ез окно, ехидно улыбается и выдает:
– Танечка-Танечка! Хорошая моя, когда же ты наконец повзрослеешь?
И тут ее пальцы, мокрые от холодного пота, соскальзывают, и Таня летит вниз, в непроглядную черноту.
– Эй! Танюха! Тандыр! – доносится оттуда глухой, как из консервной банки, голос Люськи…
Таня с трудом нащупала границу между сном и явью, а когда уцепилась, то заставила себя раскрыть глаза. Над ней нависало круглое, как сырная головка, и примерно так же пахнущее лицо Люськи.
– Ты чего? – Таня подскочила от неожиданности.
– Это ты чего! Кричала тут… Кошмар, что ли?
– Не то слово… Я тебя разбудила?
– Ну… Через полчаса все равно вставать. – Люська присела на край Таниной кровати, подобрав ночнушку. – Я вот что… Ты из-за Коли своего психуешь, да? Не, он козел, козлище тот еще. Я сама тебя подбивала ему надавать по первое число. Но я это… Ну, может, перегнула слегка?
– В смысле? – удивилась Таня.
– Ну, не твое это… – Люська замялась. – У тебя по ходу крышак отъезжает уже из-за всего. Зря я, короче. Ты вон вчера пришла, сама на себя не похожа. Сегодня ночью вопила, как мой дядька, когда у него камень почечный выходил. Ну, кому вот оно надо, а? У тебя в группе девиц теперь целый табун, пусть они сами Байгозина и порешают, как хотят. Давай я с Ларисой сама поговорю еще разок, может, она тебя возьмет. Ну, хоть на испытательный.
Таня ушам своим не верила. Люська, которая вчера еще ее руками и ногами выпихивала, которая сама же и была главным инициатором всего возмездия, вдруг предлагает сдаться? Пойти и ползать на пузе перед Ларисой? Опять унижаться? Таня откинулась на подушку и провела рукой по лицу, стараясь проснуться окончательно.
– Ты издеваешься, да? – протянула она.
– Нет, просто чего-то жалко тебя стало.
– Жалеть, Люсь, надо Байгозина. – Таня приподнялась на локтях. – Я не понимаю: ведь все знают, что он за птица, и пытаются меня отговорить. Вы что все, реально не видите, что он делает?
– Да нет, я…
– Он Ольгу довел до того, что она потом у психолога год лечилась. И до сих пор ходит. И компроматы все ее завернул. И сейчас – я свалю, и он подумает, что он вообще безнаказанный. Он же богом себя считает!
– И я тебе это говорила, – вставила Люська.
– А я не слышала, потому что он мозги умеет промывать. И сейчас тоже – все решат, что просто какая-то ревнивая девка взбаламутилась, а он – гений. И все это опять загнется, не начавшись. Нет, я теперь должна все доделать! Сейчас момент тем более удачный.
– Так ты узнала насчет журналистов? – Люся оживилась.
– Нет, с этим лажа, – вздохнула Таня.
– Тогда почему момент удачный?
– Потому что, если пресс-конференция пройдет гладко, Байгозин подумает, что больше никто к нему лезть не будет. Расслабится, понимаешь?
– И? Ты потом такая – бабах! – к нему на тренинг?
– Бери выше, – Таня довольно ухмыльнулась. – «Синтезия».
– Это что, тоже лекция такая?
– Это его выступление на крупнейшем международном форуме. Туда билеты от двадцати тысяч стоят.
Люська даже присвистнула.
– Тут Челентано в Москву приезжал – и то дешевле! Он за эти деньги должен минимум станцевать!
– Стриптиз, еще скажи.
– Не, – поморщилась Люська. – Я бы приплатила, только бы не раздевался.
Таня рассмеялась. Раньше ее задевали Люсины подколки в адрес Байгозина, теперь она и сама недоумевала, что нашла в этом невзрачном мужичонке. Вот бы и остальные так же прозрели…
– Погоди, – Люся посерьезнела. – Если у них там супермегафорум, то там, поди, и охраны пруд пруди? Рамки всякие, менты, заборы… Как перед матчем «Спартака». Нет?
– Скорее всего, да. – Таня задумчиво намотала уголок пододеяльника на палец. – Я плохо помню, меня Коля два года назад брал на Тима Робинсона.
– Что-то знакомое… Это певец, что ли? У него вот это… Сейчас… Самбади… Нет… Ай лав ю…
– Нет, Робинсон – коуч. Вроде Байгозина, только масштабы другие. Вот с Коленькой разберемся, возьмусь за Робинсона.
Таня, конечно, шутила, но лишь отчасти. Что-то заманчивое было в идее очистить мир от лжецов и губошлепов восьмидесятого уровня. Нет, без криминала, само собой. Никаких тяжких телесных. Но ведь кто-то должен донести до нового поколения людей, которые считают себя скептиками и прагматиками, что расплодившиеся, как хомяки, коучи и бизнес-тренеры – не что иное, как обновленная версия экстрасенсов. Да, может, они и не врут открыто про заряженную воду, магическую силу камней и чистку от порчи, но берут деньги за бесполезное повторение прописных истин. Ошибись аудиторией, попади на лекцию Пети Камушкина, а не Коли Байгозина, – ты ведь не заметишь разницы. «Оторви зад и начинай работать! Будь собой! Иди к мечте!» Если с таким усердием выкрикивать русские поговорки, эффект будет примерно тот же: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда! Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! Баба с возу, кобыле легче!» Ну, или что-то в этом духе. Просто сборник пословиц стоит рублей сто, а билет на «Синтезию» – двадцать тысяч.
