Как заветный сувенир Вы еще не получили?
Олимпийскую медаль.
Кого благодарите за успех?
Семью.
Ни для кого не секрет, что наша жизнь становится все стремительнее год от года. Стараясь выдержать этот бешеный темп, мы пытаемся соответствовать все возрастающим требованиям действительности — и часто забываем о себе.
Вот нас уже не радуют застолья, мы отказываемся от любимых деликатесов, весь день нас преследует металлический привкус во рту. Пустота, которая иногда появлялась вверху живота, сменилась постоянной тяжестью. Живот надувается, как барабан. Тошнота и изжога не дают сосредоточиться, время от времени нас как будто перерезает пополам. И вдруг все заканчивается само собой, и мы опять забываем о визите к врачу. Но через некоторое время все повторяется. И тогда нам хочется заглянуть в себя, понять, что же происходит? Это еще усталость или уже болезнь? Надо глотать пригоршнями таблетки или можно ограничиться соблюдением режима? А может быть, нам поможет лишь хирург? И вот мы решаемся на посещение врача. Но оказывается, что он, врач, не может дать стопроцентный ответ на ваш вопрос без специального эндоскопического исследования.
Между тем медицинская статистика показывает, что высокая смертность в России зачастую объясняется поздней диагностикой. Подтверждением этому служат и факты, приведенные Владимиром Юрьевичем Муравьевым:
— В свое время нам удалось провести своеобразные «дни открытых дверей». Любой желающий «с улицы» мог пройти эндоскопическое обследование без очередей и направлений. Мы осмотрели около трех тысяч желающих провериться. Результаты удивили даже меня. У четырнадцати человек был обнаружен рак на ранней стадии развития, у двоих — запущенные опухоли. А также мы нашли множество гастритов и восемьдесят три язвы желудка. Подчеркиваю — все эти диагнозы явились для большинства пациентов полной неожиданностью!
Многие проходили через эту не очень приятную процедуру (ФГДС) — глотание «кишки» — зонда и помнят, как доктор заглядывал в наш желудок одним глазом через окуляр. Более современные гастроскопы оснащены монитором, и все, что происходит у нас внутри, врач видит на экране телевизора. Владимир Юрьевич говорит, что за техническими разработками в этой области невозможно угнаться:
— Наш онкоцентр идет в ногу с ведущими клиниками России и Европы. Вместе с эндоскопией мы применяем различные вспомогательные методы — это морфологические исследования. Сюда относятся гистология, цитология, применение контрастных красителей (индиго, кармин, раствор гликоля) и многое другое. Все это позволяет приблизить надежность данного метода диагностики к ста процентам. Но и при этом я каждый раз испытываю особое профессиональное волнение при виде новых эндоскопических разработок японцев. То, что они творят, это чудеса какие-то!
Может быть потому, что в Японии и рождаются последние новшества в эндоскопии, люди там более ответственно относятся к этой процедуре. В этой стране каждый человек, возраст которого свыше сорока лет, обязательно проходит эндоскопическое обследование раз в год. А те, кому за шестьдесят, каждые полгода посещают эндоскописта.
— Эти меры оправдывают себя, — говорит профессор Муравьев. — Если бы наши люди своевременно и регулярно приходили на осмотр, все тяжелые болезни, в том числе и рак желудка, мы обнаруживали бы на ранних стадиях. А это означает успешное лечение и долгую жизнь. У меня есть пациенты, которые после раннего обнаружения рака желудка и своевременной операции живут и по 25, и по 30 лет. Живут столько, сколько хочется. Они ведут активный образ жизни: один из них — музыкант, другой — преподаватель физкультуры. Мы даже стали приятелями. Нередко мои пациенты становятся мне друзьями.
Владимира Юрьевича Муравьева знают все — кто как прекрасного специалиста с широкой душой, кто как талантливого исполнителя бардовских песен, а кто как отличного друга. Всегда и везде он выполняет свои функции стопроцентно.
— Как вам удается совмещать столь непохожие занятия — музыку и медицину?
— Прекрасно. Вот вам живой пример. Пришли ко мне на операцию ученики медицинской академии. Передо мной экран, на котором виден желудок пациента и небольшой полип, который я буду удалять. Сзади меня расположилась группа. Я начинаю операцию, и вдруг неожиданно звонит телефон. Это товарищ предупреждает о том, что по телевизору транслируют фестиваль бардовских песен, в котором я принимал участие. Редкая удача — я давно хотел послушать тот концерт. Ассистент включает телевизор, и я, не позволяя себе оторвать глаз от рабочего экрана и взглянуть на концерт, продолжаю оперировать и рассказывать ученикам — это вот, мол, ребята, выступает мой товарищ, прекрасный бард, а это вот полип — его надо вырезать. И тут по телевизору объявляют — Владимир Муравьев. Выхожу я и начинаю петь. К счастью, у одного из моих слушателей оказался с собой фотоаппарат. Это уникальный снимок — я с экрана телевизора пою самому себе, оперирующему пациента. Фотография теперь висит в моем кабинете как бесспорное доказательство того, что можно совмещать приятное с полезным.
