– Да х*р знает. Вторая еще в пути. Вот она точно должна быть серой. На нее был отдельный заказ.
– Блин, я теперь себе такую хочу. А че? – Кирилл откинулся на кресле и стал вертеться из стороны в сторону с закрытыми глазами.
– Ну так закажи, пару месяцев и она твоя.
– Сорян, тридцать лямов еще не заработал… Хотя, слушай, а кредит какой максимальный могут дать? – он на полном серьезе загорелся заполучить эту тачку. Ненормальный.
Разговор о них может длиться вечность. Это наше хобби и наша работа.
– Я тут на гонках был. С Кощеем виделся, – осторожно начинает Кирилл. Я напрягся. Не люблю эту тему. В прошлый раз мы чуть не подрались. Два мужика в костюмах у офиса, что набычились и прожигают друг друга взглядом.
– Поздравляю.
– Глеб, давай просто сгоняем на следующих выходных, а?
– Слушай, помнишь, ты про парня просил, который тачку для дрифта ищет. Я тут пару вариантов накидал, но они все сконструированные. Надо бы съездить оценить. Что думаешь?
Крутиться на стуле Кир перестал и взгляд свой поменял. Теперь он не шутливый рубаха-парень, что смотрит на новую тачку и исходит слюной, а вполне себе серьезный, даже строгий, руководитель автосалона.
– Можно просто попробовать. Хочешь, я рядом сяду.
– Прекрати!
– Приедем до заезда, никого не будет. Никто и ничего не увидит. Даже Кощину не скажем! – встает он со своего места.
– Я сказал хватит! – терпение вот-вот лопнет.
– Ладно, все, – он поднимает ладони вверх в знак примирения и отступления. Хотя я прекрасно знаю, что он не съедет с этой темы. Переживает? Да хрен его знает. Как бизнес-партнеры мы с ним хороши. Но как друг? Я ведь больше ни с кем и не общаюсь, ни с кем не делюсь. Нужен ли мне вообще друг?
Он уходит, а я остаюсь один. Недопитый капуччино стоит на столе. Я должен просматривать письма, оформлять заказы. Но я просто выхожу из кабинета и спускаюсь вниз. Прохожу БМВ i8, еще один синий хищник, за ним Порш Тайкан Турбо S, электромобиль, между прочим, и Астон Мартин Valhalla – наша новинка. Привезли для какого-то сына депутата. Я даже не помню его имени, обо всем с нами договаривался посредник. И подхожу к красной Феррари. Открываю ее и снова сажусь. Завожу двигатель практически одним касанием и медленно подъезжаю к воротам. Сотрудники в шоке. Сказать что-то против они не могут, но похлопать в ладоши тоже не спешат. Я жестом прошу открыть ворота и выпустить меня и мою тачку на волю.
Пусть Глеб Навицкий и не имеет в своей коллекции такую машину, но объездить то ее мне никто не запретит. У меня запланирована встреча в ресторане недалеко. Может, и стоит прокатиться до него на этой малышке. Послушать ее рык, плавный, но резвый ход. Попробовать разогнаться?
Паркуюсь у ресторана и глупо улыбаюсь. Для многих это ничего не значит – проехать на спортивной машине несколько километров. А для меня уже подвиг. Словно бросил вызов сам себе и принял. Смог. Сделал маленький шаг. Хочется рассказать, поделиться.
Я выхожу из машины с той же улыбкой. Поднимаю голову вверх и смотрю на небо. Светлое, без единого облачко. Чистое, прозрачное.
Но потом опускаю голову и смотрю вперед. Окна в ресторане панорамные, и я вижу всех тех, кто сидит за столиками. Я бы не обратил внимание, если бы опять не ее длинные и шикарные ноги, которые даже не помещаются под столом. Завис, как школьник, на них. Мила сидела за столиком и так оживленно что-то рассказывала тому мужику. Они смеялись и выглядели очень мило. Сладко, приторно. Скулы свело от напряжения, а ладони сжал в кулаки. Неспециально. Странная реакция. Мы теперь вроде никто друг другу. Просто бывшие, у которых остались вопросы. Но, черт, меня разрывает. И я понимаю, что бессилен.
С Милой словно едешь по серпантину. Или это дорога в горах: неровная, прерывистая и, сука, мотает из стороны в сторону. Там нужна не спортивная тачка, а самый настоящий вездеход. Никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом. Тебе вроде и хорошо, и адреналин также шпарит по венам, но не покидает чувство опасности.
Вглядываюсь в эту парочку за окном. Смотрятся хорошо. Воркуют, голубки. Именно поэтому она захотела развода? Потому что у нее кто-то есть? Эта мысль злит и трогает.
Я думал меня отпустило. Апраксина осталась в прошлом. Только приятные воспоминания, аромат теплого шоколада и ее гневный взгляд, что иногда являлся мне во снах. Но нет, засела, гадина. Вирус под именем Мила Апраксина. Он не смертельный, но тело ломит. И башка трещит. Есть ли лекарство? Или нужно сразу противоядие?
Мила замечает меня и меняется лице. Там испуг и доля страха. Она испугалась меня? Или того, что я с таким гневом и пренебрежением смотрю на ту парочку, что готов растерзать в клочья обоих, без сожаления. Она подрывается и бежит. Ко мне, я полагаю.
А теперь мне хочется смеяться: от комичности ситуации, от наших реакции друг на друга, от понимания, что ничего не ушло, просто утихло на время, заснуло. Я же говорил, никакой равнины. Серпантин и горы.
