и вовсе подпалит наполняющий отсеки водород – и тогда машину стоимостью в не одну сотню тысяч рублей будет уже не спасти. А сильный боевой маг запросто достанет Свечкой почти на любой высоте… Нет, пожалуй, риск все-таки неоправданно большой – при весьма сомнительной пользе.
Да и в целом “Петр Великий” почему-то не внушал доверия. Точнее, внушал – но не столько, сколько хотелось бы. Огромный, могучий, наверняка надежный, как “трехлинейка” – и все же слишком уязвимый из-за собственных габаритов. И медлительный: крейсерская скорость на уровне неплохого автомобиля почему-то не казалась достаточной.
Пули и боевые заклятья куда быстрее – да и сложно промахнуться по блестящей сигаре в четверть километра длиной.
– Здесь нечего бояться, ваше сиятельство. “Петр Великий” абсолютно надежен. В его гондоле безопаснее, чем в самом Зимнем дворце. Капитан лично проверил все механизмы перед отлетом.
Высокий мужчина в темной форме – похоже, один из офицеров дирижабля – явно заметил недовольство на моем лице. И, конечно же, истолковал по своему.
– Механизмам я доверяю. Как и вашей команде, конечно же, – отозвался я. – Скорее уж меня тревожит сам маршрут.
– Большая часть его пройдет над морем. – Офицер пожал плечами. – И вряд ли стоит ждать подвоха от голландцев или бельгийцев… Да даже если и так – “Петр Великий” может подняться куда выше даже самого современного аэроплана. В общем, им ни за что не достать нас, ваше сиятельство.
– Тогда, видимо, мне не о чем беспокоиться. – Я улыбнулся и взялся за поручень. – Доброго дня, ваше благородие.
Не то, чтобы офицер окончательно меня убедил, но переживать сверх меры я все равно не собирался. Как бы то ни было, полет на дирижабле сейчас куда безопаснее любого пути и по морю, и уж тем более по суше, через государства и княжества, входящие в состав германского Рейха.
Да и выбирать мне, в общем, не приходится.
Шагнув в гондолу, я сразу оказался в изрядном помещении, которое с некоторой натяжкой можно было назвать кают-компанией. Конечно, на каком-нибудь дорогущем пассажирском лайнере или даже военном крейсере типа “Бисмарка” она наверняка оказалась бы в разы просторнее, но для пары десятков человек вполне хватало и этой. Прибыли, впрочем, пока еще не все. Пройдя чуть дальше, к барной стойке, я принялся наблюдать за снующими туда-сюда членами экипажа. Они растаскивали чемоданы по каютам, указывали, показывали… Мой багаж уже давно отнесли, куда положено, гостям явно пока было не разговоров, а докучать своей болтовней капитану я уж тем более не собирался, так что оставалось только устроиться за столиком в углу и ждать отлета. Возраст уже полгода как вполне позволял мне выпить чего-нибудь крепкого, но я решил поберечь репутацию – поэтому заказал грушевый лимонад.
За окном гондолы не происходило ровным счетом ничего интересного – да и вообще на посадочной площадке “Петра Великого” было почти пусто. Не то, чтобы наш отлет держали в строжайшем секрете – но и пышные проводы Павел, конечно же, не устраивал. Все нужные указания мы получили уже давно, и посторонних сюда вообще не пускали: я разглядел только местных рабочих, солдат, нескольких человек в темно-синих жандармских мундирах, кого-то из министерства, примерно с полдюжины гражданских – и все. Ни оркестра, ни провожающей родни, ни торжественного построения, ни размахивающих платочками красоток – ничего такого. На мгновение в небольшой толпе будто бы мелькнуло лицо Багратиона – но, наверное, показалось. Делать его светлости здесь явно нечего.
И хорошо. Чем меньше шуму – тем лучше.
– Ваше сиятельство… здесь не занято?
Я уже давно не считал себя человеком, которого легко удивить – и все же когда Гижицкая, не дожидаясь моего согласия, отодвинула стул и уселась напротив – от неожиданности закашлялся так, что лимонад едва не брызнул из носа.
– Приятно видеть, что мое появление все еще не оставляет вас равнодушным, князь.
– Графиня – вы выглядите безупречно, – сдержанно отозвался я. – Впрочем, как и всегда.
– Приятно слышать подобное. – Гижицкая улыбнулась и чуть склонила голову. – Похоже, вы не ожидали встретить меня здесь.
– Пожалуй. – Я не стал юлить и изображать невозмутимость. – И если вы не провожаете кого-то, я склонен думать…
– Именно так, князь, – кивнула Гижицкая. – Я тоже отправляюсь в Париж.
– Могу я полюбопытствовать – зачем?
– Немного развеяться. В это время года во Франции чудесно. И не так холодно, как в Петербурге.
Ее сиятельство шутила – и, пожалуй, не слишком удачно. Так что я отодвинул стакан с лимонадом и молча посмотрел ей в глаза. Не сурово – но все же вполне убедительно.
– Простите, князь, – негромко проговорила Гижицкая. – Конечно же, никто не пустил бы меня на дирижабль, не будь на то особой причины. Я в составе российской делегации – как и вы.
– Никогда не замечал в вас особого интереса к политике, графиня, – усмехнулся я. – Или тяги к дипломатии.
