— А как их…
Чувствуя, что сейчас опять начну заикаться, я сопроводил свой вопрос жестами.
— У него точно был свой инъектор, — поняла аптекарша. — Посмотри во внутренних карманах.
Я кивнул и выбежал наружу.
Бродяга валялся на прежнем месте, да и куда бы он делся. Меня больше беспокоило, не помер ли он, пока я бегал в аптеку. Тогда я был бы вдвойне дураком — мало того, что шесть с половиной сотен спустил на лекарство для незнакомого бомжа, так еще и опоздал.
Нет, вроде еще дышит. Я присел на корточки и, невольно морщась и отворачиваясь от запаха, прощупал его куртку. В левом внутреннем кармане и правда обнаружилось что-то твердое. Да, похоже на инъектор. Только знать бы еще, как им пользоваться…
Позади коротко взвизгнула сирена, но я даже не обернулся — все пытался разобраться с устройством. Наконец, ампула заняла свое место в инъекторе. Поднеся его ближе к лицу, я коротко нажал клавишу. Тоненькая струйка лекарства брызнула с иглы, подтверждая, что все работает нормально. Вот только куда колоть-то?
Я замер в нерешительности, склонившись над бродягой.
— Дай-ка сюда, — услышал я знакомый голос.
Джулия, не особо церемонясь, отодвинула меня в сторону и отобрала инъектор. Уверенным движением вкатила лекарство в шею, куда-то под ухо. Бродяга вздрогнул и громко втянул в себя воздух, выгибаясь дугой.
— Тихо, тихо… — почти нежно прошептала полицейская. — Сейчас полегчает.
Обернулась ко мне, и голос ее разительно изменился.
— А ты чего здесь ошиваешься среди ночи? Я тебе где сказала быть?
Я насупился, молча глядя на нее исподлобья. Грубостей говорить не хотелось, но я не любил, когда мной командуют. Наверное, из-за этого и появляется большая часть моих проблем. Да и вопрос был скорее риторическим.
— Помоги мне его поднять, — мотнула головой Джулия.
Мы с ней подхватили бродягу под руки и усадили на стоящую неподалеку скамейку, предварительно согнав с нее обжимающуюся парочку неопределенного пола и возраста. Тоже мне, нашли место. Ночь, желтый сектор, помойка рядом, в пяти шагах бездомный подыхает. Романтика…
Морган тем временем оживал прямо на глазах. Он все еще был очень слаб и двигался с трудом, однако взгляд был уже вполне осознанным. Парочка, которые мы согнали с их места, бурчала нам что-то нелестное. Правда, с почтительного расстояния.
— Грехи других судить вы так усердно рветесь! — выкрикнул он им вслед, но закашлялся посередине фразы, и продолжил уже вполголоса, тяжело дыша. — Начните… со своих…
— И до чужих не д-доберетесь, — закончил я.
Он поднял на меня глаза и удивленно хмыкнул.
— Надо же! Может, этот мир еще не совсем пропал, раз кто-то, кроме старых бомжей, помнит Шекспира.
Он сгорбился на скамейке, пряча лицо в ладонях. Между пальцев прорвался его сдавленный стон.
Мы с полицейской молча стояли рядом. Я наблюдал не столько за бродягой, сколько за Джулией. На первый взгляд, офицер Харрис, как всегда, была строга и сосредоточена — губы сжаты, глаза прищурены, брови почти сходятся у переносицы. Но, как мне показалось, глаза ее были подозрительно влажными.
— Я ведь предупреждала тебя, Морган…
— Прости, дочка, — прохрипел бродяга, оборачиваясь к ней. — И ты, парень, прости. Я не должен был… просить тебя. Я же не смогу тебе отдать деньги за это лекарство. У меня вообще ни черта нет.
Я вздохнул. Собственно, я и не сомневался. Дурацкий сентиментальный порыв. И огромная глупость. Но почему-то сожалений по этому поводу не было, наоборот — будто гора с плеч. Думаю, если бы я прошел мимо, то потом еще долго терзался.
— Во многом ты сам виноват, — сказала Джулия. — Вспомни, кем ты был. Я до сих пор не могу поверить, что ты оказался здесь.
— А… — отмахнулся бродяга. — Какая разница, что было в прошлом. Когда будущего нет.
Он, запрокинув подбородок к небу, зашелся не то в смехе, не то в рыданиях — по его искаженному, будто от боли, лицу сложно было понять. Вскоре он затих, по-прежнему смотря куда-то вверх.
— А знаешь, что самое хреновое? Я никто. Я хуже животного. Я грязь под ногами, всеми презираемый и никому не нужный. Мне бы просто забраться в какую-нибудь нору и тихо сдохнуть. Но я почему-то все еще цепляюсь за жизнь. Я не хочу умирать!
Он обескуражено покачал головой, будто сам не понимая, как такое может быть.
— Я не хочу, дочка… — почти прошептал он.
— Бросай, мать твою, пить! — неожиданно жестко, со злостью в голосе отозвалась Джулия. — Я ведь тебе все объясняла. Постарайся хотя бы пару недель оставаться чистым. И я буду ходатайствовать о восстановлении пособия для тебя. А там, может, получится и медицинскую страховку улучшить, статус твой поднять хотя бы до D-2. Может, даже будет шанс устроить тебя на работу.
Бродяга с готовностью закивал, прижимая руки к груди.
