– Уважаемый Егор Фёдорович, – умиротворяющим голосом ответил врач, – я так же абсолютно вам верю и доверяю. Кому, как не мне, знать, что даже абсолютно здоровый и умный человек иногда может такое коленце выкинуть, что… А вы, я вижу, производите впечатление именно здорового и умного человека. Но вы, по какому-то случайному капризу, очутились здесь. Ну, это просто факт.
Сделав паузу, он внимательно посмотрел на Егора и продолжил:
– Поэтому, согласитесь, Егор Фёдорович, что наш служебный долг – убедиться, что вы не представляете опасности для себя и окружающих. Побудете здесь пару недель, нервы успокоятся, подлечитесь и…
– Но мне на работу надо. Я не нуждаюсь ни в каком лечении. Что мне здесь делать? – торопливо перебил Егор.
Но главврач невозмутимо продолжал:
– У нас хорошо: режим, здоровое питание, работа для коллектива интересная – ёлочные украшения изготавливаем, цветы, там, искусственные, сувениры и изделия деревянные… А если с вами всё в порядке будет, то и историю болезни заводить не будем. Зачем лишняя писанина, не правда ли?
Егор помолчал и уже спокойно спросил:
– Доктор, как вас зовут?
– Вениамин Павлович.
– Вениамин Павлович, я вижу, что вы человек культурный и образованный и говорите убедительно, но согласитесь, трудно найти здравый смысл в том, что абсолютно здоровый человек должен две недели находиться в больнице…психиатрической… и заниматься…м-м-м… украшениями? Да и на работу мне надо.
Вениамин Павлович вполне искренне поднял брови, сложил губы трубочкой и покачал головой:
– Как я вас понимаю, Егор Фёдорович! Для меня работа – это тоже главное. Как бы я хотел погулять, развлечься с девушками, побродить по улицам, даже подебоширить и подраться с… Но, проклятая работа держит. И одна из моих обязанностей – подтвердить всем, что вы – абсолютно здоровый человек. Сейчас придёт сестра, принесёт вам пижаму и тапочки, вы переоденитесь. Вон там. И она проводит вас в палату.
Егор, не ожидавший такого быстрого развития событий, чуть ли не крикнул:
– Какая ещё пижама? Зачем это? Извините, я не буду переодеваться!
– Уважаемый Егор Фёдорович, выполнение вами всех условий здесь – это главный показатель вашего здоровья,…благонадёжности и скорой выписки. А вот и сестра, – одинаковым и убедительным тоном произнёс главврач.
Вошедшая медсестра принесла стопку одежды, тапочки в пакете и протянула всё это Егору.
– Вон там одевайтесь, а свою одежду повесьте в кабинку, – указывая на соседнюю комнату, сказал Вениамин Павлович.
Пока Егор переодевался, главврач с сестрой вполголоса о чём-то разговаривали. Когда Егор вышел, оказалось, что пижама ему явно велика, как и тапочки. Всё одеяние свисало большими складками. На пижаме был воротник жёлтого цвета.
– Да, великовата…, – оценил главврач, – Но это лучше, чем малая. Рукава и брюки можно подвернуть. Валентина, проводи Егора Фёдоровича в палату, ознакомь с распорядком.
Сестра сделала приглашающий жест по направлению к двери. Егор ещё некоторое время в раздумье посмотрел на врача, потом повернулся, сделал несколько шагов, остановился и повернулся к врачу.
– Вениамин Павлович, а как вы узнали моё отчество?
– А-а-а. Позвонила ваша жена, бывшая, кажется. Она всё и рассказала о вас. Очень переживала. Вот ведь, бывшая, а как заботиться о вас.
Егор и сестра пошли по коридору.
– Да что тут особо рассказывать, – говорила по дороге медсестра, – пару дней – и сам всё узнаешь. В семь подъём, в восемь пятнадцать завтрак, лекарства, в девять тридцать – обход, с пол одиннадцатого до часа – трудотерапия, дальше там обед, сончас, прогулка, ужин, с шести до девяти свободное время, телевизор, опять прогулка, отбой в десять. Ну вот и пришли.
Это была обычная больничная палата на четыре места. На одной кровати лежал пожилой мужчина лет шестидесяти и читал исписанные листы бумаги. На второй сидел пациент такого же возраста и что-то писал, положив бумагу на табурет. На третьей кто-то спал, отвернувшись к стене. Четвёртая кровать оказалась свободной.
– Вот твоя кровать, бельё в тумбочке, – сказала медсестра Егору и обратилась к двоим бодрствующим, – А вы почему не спите?
– Дак, сончас сейчас закончится. Вот встали, выспались уже…, – вежливо ответил читающий.
– Смотрите у меня! – по обязанности сказала медсестра и вышла из палаты.
– Здравствуйте, – сказал всем Егор.
– Здравствуй, – отозвались двое.
– Я Егор.
– Женя, – кивнул головой писавший.
– Валера. Здесь отделение для спокойных. Давно на учёте? Как попал-то сюда? Поди родные закатали? – поинтересовался читатель.
– Да нет, первый раз здесь и вообще… А как попал и сам не знаю… Ни за что, можно сказать…, – ответил Егор.
