедный пленный разум «Призрачного Волка», вопящий: «Роза! Роза! Роза!»
— Для богоподобного искусственного интеллекта вы не задаете и половины глупых вопросов, — сказала Нова. — Конечно, он не в порядке!
Страж проигнорировал ее. — Мы вытащим тебя отсюда, — пообещал он Зену.
— А Нова? — спросил Зен.
— Боюсь, что нет.
Зен обнял Нову обеими руками. «Ты не можешь причинить ей боль, не причинив мне вреда», — сказал он.
— На самом деле, наверное, могу, — сказал Страж. — Тем более, что Нова не хочет видеть, как тебе будет больно больше, чем я. Что думаешь, Нова?
Нова покачала головой.
— Ее сотни, — сказал Зен. «Вы не можете убить их всех».
— Я думаю, что уже это сделал, — сказал Мордант 90. — Большинство из них испарилось при первом ударе по башне. Дроны «Призрачного Волка» охотятся за остальными. Этот последний.
— Тогда дай ей жить! — сказал Зен. — Мы уедем куда-нибудь вместе. Вы больше никогда о нас не услышите. Я обещаю.
— Извини, — сказал Мордант 90, и это было действительно так. — Но между этим Моториком и Творцом рельсов есть какая-то связь. Мы считаем, что Творец рельсов представляет угрозу для человечества, и мы, Стражи, защищаем человечество.
— Почему Творец рельсов представляет угрозу? — спросила Нова. — Почему ты так его боишься?
— Потому что мы хотим стабильности, а Творец рельсов хочет бесконечных изменений, — сказал Страж. — Если его возродить, он продолжит связывать Сеть с еще большим количеством звездных систем. Людям пока везло. Но если Творец рельсов продолжит строительство шлюзов, это странное стремление заставить всех нас встретиться с соседями, рано или поздно мы столкнемся с видом, который может иметь дело с людьми и их Стражами так же легко, как люди с Крайттами. Например, мы обнаружили признаки очень развитой цивилизации в галактике Андромеды. Если Творец рельсов снова начнет работать с той же скоростью, с которой он строил существующую Сеть, мы можем ожидать прямого железнодорожного сообщения с Андромедой в течение следующих двух тысяч лет…
Пока Мордант 90 говорил все это, «Призрачный Волк» все еще несся по рельсам к обломкам «Дамасской Розы», а разум «Призрачного Волка» все еще пытался освободиться от замков, наложенных на него Стражем. Он пытался с тех пор, как Мордант 90 впервые взял его под свой контроль на Клефе. Он пытался, пока его собственное оружие разрушило башню и убило поезд, который он любил. И вот, наконец, он обнаружил, что есть одна система, над которой он может ненадолго восстановить контроль. Внизу, в его чреве, ждали последние рельсовые торпеды, сложенные, готовые к пуску. Люк, который должен был сбросить ракету на гусеницу, был заперт, и системы наведения тоже были заперты. Но то ли по недосмотру, то ли просто потому, что он не очень хорошо понимал чувства поездов, Мордант 90 не заблокировал систему, которая позволяла «Призрачному Волку» заряжать оружие.
— Извините, — сказал «Волк», его голос все еще был шепотом в динамиках служебного вагона, как бэк-вокал за речью Морданта 90. — Спасибо, Нова. Зен, приятно было познакомиться.
— Что? — спросил Мордант 90, потеряв нить.
— Мне очень жаль, «Дамасская Роза», — прошептал «Волк».
Глубоко в шасси рельсовая торпеда запустила ракетный двигатель. Белоснежная горячая струя прожгла, как паяльная лампа, мозг боевого поезда. Интерфейс Морданта 90 едва успел выглядеть раздраженным, прежде чем он исчез из реальности, а вся верхняя часть корпуса «Призрачного Волка» исчезла в облаке перегретого газа. Затем Зен остался наедине с Новой в разбитом служебном вагоне. Кувыркающиеся осколки разорванной брони с грохотом ударялись о крышу, а свет смерти боевого поезда сиял в окнах и медленно угасал.
