кий Мото будет ждать тебя там? Это кажется довольно маловероятным.
— Думаешь, я выдумал ее сообщение?
— Я этого не говорила, — сказала поезд.
— Это возможно, — признал Зен. — Но я думаю, что это было реально. И единственный способ узнать это, если я сам поеду в Клеф.
— Ты знаешь, что Клеф — это зона боевых действий?
— Война окончена, — сказал Зен. «Разве это не то, из-за чего все эти аплодисменты были наверху?»
— В основном все кончено, — согласилась «Дамасская Роза». — Зенитам нужно сказать, что все кончено. Плохо для бизнеса, когда война затягивается и затягивается. Но некоторые Крайтты все еще держатся на нескольких захолустных мирах. Тем не менее, я полагаю, что маленький Мото не попросил бы тебя пойти туда, если бы это было небезопасно. Он знал, что поезд поможет ему. «Роза» всегда называла Нову «маленькой Мото» или «нашей маленькой подругой Моториком», она очень любила ее. И перевозила любимых любовников; это произошло от того, что она видела все эти слезливые расставания и радостные встречи на вокзалах, как она полагала. Она знала, что Зен любит Нову, а Нова любит его, и она сделает все возможное, чтобы снова свести их вместе.
— Не могла бы ты отвести меня туда? — спросил он.
— Я? — фыркнула «Роза». Как будто ты не заметил, Зен Старлинг, сейчас я тяну поезд Зенитов.
— Я заметил, — усмехнулся Зен. — Половину времени ты торчишь в депо на Сундарбане, выходишь только для того, чтобы переправлять чиновников Зенитов вверх и вниз по линии Серебряной реки. Ты должна уже кричать от скуки! Бьюсь об заклад, ты бы предпочла снова прокатиться по диким рельсам, далеко в Паутине Миров, увидеть все эти новые станции…
— Пшшшшшш, — сказала поезд. «Я не готова просто сбежать и отказаться от своих обязанностей. Не то что некоторые люди, которых я знаю.
— Но…
— Скоро в Клеф отправляется поезд с припасами. Тебе повезло, он должен был выехать час назад, но произошла небольшая задержка, и это была задержка на запасном пути во внешних дворах. Локомотив — мой старый друг, «Штормовое Предупреждение». Я только что говорила с ним об этом. И договорилась довезти тебя до Клефа.
— Но как мне добраться до внешних дворов, чтобы меня не схватили? — спросил Зен. Море путей и разъездов, окружавших башню, растянулось на километры, и он предполагал, что разъезд «Штормового Предупреждения» будет далеко от него. — Зениты скоро начнут меня искать.
— Ну, тогда, — сказала поезд, — мы должны убедиться, что ты уже не ты, когда будешь уходить, не так ли? К счастью, у меня на борту есть очень причудливые удобства. Я распечатаю тебе новую одежду и чистую гарнитуру, а в седьмом вагоне есть бьюти-салон. У нас нет времени, чтобы сделать тебе настоящую подтяжку лица, но я думаю, что мы можем внести достаточно косметических изменений, чтобы ты добрался до «Штормового предупреждения», не будучи узнанным. Кем бы ты хотел быть?
Зен думал об этом, пока шел обратно по поезду, через все позолоченные молчаливые государственные вагоны. Хаб должен быть полон людьми из СМИ: новостными гонщиками и сплетниками с крупных сайтов каждого мира Зенитов. Он представлял себя молодым журналистом одного из небольших сайтов, пришедшим записывать собственные впечатления от празднования победы. Если бы кто-нибудь спросил его, что он делает, блуждая по внешним дворам, то он мог бы сказать, что просто ищет другую точку зрения на большую историю. Он был бы из более богатого окружения, чем у Зена, но у него не было бы дизайнерской одежды Зена, модных наушников и гаджетов, к которым Зен привык. Он будет говорить по-другому, ходить по-другому, думать по-другому. Он соединил имя кого-то, кого знал на Галатаве, и фамилию ребенка, которого знал в Разломе, и придумал новое имя: Тай Шарма. К тому времени, когда перед ним открылась дверь бьюти-салона, и он прошел через нее и устроился в белом кресле перед зеркальной стеной, он начал понимать, как будет выглядеть Тай Шарма.
— Ты хороший друг, «Дамасская Роза», — сказал он, когда бьюти-дроны проснулись и начали работать над ним.
— Я дура, вот кто я, — проворчала поезд.
— Я думаю, все прошло неплохо, — сказал дядя Нилеш несколько часов спустя. Они находились в одной из тихих комнат высоко в башне, которая была отведена под официальные апартаменты Треноди. Комнаты были убраны именно так, как просила Треноди: все белое и очень простое. Она догадалась, что после того, как ее окружало столько шума, цветов и странностей, будет приятно шагнуть в пространство, свободное от всего этого, и она была права.
— Я все еще не уверена, что мы поступили мудро, пощадив Целд Гех, — сказала она. В комнате, где сидели она и дядя Нилеш, стоял стол с разнообразными закусками, и она взяла пурпурный инопланетный фрукт, название которого забыла, и подумала, нужно ли его очистить. «Я имею в виду, — сказала она, — я рада, что мне не пришлось ее убивать, но если бы от нее можно было просто тихо избавиться где-нибудь…»
— Тогда тысячи Крайттов поклялись бы в вечной мести против нас, — сказал Кала Танака, стоявшая рядом и наблюдавшая репортажи о речи Треноди на связке голоэкранов. — Так намного лучше, Треноди. Гекх больше не представляет для нас опасности. Она будет содержаться в удобном, хорошо охраняемом комплексе на Сундарбане, вдали от К-бана, вне поля зрения и внимания.