– И не заметите. – Гижицкая мягко улыбнулась. – Но все же я смогу принести… скажем так, определенную пользу. Иногда женщине достаточно просто быть очаровательной, чтобы чуть разбавить общество суровых и серьезных мужчин.
Закончив говорить, Гижицкая облокотилась на стол и чуть выгнулась вперед, явно пытаясь заставить меня заглянуть в вырез платья… между прочим, весьма откровенного. Соблазн был велик, но я все-таки заставил себя смотреть в глаза. Но ее сиятельство это ничуть не смутило: скорее наоборот – почему-то позабавило.
– Увы. Вряд ли император Жозеф Бонапарт посадит за стол переговоров тех, кого можно отвлечь столь неуместным трюком. – Гижицкая снова уселась ровно. – Но делегации может понадобиться маг… особого профиля. Моя цель – защитить разум послов от чужого воздействия. Как вы понимаете, князь, на карту сейчас поставлено многое – и поэтому опасаться стоит всего. Даже невозможного.
– Вот как? – отозвался я. – Вы не самый сильный менталист в Петербурге.
– Достаточно сильный, князь. За последние полгода мои способности значительно возросли. – Гижицкая улыбнулась одними уголками губ. – Но скорее меня выбрали оттого, что едва ли кто-то в Париже будет ждать особой прыти от кого-то настолько юного… разве не так, князь?
Последние слова явно были толстым намеком на меня самого. Не знаю, как много было известно Гижицкой… и кто на деле отправил в Париж ее саму: то ли Павел, то ли Багратион – в том случае, если Третьему отделению зачем-то понадобилось засунуть свой нос даже в переговоры с французами.
Но разбираться не хотелось: дед неплохо обучил меня, так что за сознание я не беспокоился. А само присутствие Гижицкой на борту “Петра Великого”, пожалуй, даже скорее радовало. Обсуждать со мной важные вопросы никто из серьезных министерских чинов или генералов наверняка не собирался, да и зрелище они представляли не самое занимательное – а графиней хотя бы можно было вдоволь любоваться.
– Вижу, вы тоже не слишком-то представляете, как скоротать дорогу до Парижа. – Гижицкая, похоже, истолковала мой заинтересованный взгляд по-своему. – Как насчет… небольшой практики во французском? Я слышала, иностранные языки – не самая сильная сторона сиятельного князя Горчакова.
– Может, и так. – Я пожал плечами. – Но не думаю, что сейчас есть особый смысл…
– В конце концов, нам предстоит провести в пути больше суток. Если вы не желаете смущать почтенную публику своим произношением, – промурлыкала Гижицкая, – мы могли бы устроиться в моей каюте. Уверяю вас, она достаточно просторная даже для двоих.
– Не сомневаюсь. – Я чуть сдвинул брови. – И все же вынужден отказаться. Нас ждет не самая простая неделя – так что для начала стоит как следует выспаться.
Если Гижицкую и зацепил мой отказ – она не подала виду. Или на самом деле и не планировала ничего… такого – и просто решила меня подразнить. Не то, чтобы ей это совсем не удалось, но я на мгновение ощутил что-то отдаленно похожее на гордость. Или скорее на ощущение того, что в кои-то веки повел себя достойно титула и чина статского советника.
– Уверены, князь? – Гижицкая снова чарующе улыбнулась – и, кажется, даже попыталась слегка обработать меня Даром. – Вы ведь прекрасно знаете, от чего отказываетесь. Но даже…
– Да. Уверен, графиня, – вздохнул я, отодвигая опустевший стакан с лимонадом. – К моему же собственному глубочайшему сожалению.
Глава 12
– Просыпайтесь, ваше сиятельство… Ну же, просыпайтесь!
Просыпаться не хотелось совершенно. Не знаю, сколько я пролежал в странной полудреме – но явно недостаточно, чтобы восстановить силы. Ни голубоглазые девчонки, ни выжженный город, ни черные черепа на заляпанной кровью джинсе меня на этот раз не тревожили, но и без них сон получился на троечку – беспокойным и прерывистым. Не то, чтобы “Петр Великий” не мог похвастаться плавностью хода – да и сам по себе полет меня не страшил – и все же пара-тройка тысяч километров, отделявших дирижабль от надежной твердой земли не позволяли до конца расслабиться. То ли с непривычки, то ли из-за какого-то странного предчувствия, которое неизвестно с чего начало тревожить еще с вечера, когда мы шли над волнами Балтики.
И, похоже, это самое предчувствие меня не обмануло… к сожалению.
– Проснитесь же, князь! – повторил знакомый голос.
Стоило мне все-таки разлепить глаза, как сон тут же улетучился. В одно мгновение, будто его и вовсе не было. Не знаю, кого я ожидал увидеть, но уж точно не заместителя министра иностранных дел и по совместительству официального главу нашей делегации – графа Покровского.
Его сиятельство сидел на краю кровати, склонившись надо мной, и имел вид настолько встревоженный, что спать тут же расхотелось. Особенно когда из-за спины Покровского выглянул сначала капитан “Петра Великого”, потом седоусый генерал из Генерального штаба, потом кто-то из старшей придворной братии…
Вряд ли эти люди стали бы будить меня на завтрак или ради партии в преферанс. Случилось что-то из ряда вон выходящее – и определенно не самое приятное. Что-то изрядно испугавшее сразу нескольких Одаренных, чуть ли не каждый из которых превосходил меня если не магической мощью, то по чину – уж точно.