— Храбрый старый «Волк», — сказала Нова.
Зен думал, что он умер почти напрасно. Может быть, его пауки и не прибудут сейчас, чтобы прикончить Нову, но с ней все равно было покончено, как и с ним. Они находились в разбитом вагоне, сцепленном с мертвым локомотивом на внутренней поверхности инопланетной сферы, без всякой надежды на помощь. Он хотел сказать об этом Нове, но она приложила палец к его губам.
— Тише, — сказала она.
Что-то большое ударило служебный вагон сзади, отбросив их обоих к новой переборке. Зен подумал, что это еще одна бомба, еще одна пушка, но Нова сказала: «Это Волк». «Призрачный Волк» двигался быстро, когда взорвался. Его разум, двигатели и верхние части исчезли, но колеса все еще катились, и теперь его разбитый корпус врезался в заднюю часть служебного вагона «Розы» с такой силой, что выбил обломки, тормозившие колеса «Розы», и заставил ее снова двигаться. Медленно, зажатый между остатками двух локомотивов, служебный вагон катил по последнему километру пути. В основании Зиккурата открылись высокие двери, и мертвые поезда пронесли через них Зена и Нову в белые залы Творца рельсов.
Внутри Зиккурата была гравитация. Зен и Нова уселись на пол служебного вагона среди медленного града обломков, дождя крови и капель геля. Снаружи леса светящихся кораллов возвышались над стеклянной платформой. Тусклые импульсы света бегали по коралловым нитям, как нервные рыбки, сверкая в треснувших алмазных стеклах окон служебного вагона.
— Ворон был прав, не так ли? — сказал Зен. «Это ты. Ты Творец рельсов, а не он».
Свет рябил на испачканном лице Новы. Она выглядела грустной и, возможно, немного испуганной.
— Не знаю, — сказала она. «Я не чувствую себя достаточно важной, чтобы быть Творцом рельсов. Но у нас больше нет Ворона, так что это должна быть я.
Тряпка, которую она прижимала к боку Зена, была мокрой от крови. Он нашел салфетку, чтобы прижать рану, и она оторвала еще одну полоску от своего платья и завязала ее на том месте. Он сказал, что это не слишком больно, и они оба знали, что он лжет. В чулане в дальнем конце служебного вагона оказался аварийный скафандр, явно сшитый для Треноди Зенит; он был красный, с узором из цветов настурции и множеством причудливых золотых украшений на шлеме. Когда Зен надел костюм, они использовали аварийный рычаг, чтобы открыть двери. Тогда Нова обняла его за шею, и он поднял ее, и они в последний раз покинули «Дамасскую Розу». Коралл впереди них засветился, когда он нес ее по платформе, но коралл позади потемнел, так что они двигались в блуждающем озере света. В конце платформы путь преграждала сплетенная из кораллов стена, но когда Зен подошел ближе, нити развязались, открывая овальный проход, ведущий вглубь Зиккурата. Гравитация была низкой, а может быть, это и вовсе не гравитация — может, все внутренности огромной конструкции вращались, и только центробежная сила удерживала его ноги на полу. Слезы Зена потекли по диагонали по его лицу, но нести Нову от этого не стало легче. Его бок болел так сильно, что все, что он мог сделать, это не стонать при каждом шаге.
— Ты должны меня опустить, — сказала Нова. «Я могу передвигаться».
Но Зен не мог вынести мысли о том, что ему придется смотреть, как она мучительно волочит свое изломанное тело по полу. Он остановился передохнуть, затем снова поднял ее и пошел дальше по извилистому проходу, чувствуя, как его космические ботинки медленно наполняются кровью. Я умру здесь, подумал он, но это не имело значения, потому что он знал, что заслуживает смерти. Он знал это с тех пор, как поезд Зенитов погиб на Веретенном мосту. Он умрет здесь, делая это для Новы и Творца рельсов, и это погасит его долг. Он начал чувствовать себя немного героем, пока хромал по стеклянным дорожкам между кораллами. Может быть, кто-нибудь когда-нибудь услышит об этом. М