— Прости меня, Джулия! Я… я сорвался, я виноват. Но я попробую снова! На этот раз я тебя не подведу. И ты, парень… прости, не знаю, как тебя зовут…
— Фрост.
— И ты меня прости. Я… Я верну тебе деньги. Накоплю и верну!
— Ладно, мне пора. И Фросту тоже. Береги себя, Морган.
Полицейская дала мне знак следовать за ней, но я, спохватившись, вернулся ненадолго к бродяге. Молча протянул ему упаковку с остальными ампулами.
Морган поднял на меня округлившиеся глаза, а упаковку принял, будто это была какая-то хрустальная реликвия, которая могла рассыпаться прямо у него в руках.
— Спасибо! — запоздало выкрикнул он мне в спину.
— Спасибо, — повторила негромко Джулия, коротко сжимая мое плечо своей крепкой ладонью. — Ты ему жизнь спас. Если бы не ты… Но сейчас — марш к себе! И чтобы я тебя больше не видела на улицах после наступления темноты.
— Слушаюсь, офицер, — ответил я, стараясь, чтобы это не прозвучало шутливо. У нее-то тон был вполне серьезным, даже с толикой раздражения. А злить ее я бы не рискнул.
— А что по п-поводу моего… — начал было я, но офицер и здесь меня одернула.
— Расскажу позже. В понедельник тебе нужно будет отметиться у меня в участке. Вот тогда и поговорим. А до этого — старайся лишний раз не высовываться. Возможно, тебе все еще грозит опасность.
— А можно еще сп-просить? — окликнул я ее, когда она направилась к машине.
Она уже открыла дверцу, но обернулась.
— А кто такой этот М-морган? Вы его так опекаете… Я и не думал, что к-копы занимаются такими вещами.
— Это долгая история. А насчет того, чем занимаются копы… Как думаешь, зачем люди вообще идут работать в полицию?
Вопрос меня озадачил.
— Ну… Это госслужба. Стабильная работа. П-пенсия. Льготы…
— Ну да, — задумчиво покивала она. — А еще — на этой работе можно сделать этот гребаный мир хоть немного лучше. Или хотя бы попытаться.
Джулия села в машину, и дверь опустилась за ней, скрывая ее за бронированной створкой.
— Спокойной ночи, Фрост! — бросила она в приоткрытое окно.
Глава 22
Земля стремительно приближалась. От ощущения затяжного падения перехватило дыхание, сердце колотилось так часто, что, кажется, не успевало сокращаться полностью. Я с трудом сдерживался, чтобы не зажмуриться — помнил слова Кайла о том, что во время полета желательно как можно лучше разглядеть окрестности. Это поможет дать хоть какие-то ориентиры соклановцам, да и самому понять, куда двигаться.
У меня пока получалось хреново. После того, как меня затянуло во Врата, чувствовал я себя, как сухой лист, угодивший в бурю. Меня швыряло, кружило, несло по воздуху с такой легкостью, будто я был невесомым. Хорошо еще, что находился я в некоем силовом коконе, защищающем от ветра. Иначе не то, что разглядеть что-то — даже просто открыть глаза было бы сложно.
Падал я, кажется, с высоты пары километров, не меньше. Поначалу казалось, что я угожу прямиком в одну из громадных черных пропастей Кристального каньона, но потом траектория моя немного изменилась. Меня несло на участок, сверху похожий на гигантский кусок сыра, основательно изъеденного мышами. Острых пиков здесь не было, поверхность была скорее холмистой. Но в горной породе чернело множество отверстий разных форм и размеров. Центральная часть локации была вогнутой и переходила в обширный кратер, на дне которого поблескивала вода.
Участок этот был относительно небольшой и представлял собой остров, со всех сторон окруженный зеленовато-серой водой. Кажется, с одной стороны он соединялся с «большой землей» узким перешейком. Или это просто были островки помельче, располагающиеся неподалеку друг от друга — я не разглядел толком.
Скорость падения все нарастала, особенно последние несколько десятков метров. Под конец я не выдержал и все-таки зажмурился.
Мой невидимый кокон врезался в землю. Тряхнуло, но не особо сильно. Кокон взорвался с громким хлопком, воздушная волна взметнула облака пыли. Я обнаружил, что стою на четвереньках, втянув голову в плечи и прикрывая лицо тыльной стороной ладони.
Уши немного заложило, так что я невольно затряс головой, приходя в себя. Сам не заметил, как в руках у меня оказался альпеншток. От кого я собрался отбиваться — непонятно, но увесистая острая штуковина в руке придавала хоть немного уверенности.
Меня забросило на относительно ровную площадку, окруженную серыми ноздреватыми скалами, больше напоминавшими обглоданные кости какого-то гигантского зверя. Это не было похоже ни на один из земных ландшафтов. По крайней мере, мне такого не доводилось видеть, хотя я смотрел довольно много видео про путешествия. Поверхность скал была сплошь испещрена глубокими выемками с гладкими округлыми краями, кое-где камень и вовсе образовывал ажурные конструкции, будто застывшая пена. Не похоже было, что это результат целенаправленного вмешательства — слишком все хаотично и причудливо. В основном все эти каверны были небольших размеров — от нескольких сантиметров до полуметра в диаметре. Но справа от меня в скале чернело несколько отверстий, в которые вполне мог пролезть и я сам.