Целый день с семи утра и до семи вечера в кабинет, не двери которого висит табличка «Профессор В. Ю,Муравьев», длинные очереди. Люди едут со всех краев республики. Для многих доктор Муравьев — последняя надежда, и он не может ее обмануть. И потому с утра до вечера он смотрит, ставит диагнозы, лечит, оперирует. Стоит Владимиру Юрьевичу выйти из кабинета, как его тут же обступают люди — они смотрят на него как на спасителя, они верят в него. И мало кто замечает, что и доктору иногда бывает плохо. Недавно профессору Муравьеву провели в Москве сложную операцию — шунтирование сердца. Провел ее блестяще тот самый знаменитый хирург Ринат Сулейманович Акчурин, который когда-то делал аналогичную операцию Борису Николаевичу Ельцину. Операция эта не из дешевых, но Владимиру Юрьевичу не могли не помочь. Ведь сам он никому и никогда не отказывает:
— Я хочу выразить огромную благодарность и признательность мэру города Казани Камилю Шамильевичу Исхакову, — подчеркивает Муравьев, — за то, что помог организовать эту операцию в Москве. Также это было бы невозможно без участия Олега Викторовича Морозова — депутата Госдумы. Отдельное спасибо за поддержку всему родному коллективу онкодиспансера во главе с профессором Р. Ш. Хасановым.
Думается, что все пациенты профессора Муравьева присоединяются к этим словам. Впереди его ждет еще много неоконченной работы, запланированных дел. Столько больных еще сидят в очереди к Владимиру Юрьевичу! Они знают, что он обязательно им поможет, и молятся за его здоровье.
«Парк здоровья», 24 февраля 2007 г.
Мама. Ее энергия неиссякаема, М. Герасимова
В канун всеми любимого весеннего праздника 8 марта мы решили написать об уникальной женщине, волновавшей и волнующей по сей день сердца людей своей красотой, изяществом и целеустремленностью, а также тем, что подарила миру замечательного человека, доктора Владимира Муравьева — Стелле Владимировне Писаревой.
Сегодня «Парк здоровья» беседует с сыном Стеллы Владимировны — заслуженным врачом Российской Федерации и Республики Татарстан, главным эндоскопистом Министерства Здравоохранения РТ, профессором и известным бардом Владимиром Юрьевичем Муравьевым.
— Владимир Юрьевич, Вы знамениты, интеллигентны, умны и образованы, я полагаю, что кони из детства. Что в первую очередь из духовного и интеллектуального богатства подарено Вам Вашей мамой, Стеллой Владимировной?
— Любовь к музыке, поэзии, чтению привила мне мама. За день до того, как я родился, она слушала в театре оперетту Кальмана. Вместе с ней я начал петь песни в школьные годы. Она аккомпанировала мне на пианино на всех моих выступлениях в оперном театре, Качаловском, на телевидении, которое тогда, в 60-х, только зарождалось. Это мама привела меня за ручку в музыкальную школу.
Мама до сих пор не пропускает ни одного концерта бардовской песни. Она дружит с Александром Дольским, Сергеем Никитиным, Борисом Вахнюком — известным бардом и одним из основателей радиостанции «Юность» и журнала «Кругозор». Я помню, как он однажды прилетел на ее день рождения и подарил ей стихотворение:
«Да, юбилей,
Но в чем же дело?
И я желаю одного –
Как можно дольше
Будьте, Стелла,
Сестрою друга моего!»
«Друг» — это я, хотя Вахнюк гораздо старше меня. В доме моей мамы бывали Евгений Долматовский, Марк Лисянский, Михаил Светлов, Турсен Заде и многие другие известные музыканты, поэты, актеры. Здесь всегда царили и поэзия, и музыка.
— Уже 40 лет Вы и врач, и бард. Стать медиком это тоже совет от мамы?
— А вот медицину я уже выбрал сам, хотя пример брать было не с кого — в нашей семье никогда не было врачей. Не так давно я и свою старшую дочь уговорил пойти в медицинский университет. А вот младшая отказалась, категорично заявив мне, что на нашу семью двух врачей достаточно.
— Стелла Владимировна — женщина, которой восхищаются все. Как Вы думаете, в чем ее секрет?
— Ее молодость — это внутреннее состояние, состояние души. Ее окружают люди на 20–30 лет моложе ее, но, несмотря на это, именно она является генератором многих идей. Ее энергия неиссякаема.
У мамы было трудное детство. В 13 лет она осталась без отца — его репрессировали. Они вдвоем с матерью, моей бабушкой, долго скитались по углам, прячась от НКВД. В 1942 году их эвакуировали с Украины в Казань. Здесь она окончила университет, в котором с самого начала занималась общественной деятельностью, была членом комитета комсомола. Ее неутомимость — из университетской юности.
— Одно из впечатлений детства, вспомнившихся в данную минуту?
— Мама опять уезжает в какой-нибудь музей в другом городе. Дружеские отношения с работниками этих музеев сохранились до сих пор — Эрмитаж, Аксаковская усадьба, музеи в Москве, Самарканде, Доне