— Кала очень хороша в таких вещах, — сказал Нилеш. — Она думает, что мертвая Целд Гех стала бы мучеником, вокруг которой сплотились бы молодые нарушители спокойствия Крайтт. Но пристыженная, заключенная в тюрьму — ничто. И, пощадив ее, мы выглядим сильнее».
— Не только для инопланетян, — согласился Кала. «Отзывы в человеческих социальных сетях были очень благоприятны. Это укрепит ваши силы, когда вы отправитесь на Центральную станцию.
— Зачем мне туда ехать? — спросила Треноди. Центральная станция была столицей Империи Сети. Она едва спаслась оттуда, спасая свою жизнь, в тот день, когда прибыли боевые поезда Илона Прелла, чтобы свергнуть ее с трона. У нее не было планов вернуться. Но оказалось, что ее родственники строили планы на нее. Нилеш задумчиво потер руки и сказал:
— Как только наши торговые соглашения с новыми мирами будут заключены, настанет время начать переговоры с Преллами. Мы не можем продолжать в том же духе, зная, что Железнодорожные войска Империи стоят на дальнем конце Марапура, ожидая приказа атаковать нас. Мы должны прийти к какому-то соглашению с ними.
— Но они никогда не позволят нам оставаться независимыми и держать новые шлюзы открытыми, не так ли? — спросила Треноди. Она видела передачи из центральных миров.
Илон Прелл всегда вопил о том, что шлюз на Кхурсанди должен быть заблокирован, чтобы защитить человечество от инопланетной чумы и захватчиков. Он также много кричал о Треноди. «Повстанческая императрица», — называл он ее так, как будто Треноди украла его трон, а не наоборот. «Как мы можем вести переговоры с таким человеком, как Илон Прелл? Мы должны были бы ему что-то предложить, а мы ничего не отдаем этому… этому…
— Рано или поздно нам придется вести переговоры, — сказал Кала Танака. — Либо так, либо сражаться, а у Преллов гораздо больше войск и боевых поездов, чем у нас. Вот почему мы организуем поездку небольшой дипломатической миссии на Центральную станцию. И ты поедешь с ними.
— Я?
— Конечно, мы пошлем с вами одного из наших самых способных переговорщиков, но важно, чтобы старший член семьи тоже отправился.
«Почему не дядя Нилеш? Бьюсь об заклад, он гораздо лучше разбирается в официальных визитах, чем я».
— Нам с Калой нужно остаться на Галатаве и убедиться, что никто из других твоих тетушек или дядей не попытается вытеснить нас из семейного совета, — сказал дядя Нилеш. — И, кроме того, Треноди, ты моложе меня, ты популярнее меня, ты красивее меня, а жена Императора — твоя родная сестра!
Он изменился, подумала Треноди. Он всегда был самым ленивым и нечестолюбивым из ее родственников, вполне довольным коротать дни в качестве начальника станции Кхурсанди, но открытие нового шлюза внезапно дало ему власть, и теперь он, казалось, намеревался собрать как можно больше людей для себя и Калы. Треноди скучала по старому, сонному дяде Нилешу. Но тогда бы она многое пропустила.
— Прия всего лишь моя сводная сестра, — сказала она. Это другое.
Она оставила их там и поднялась по винтовой лестнице из архитектурной кости, которая вела в ее личные покои. Ее моторики ждали, чтобы расчесать ей волосы и налить ванну, но она прогнала их и прошла в свою спальню, наслаждаясь тишиной и всеми восхитительными оттенками белого. Она чувствовала гнев и беспокойство. Этого и следовало ожидать, сказала она себе, сбрасывая свои золотые туфли и плюхаясь на кровать. Снова встретиться лицом к лицу с Целд Гех Карнейс не могло не огорчить. Но что-то еще в этой церемонии расстроило ее больше. Стоя там в свете прожекторов, повторяя слова Калы Танаки, как будто они были ее собственными, она чувствовала себя марионеткой, и это заставило ее вспомнить, что марионетка — это все, чем она когда-либо была. Она родилась только для того, чтобы заключить торговое соглашение между Зенитами и семьей ее матери. Во время своего краткого пребывания в качестве императрицы она была марионеткой Лиссы Делиус, а теперь она была марионеткой Нилеша и Калы. Один амбициозный лидер за другим дергали ее за ниточки и заставляли танцевать, чтобы отвлечь людей и помешать им заметить, кто на самом деле всем заправляет. Единственный раз, когда она чувствовала, что принимает собственные решения, были те несколько отчаянных недель, когда она, Чандни Ханса и Зен Старлинг были заброшены в Паутину Миров. В то время она была слишком напугана, чтобы наслаждаться этим, но она добилась там многого, многого добилась. Она изменила Вселенную…
Некоторое время она думала о Зене и Чандни. Она смутно помнила, что мельком увидела Зена на вечеринке накануне, но Чандни теперь жила на южном континенте Галатавы, настолько далеко от скоростной железной дороги, насколько это было возможно. Она работала садовницей, ухаживая за дорогими биопостройками, которые росли, как заколдованные тыквы, вдоль Халцедонского побережья. Она жила совсем одна, судя по всему, в компании только кота. Треноди задумалась о том, чтобы позвать ее обратно, чтобы присоединиться к ее дому, потому что она чувствовала, что присутствие Чандни может придать ей смелости противостоять Кале и Нилешу. Но она быстро отмела эту идею. Чандни спасла ей жизнь, и, конечно же, это дало ей право наконец-то жить собственной жизнью. На этот раз она будет счастливее, избавившись от связей с преступниками или императрицами. Треноди легла на кровать и позволила наушникам начать информировать ее о завтрашней встрече с торговой делегацией Дики. Если бы ей пришлось быть марионеткой, подумала она, она могла бы быть хорошей.