Глава 20
Мила.
Я выхожу из ресторана и теперь медленно иду в сторону Глеба. Он все еще облокачивается на капот новой машины. Красная, хищная. Его?
Встаю практически вплотную к нему. Хочется обнять и уткнуться в шею. Почувствовать защиту. И аромат густого сандала. Он окутает меня, и будет все хорошо. Не терпится сказать "как раньше". Но как раньше уже не будет.
Глеб снова в костюме. Они безумно ему идут.
Лицо стало непроницаемым. Та злость, что я видела, куда-то улетучилась. Или он научился ее скрывать.
Поворачивается ко мне, нехотя отводя свой взгляд от Мистера М. Тот уже поднялся с места и скорее всего тоже выходит на улицу.
– Глеб?
Он ничего не отвечает. Просто молчит и разглядывает меня, словно никогда раньше и не видел. Перед ним стоит незнакомая ему девушка. Я осознаю, что не хочу быть ему незнакомой.
– Я с другом. Обедаю, – зачем-то начинаю оправдываться. Выглядит глупо, если не смешно.
– С другом… Я тоже был твоим другом.
Хочется крикнуть, что не этого мне хотелось. Совсем не этого. Ты бросил меня! Разве друзья так поступают? Любимые так делают? Хотя какие мы с ним любимые. Для него я была просто девчонкой, с которой хорошо. Что хорошо? Жить? Общаться? Трахаться?
– Ты никогда им не был, Глеб, – я первая сдаюсь. Вынести его острый взгляд уже невозможно. Он меня режет им.
Внутри чувствую напряжение. На языке снова вертятся претензии к нему. Их много. Целая тьма. У Глеба так же. Челюсти сцепил, а желваки ходят ходуном. Он все-таки сдерживает себя. Мы ходим по грани. Снова.
Мистер М подходит к нам. Зеркалит положение Глеба и облокачивается на капот своей машины. Она рядом с красной Феррари. Мистер М наблюдает за нами. И странное чувство, будто сейчас начнется игра. Он играет с нами, как с мышками. Скверно. Я не хочу быть мышкой. У них у всех плохая судьба.
Глеб медленно поворачивает голову в сторону Мистера М. От него пахнет дикостью и дерзостью. Он будто снова стал тем Глебом, что раз за разом брал первенство на гонках. И еще он в шаге от ярости. Я знаю, как она выглядит в его глазах. Они начинают темнеть. Становятся черными, словно тьма.
Мистер М машет ему рукой, приветствует. Но это всего лишь провокация. Глеб подходит к нему, изучает. Его взгляд бродит то по лицу, то перемещается ниже, на его одежду, руки. Словно разглядывает своего соперника и его возможности. Другой бы от этого взгляда поежился. Или испугался. Потому что ничего хорошего это не предвещает. Но не Мистер М. Тот сильный соперник, которого такими повадками и жестами не напугать.
Мистер М протягивает ему руку.
– Максим Кречетов.
Глеб смотрит на протянутую руку. А лицо искажается. Для него протянутая рука как приветствие и знакомство выглядит мерзко. Словно там грязь.
Но Глеб тоже неплохой актер. И я знаю, что это игра. Его задела я, задел Мистер М и его поведение. Мне кажется, ему неприятно было увидеть меня в обществе другого мужчины. Не Миши, молодого и симпатичного парня за столиком в кафе. А мужчины, красивого, статного. Мы сидели с ним за столом и улыбались, шутили. Я рассказывала ему смешную историю из детства, а Максим смотрел на меня по-доброму с теплыми лучами и просто улыбался. Мы знаем, что между нами ничего нет и не будет. Но этого не знает Глеб.
Максим только ухмыляется. Он знает про игру, он ее видит.
– Глеб Навицкий, – решает представиться, а я делаю первый осознанный выдох.
– Неплохая кухня здесь, да, Мил? Только в прошлый раз мясо было вкусней. Помнишь, ты хотела еще добавку? – Хочется стукнуть его и спросить, что он делает?
– Хорошо, что не заказала, – Глеб отвечает Максиму и смотрит ему в глаза, но его реплика обращена ко мне, – Чревоугодие, знаешь ли, грех, балеринка.
– Балеринка, хм, – Максим так же всматривается в Глеба и изучает. Уверена, сделал какие-то выводы. И теперь надеюсь, что он оставит их при себе.
Мистер М улыбается, будто узнал что-то важное, но секретное, и с такой же загадкой смотрит на меня. А Глеб все та же скала, готовая обрушиться от первого громового раската.
– Ты со мной? – Максим обращается ко мне, я отрицательно машу головой.
Я остаюсь с Глебом, потому что хочу получить свой раунд и свои ответы на вопросы.
И Мистер М, попрощавшись, уезжает. Я выдыхаю. Мне всегда жалко разъезжаться, потому что общаться с Максимом мне нравится. Он интересный собеседник и мудрый человек. Но сейчас я рада. Напряжение в воздухе такое, что я его вижу и чувствую. Проведи рукой и начнет покалывать подушечки пальцев.
– И кто это был?
– Тебе есть дело? – хочется признаний, что Глебу не все равно.
Он просто отворачивается. Будто если сознается, то будет выглядеть слабым. Для него показать и рассказать о чувствах – слабость?
– Нет, но мне он не нравится.
– Главное, чтобы нравился мне.
Глеб резко разворачивается в мою сторону и приближается. Наши глаза близко, наши губы близко. Один воздух на двоих, что все наше напряжение можно пить. Оно горькое и вязкое.