– Сплошь и рядом так бывает, – поддержал разговор Женя, – Меня вот, чёрть его знает, тоже, ни за что забрали. Я писатель. Мемуары пишу. С самого рождения жизнь свою описываю, дошёл до 28 лет, сейчас мне 60. Говорят, не работаешь, жену извёл, за квартиру не платишь, ешь из контейнера, тонну бумаги извёл. Я говорю, я талантливый художник пера, мне дописать надо свою жизнь, она весьма поучительна. Одних только сюжетных линий шесть штук. Я столько повидал. Образы, фабула, жанр, персонажи, коллизия…
Женя взял с тумбочки стопку бумаги и потряс ею в воздухе. Посмотрел на Егора и продолжил:
– Они говорят, не волнуйся, твою жизнь есть кому описать. А Вениамин Палыч: Евгений, а вы издавались, у вас есть ваш читатель? Я ему – да как я издам-то, если нельзя закончить. Жизнь то моя, тема мемуаров, ещё продолжается, события, коллизии… Да и вы ещё не даёте, третий раз забираете – сначала на три месяца, потом на год, только от дела отвлекаете, чудаки…
– Ещё какие юмористы! – поддержал Валера.
– Но сейчас дело лучше пошло, общая идея жизни, то есть мемуаров, стала обнажаться… Да и постоянный читатель появился, – сообщил Женя, указывая на Валеру.
Егор перевёл взгляд на Валеру.
– Да, могу подтвердить: Женя – гениальный писатель, – подтвердил тот, – Он явно недооценён современниками. Это пока сейчас он крупный и видный, а потом обязательно будет великим и гениальным. Ещё и памятник поставят.
– Валера, а вы как здесь оказались? – поинтересовался Егор.
Валера отложил рукописные листы:
– Да тоже считай ни за что. У меня воры залезли в квартиру и украли все документы. То есть абсолютно все: паспорт, свидетельства разные, на саму квартиру, гараж, трудовую (дома была), все! Представляешь, какой удар! Мне говорят – восстанавливай. Я пошёл. Ходил по конторам где-то примерно год, а насобирал только третью часть справок. И начал я, глупый, матом ругаться на чиновников, драться частенько лез… Дверью так жахнул, чуть косяки не отвалились. Вот из-за этого в первый раз здесь и очутился.
Валера задумался, погрузившись в дали прошлого. Затем радостно улыбнулся:
– Но это мне большую пользу принесло, огромную. Спасибо Вениамин Палычу. Он мне: Валерий, вы неправильно себя ведёте, ведь вам надо себя, то есть документы, восстанавливать, а вы ругаетесь, эмоции разводите, нельзя так. Нету вас без документов, поймите. Где, говорит, ваше место в системе социальных отношений? Я полежал, подумал. Снова к Вениамин Палычу: осознал, говорю, надо восстанавливаться, грубить с чиновниками не буду. Выписали меня. Я ещё год потратил на сборы этих справок и восстановил все документы.
– Хорошо. Ну а второй-то раз за что? Почему вы опять здесь? – поинтересовался Егор.
– А вот второй – уж точно ни-за-что! – уверенно сказал Валера, – Понимаешь, мне так понравилось собирать и иметь у себя разные необходимые и полезные справки, что я не смог остановиться. Втянулся.
– То есть как это? – удивился Егор.
– Я стал собирать абсолютно все справки: и нужные и, на первый взгляд, не нужные. А такие всегда где-то лежат, найдутся и могут потребоваться. Пусть будут. Так спокойнее, и чувствуешь себя нужным людям, востребованным… Поверьте мне, Егор, вы ещё молодой, многого не понимаете. Я только потом понял, что сфера документации, документооборота – это вид высокого искусства. Любому чиновнику и любой организации всегда надо напоминать, что ты существуешь и у тебя имеется своё место в системе социальных отношений. И напоминать чем чаще, тем лучше. Каждый день я брал свой специальный рюкзачок, провиант, надевал удобные кроссовки и вперёд.
Валера воодушевился ещё больше и начал считать, зажимая пальцы:
– В Горсовет надо? Надо! В ЖЭК надо? Надо! В больницу обязательно. К обоим участковым – врачу и полицейскому. В БТИ, редакцию, к нотариусу… Да обо всех сразу и не расскажешь. А если судебная тяжба появляется? У-у-у… Только начни, увидишь, как тебе это понравится. За уши не оттащишь. И везде сидит чиновник, защитник наш. Я с улыбочкой, с просьбой, с отношением. И такой круг – каждый день. У меня сейчас сто двадцать один документ. Жаль только свидетельства о смерти не увижу. Красивый документ.
– Скучаете, поди, по делу? – спросил Егор сочувственно.
– Не то слово…, – печально вздохнув, ответил Валера, – Единственное, что поддерживает тонус – это чтение жениных мемуаров да сотрудничество с Вениамин Палычем.
– Как это?
– Мы с ним по четвергам историю моей болезни заполняем. Советуемся, анализируем, наводим справки там всякие, в медицинской энциклопедии, в книгах научных… Вот такие две толстенные папки истории уже! Обещал подарить по выходу.
Проснулся лежащий на кровати четвёртый пациент, молодой мужчина. Он сел на кровати, протёр лицо ладонями и уставился на Егора. Потом радостно улыбнулся и широко развёл руки:
– Егор, вы что ли?! Как вы здесь?!
Егор присмотрелся повнимательнее:
– В поезде? Дмитрий. Актёр. Деньги любите читать… А вы почему здесь?
– А вот как раз из-за любви к чтению денежных купюр, – махнул рукой Дмитрий, – До какого-то времени мой метод повышения творческого вдохновения действовал суперэффективно. Ну, помните, перед премьерой я доставал купюры и внимательно перечитывал каждую букву и цифру на них. Затем, в лупу, любовался изображениями и защитными знаками. Выходил на сцену и весь зал был в восторге от моей игры. Всё это взаимосвязано. Перевоплощение в сценический образ было абсолютным.