Циклоп едва приметно шевельнул губами и с высоты рокочущим обвалом покатились звуки, гипнотизируя зачарованный разум гостя.
– Я не зову сюда, в наше обиталище. Здесь восемь атмосфер, тебя раздавит. Расположись удобней. Для этого представь в воображеньи необходимости для твоего комфорта.
Великан умолк.
Энки представил кресло, стол с охлажденным соком и хронометром на нем. Почувствовал: неведомая озоновая прохлада отсосала видение из мозга. Спустя мгновения, из воздуха, уплотняясь в материальность, стал проявляться заказанный набор. Вибрируя и обретая осязаемость, бесшумно осели гнутые ножки стола на серый с прозеленью гранит. Рядом появилось кресло. На полированной поверхности стола возник высокий хрустальный бокал, с желто-лимонной жидкостью и рядом, обретя массивно золотую плотность, качнувшись, встал хронометр, зацокал, отсекая мгновения от яви.
Энки сел в кресло, хлебнул напиток. Циклоп заговорил.
Энки осознавал, как под давлением низкочастотных децибел почти что незнакомой речи в нем раскрываются и пробуждаются четвертая и пятая сигнальные системы, уснувшие на KI за пролетевшие столетия, в отупляющей примитивизмом среде аборигенов.
Хозяин грота общался с ним, конструируя, меняя в речи долготу, высоту, глухость и звонкость звуков, вливал в его память наборы доселе неизвестных телепатических звуковых смыслов. Страшась потерять хоть что-либо из изреченного Энки включил в скафандре походный МЕ, который принялся записывать и фильтровать бесценный информационный поток.
Не все еще осмысливалось разумом в безбрежье звуковых фонем и многое ускользало от расшифровки в языке циклопа (уловит, сохранит и расшифрует МЕ с заложенным в него десятком сигнальных речевых систем).
Хозяин грота продолжил речь.
– Приветствую гостя, собрата по разуму на KI. Я звал тебя. Сожалею и скорблю о жизни вашего Навурха, принесшего тебе мой зов. Мы позволили ему вести раскопки у подножия нашей Меру (гора богов), где покоится недоступный для смертных пантеон наших предков. Позволили лишь с тем, чтобы обнаружил он останки иной гигантской для вас расы и передал наше приглашение тебе. Готов изложить причину зова. Но твой разум возбужден новизною здесь увиденного. И пока не в состоянии рационально воспринять цель нашего приглашения. У нас есть время. Спрашивай.
– Ты послал крылатого коня, чтоб проводил мой Shem к тебе?
– Он это сделал сам. Ты здесь.
– Вы создали его? – Циклоп раздвинул бревна груб в усмешке.
– Вопрос хирурга. Да, он гено-мутант, вобравший хромосомы коня, Асура и орла, привыкшего парить в горном поднебесье.
– Он справился с твоим заданием отменно. Могу я видеть и поблагодарить его? Где он?
– Не стоит.
– Он нас не любит?
Все еще придавливал Энки раздраженный и снисходительный тон Пегаса. Энки повторил вопрос.
– Мутант не терпит чужаков?
– Если точнее: он аллергически не переносит вас, двух братьев от Ану, затеявших грызню между собой и расплодивших племена Хабиру от Адама – Ича.
Пожаром занималось все естество Энки: здесь знают то, что ненасытным червем точило бога изнутри уже века: отмщение брату сотворением Адама с Евой. Он продолжил вопросы:
– Асуры – это вы?
– Я – гиперборей.
– И глаз твой, и аура фотонная над головой…
– Всего лишь атавизмы предков. Для подключения к лептонным информполям Галактики, к единому вселенскому энергоинформполю. Я в состоянии лишь подпитываться от него, но мои предки творили и формировали это поле вместе с собратьями по разуму с других галактик. Я – низшее биозвено асуров и атлантов. Меня уполномочили на встречу с тобой и передачу той части знания, которая необходима вам перед катастрофой.
– Кто породил язык нашего общения? Он кажется мне незнакомым, но я ловлю почти весь смысл изреченного тобой.
– Язык общения богов – Деванагари. В нем открытая грамматика из двухсот фонем. Она допускает замену законов словообразования с учетом особенностей языковой структуры и строения гортани каждого высшего существа. Звуковые фонемы нанизаны на стержень телекинеза: мысле-форм образов. Чем выше телепатический уровень и интеллект говорящего, тем понятнее ему этот язык, в котором можно обходиться совсем без звуков. Все это делает язык универсальным для высших существ, разумно исповедующих гармонию в галактике. Твои родители Ану и Анту владели им в начале своего правления на Нибиру.
Слепящей вспышкой в памяти Энки полыхнуло воспоминание детства: Анну и Анту в размолвках между собой переходили на иной язык, недоступный для челяди, детей, обслуги. Со временем Деванагари стал для родителей обузой, все реже применяемой. Шло упрощение и усечение его, пока не стал он санскритом на KI, который базируется лишь на звуковых фонемах без телепортаций мысле-форм.
– Что есть мысль?– Спросил Энки– эта проблема занимает меня давно, с тех пор, как препарируя мозги погибших, умерших LULU, я не нашел ни мысли, ни гнездилища ее, какие бы не применял для поиска приборы.