И хорошо, если увещевания коуча окажутся просто бесполезными. А что делать, если они наносят вред психике? Если из-за них рушатся семьи, если женщины отказывают простым мужчинам ради каких-то эфемерных олигархов, как учит Байгозин? Взращивают на голове корону, как чайный гриб в банке, старательно отмечая прогресс изо дня в день. И сами не замечают, как превращаются в никому не нужных капризных стерв, которые окружающим кажутся проститутками с завышенными запросами. А бизнесмены? Ворочает, к примеру, человек миллионами и думает: а не поворочать ли мне и миллиардами заодно? Нанимает себе коуча с красивыми дипломами в рамках, который на самом деле окончил только слесарное ПТУ номер девять, не проходит и месяца – и вот уже фирма – банкрот, а коуч разводит пухлыми ручонками: ничего, мол, не знаю, вы просто плохо старались. И самое интересное, что жертва действительно в это верит! Никто никого не винит, и тренер хватается за бинокль, чтобы подыскать себе жертву покрупнее. Нанимает послушную овечку – Танечку, Леночку, Олечку, – и она старательно разносит по всему Интернету вирусную рекламу: «Тук-тук-тук! Хочешь зарабатывать больше, но не знаешь, с чего начать? Успей купить только сегодня наш курс всего за пятьдесят тысяч девятьсот девяносто девять рублей, и уже через месяц ты начнешь жить на новом уровне! (Без штанов и в коробке из-под холодильника.)»
В кои-то веки Таня понимала, что в ее силах сделать что-то очень важное, нужное не только ей, но и куче других людей. Пусть Байгозин – не единственный в своем роде, но он один из кирпичиков здоровенной пирамиды. Вытолкни его – того и гляди, вся конструкция начнет потихоньку осыпаться. Просто люди должны поверить, что их личностный рост и саморазвитие зависят только от них самих, и никакой дядя ни за какие деньги не сделает из них конфетку, если у них не хватает ума отряхнуть с ушей всю эту феерическую лапшу.
– И как ты разберешься со своим Коленькой? – Люся скептически изогнула бровь. – На «Синтезию» ты свою презентацию не протащишь, к гадалке не ходи.
– Не протащу… – протянула Таня. – Но это не значит, что нет другого способа… Вот если я буду не одна…
– Я, что ли?! – Люська в ужасе охнула. – Даже не мечтай! Я охранников вырубать не буду!
– Да при чем тут ты! У меня же куча народу в группе! – Таню будто подключили к розетке: внезапная догадка прибавила сил, и девушка выскочила из кровати, как Джек-попрыгунчик, босиком прошлепала к столу и включила ноутбук.
– Что ты там опять удумала? – недоверчиво осведомилась Люська.
– Я буду собирать армию. – И Таня весело пробарабанила по столу марш.
Настал Люсин черед выступить в роли резонера. Она и так, и эдак пыталась утихомирить подругу, взывала к здравому смыслу, в красках расписывала, чем вооружены охранники на крупных мероприятиях, на сколько суток можно загреметь за дебош и что делают в тюрьме с такими хлюпиками, как Таня, но тщетно. Та уже и не помнила, когда последний раз у нее был такой запал, когда ее так же сильно распирало от энтузиазма и веры в правое дело, что боялась упустить нужный настрой.
И пока Люся гундела за спиной, Таня уже рассылала всем участницам группы сообщение: «Общий сбор сегодня в Сокольниках у летней веранды в семь часов». Осознав, что Таня ничего не слышит и слушать не собирается, Люся перекрестила подругу, будто благословляя на последний бой, и устремилась на работу, пообещав, что в случае чего подыщет Тане адвоката.
Таня же нуждалась не столько в адвокате, сколько в поддержке, и в сообществе жертв Байгозина ее было хоть отбавляй. Перво-наперво Таня создала закрытый чат, куда запустила только проверенных девушек, включая Савицкую. И объявила о своем плане: опозорить Байгозина на «Синтезии», приложить все усилия, чтобы о нем заговорили в прессе. Из чата и из группы сразу отписалось человек двадцать, но Таня об этом не жалела: ей нужны были самые стойкие.
Потом она приступила ко второму пункту: антиреклама. Заголовок выглядел так: «Не посещайте курсы для женщин, пока не увидите ЭТО». Таня знала: ни фотографию Байгозина, ни его имя она использовать не может. Кампанию заблокируют по первой же жалобе, и все усилия, все затраченные деньги улетят в трубу. Кстати, о деньгах. Оных у Тани осталось не так много, учитывая недавнее свидание с Красковым и необходимость чем-то питаться до ближайшего заработка. Таня честно об этом поведала своим соратницам, и те предложили ей открыть кошелек для сбора средств. Но от этого Таня отказалась: иначе чем она лучше Байгозина? Потом ее саму обвинят в мошенничестве и не отмоешься.
Нет, Таня рассудила иначе. Она дала доступ к рекламному кабинету всем, кто выразил желание помочь. Чтобы все знали, на что именно переводят деньги, и видели, как они расходуются. Таня не ждала, что спонсоров будет много, надеялась только, что их энтузиазма хватит на оплату тысячи-другой показов. Ей и в голову не могло прийти, что девушки готовы вбухать в разгром Байгозина едва ли не больше, чем в его лекции. Пожалуй, такую масштабную кампанию Тане еще проводить не случалось: даже сам Коля выделял на свое продвижение сумму куда скромнее.