– Еще на ранней стадии развития асуров, создатель преподнес им постулат: есть Мир, но рядом существует Антимир. Есть тьма и свет, есть жизнь и смерть, а значит, есть вещество и антивещество, частица и античастица.
Энки дополнил:
– Есть «я» – материально ощутимая система частиц. А значит, согласно этой логике, где-то рядом есть «анти я» или двойник, фантом из антивещества, моя антивещественная тень. Я к этому пришел давно. Что дальше?
– Отыскивая мысль, ты не задумался над «дикостью» методы биоразмножения? Всевышний, сотворяя многие миры, планеты, звезды, астероиды, всегда шел наработанным путем: соединял устойчивые неорганические материальные системы в единый неживой объект. Казалось бы, почему не повторить простейшую методу эту в конструкциях разумного субъекта – соединить устойчивые органические системы в био-организм и наделить его самоуправлением?
Но здесь Всевышний простоту отбросил. Две половые клетки перед соединением им начинаются сначала неимоверно – сложною начинкой, где наиболее непостижимо – уникальны…
– Хромосомы, – нетерпеливо перебил Энки – и в каждой по четыреста сегментов, а в стадии профазы больше тысячи. Плюс гены, где у каждого свой локус – место.
– В процессах разделения хромосом – митозе и мейозе, где сменяют друг друга интерфаза, профаза, метафаза, анафаза и телофаза, обеспечивается преемственность наследственных свойств субъекта: от облика, характера и цвета кожи – до патологии и болезней.
– Я постигал всю эту сложность долго. Итак: слились две половые клетки и разделилась зигота. Какое отношение имеет это к мысли?
– Вся операция проделана с одной лишь целью: с предельной жесткостью при разделении зиготы одновременно разделить вещество с антивеществом – в самой начальной стадии на атомарно-клеточном уровне. И если в неживом предмете набор античастиц является его материально-негативной изнанкой, которые слипаются нерасторжимо, то в био-организме Создатель отделил античастицы и переместил их на внешнюю сторону этого организма. Зиготная биоклетка одевается в микро-шубу из антиматерии. Клетка растет, растет и «шуба». Иначе, «шуба» – устойчивая информационно энергетическая структура из антиматерии при каждом хомо-организме. Или душа, доступная даже вашему зрению, поскольку включает в себя фотоны.
– Твой нимб, светящийся над головой?
– Да. Он есть у каждого, но не всем заметен. И, если подвести итог: Создатель сотворил из человека два полюса: плоть – вещество со знаком минус, и антивещество души – со знаком плюс.
– И мысль… та самая Божественная искра, проскакивающая между полюсами?!
– Вот почему ты не отыщешь ни души, ни мысли ни в одном из полюсов. Они самодостаточны и автономны меж веществом и антивеществом. И пропитавшись в Яви настоями из добродетелей грехов, покинув плоть, возносятся для чистки в ноосферу. С тем, чтобы очищенными, вернуться снова в новорожденного младенца, одев его в защитность «шубы». С верховной миссией: подпитывать стерильность юного создания бесценным опытом прапредков из единого энергоинформполя…
Его прервали. Белоснежный слиток крылатого коня вымахнул в пещеру из-за лиановой завесы, гневно заржал– заговорил:
– Провалы в знаниях у гостя столь бездонны, что нам не хватит Сара их засыпать. Тебе не кажется, циклоп, что гость здесь не в качестве ученика – олигофрена., которому в сетдалище вбивают розгами познания, чтобы они скорей проникли в мозг? У нас иная миссия!
– Ты прав, Пегас, – обеспокоено шевельнулась гора плоти. Пронзительно, сверлящее взвизгнул в сочленьях кресло-трон. Энки осмысливал услышанную выволочку голиафу:
«Крылатая кобыла здесь хозяйка? Над высшим существом?!».
– Твои провалы в знаниях глубже, чем я думал: их не хватает даже для того, чтобы отличить кобылу от жеребца – сказал Пегас. И повернувшись к гостю крупом, задрал расчесанный и пышный хвост, чем обнажил в промежности два лаково упругих племенных семенника.
– В остальном ты прав: здесь, в каменных чертогах, я хозяин, как может быть хозяином кот в доме своего владыки. А все желания кота исполнят слуги и рабы.
– Прости, кошкоподобная кобыла с яйцами, – смиренно опустил глаза Энки, – но я не в состоянии считать твоим рабом вот этого гиганта с нимбом, чей мозг – вместилище бесценных знаний, замешенных на дружелюбии и такте. Чего нет у тебя.
– Тебе ли говорить о такте, чей легкомысленный азарт преступно расплодил на KI паразитарные армады Ич-Хабиру! Не тратьте время зря. Полифем, расскажи ему о выводах трансгенных испытаний. И что грядет в итоге.
Конь развернулся.
– Пегас… – покорно, озабоченно позвал циклоп.
Конь вздыбился и распустил крыла. Нетерпеливо отмахнулся ими, пробросив белотелый торс к стене. Прорвав лианную завесу из цветов, исчез за нею в зёве потайного хода.
– Кого трансгенно испытали? – переводя дыхание, смирял в себе в себе высокородный гнев Энки.
– Ваших Хабиру, – ответил Полифем. За ответом стояло – «твоих».
– Откуда они здесь? – недоброе предчувствие вползало в сердце бога.