– А рыба-мутант?
– К рыбам он безразличен. Далее. Вам не показалось ненормальным поведение ваших подчиненных? Профессиональных диверсантов?
– Да. Они поступили, как люди. Но не как профессионалы. И абсолютно уверены в своей правоте. Считаете, они полностью под его влиянием?
– А вы считаете по-другому? Без колебаний исполняют его команды, преисполнены самых теплых чувств к объекту Альфа.
– Сергей Дмитриевич, не забывайте – ранее они совместно провели предельно сложную и опасную операцию. Такое сближает.
– Возможно. Но я вижу в отчетах полную духовную зависимость от Альфы. Это фактически уже его люди. Как и ваша помощница.
– Лариса Сергеевна – здравомыслящий офицер и опытный психолог. Другое дело, что к Альфе она испытывает искреннюю симпатию.
– Она светится от счастья в его присутствии, Илья Юрьевич. Конечно, это можно назвать любовью…
– Это и есть любовь. Сергей Дмитриевич, раз уж речь зашла о личном отношении… Как он относится к вам?
Пауза:
– Пожалуй, корректно. Сдержанно. Хотя, с его возможностями…
– Я к этому и подвожу. Он – человек. И пока не перестанет быть таковым, относитесь к нему, как к человеку.
С обидой, возмущенное:
– Илья Юрьевич!..
Генерал твердо перебивает:
– Вы излишне увлекаетесь, Сергей Дмитриевич. При этом неосознанно провоцируете Альфу на срыв. И если он не удержит себя в руках…
– Да, это место в отчетах впечатляет. Меньше секунды.
– Превратив этого бандита в сумасшедшего идиота. И узнав всю его жизнь. Так же Альфа может узнать все и о себе – вы допущены ко всем материалам проекта.
– Вы хотите меня отстранить?
– Нет, Сергей Дмитриевич. Вы – ведущий ученый проекта и добились значительных, чрезвычайно важных для страны результатов. Просто постарайтесь быть терпимее и сдержаннее, если угодно – добрее. Постарайтесь увидеть за наукой человека.
Генерал и мои напарники:
– Не напрягайтесь, товарищи офицеры. Не будет разноса. Я хочу лишь одного – узнать, почему вы поступили именно так? Вы же диверсанты. Лучшие. Профессионалы. И устроили бойню при проведении учебно-боевой операции. Как это могло случиться? Не было возможности обойти этих ублюдков и вызвать милицию?
– Наверное, была. Только зачем? Мы что – не граждане своей страны?
– То, что вы сделали, любой следователь классифицирует как самосуд. Проведенный с предельной жестокостью.
Не выдерживает Кемаль:
– Там тоже не овечки были, товарищ генерал-полковник. Убийцы и насильники.
– Я понимаю, товарищ полковник. Но зачем именно резать? Нельзя было просто перестрелять?
Пауза.
– Насколько я понял из отчетов, команду «В ножи» отдал Альфа?
Илью Юрьевича твердо поправляют:
– Искандер.
– Хорошо. Подполковник Оленев. Почему вы ее выполнили?
– Потому что она правильная. И справедливая. Это было заслуженное воздаяние.
Голос Ахмета полон несгибаемой уверенности в своей правоте. И генерал-полковник это почувствовал:
– Хорошо, я понял. Прошу уточнить одну деталь: когда засветились глаза у Александра Владимировича?
– По-моему, когда мы увидели женские скелеты.
– Нет, командир. Тогда они… стали тлеть, что ли? Вроде есть огонек, но тусклый. А полыхнули, когда услышали, как Кабан насиловал ту девушку. Искандер рванул – не остановишь.
– С этого момента он действовал в ускоренном режиме?
– Так точно. И с огромной силой. Здоровенного мужика вспорол от яиц до глотки, как молния, за долю секунды. И держал при этом за шкирку, как котенка.
– Мне доложил командир чистильщиков. Вываленные на стол внутренности произвели на него впечатление. За вашу работу принял, товарищ полковник. Вы в группе самый сильный.
– Нет, это Искандер. Худой, в чем душа только держится. Но если прорвет…
Ахмет добавляет:
– Когда начался обвал, он меня из озера выдернул. Думал – руку оторвет.
– Понятно. Последнее. Как выглядело сканирование преступника? Я имею в виду ваши личные впечатления.
После паузы ответил Ахмет:
– Страшно. Пахнуло от взгляда… нечеловеческим.
– Как на вас смотрел призрак в лондонском метро?
– Нет. Там было зло. Очень сильное и умелое зло. А здесь… Я не могу подобрать определение. Что-то запредельное. Невероятное. Душа дрожит, когда видишь этот взгляд. Но он не злой. Другой. Сверхъестественный.
Бродящая по исследовательскому центру часть сознания вернулась. Спокойно принимая условия сна, я без удивления увидел широкую кровать, себя на ней, заботливо укрытого одеялом и уже освобожденного от капельниц, дремлющую в кресле Лару. Ей снилось что-то плохое – милое лицо исказила болезненная гримаска.
Нет, это неправильно.
Растворилось в пространстве тело, и передо мной искра. Красивая, яркая, полная сил, с чистой, переливающейся оболочкой. Вот и истоки кошмара – она винит себя, разрывается между долгом и… любовью.
Нет, так нельзя.
Поток нежности захлестнул искорку, смыл тревогу, заставил затрепетать от счастья. И, кстати, почему она в кресле?
Женщина проснулась, взглянула на аппаратуру, спящего мужчину. Все было хорошо. Только… Не в силах сопротивляться возникшему чувству, она скинула туфли, одежду и, приподняв одеяло, осторожно прижалась к худому мужскому боку. Новая волна счастья, единения с любимым человеком прошла по сердцу, неся спокойствие и крепкий сон.
– Правильно?
– Да, правильно.
Обменявшись мыслями-образами, части сознания соединились.
В полусне я повернулся на бок, скользнувшая по шелковистой комбинации ладонь притянула послушно поддавшуюся Лару поближе. Рука так и осталась на тонкой талии.
Проснуться в объятиях любимой женщины – что может быть приятнее? За окном темно, но сна уже ни в одном глазу. Пристроившись со мной на одной подушке, тихо дышит Лариса. Личико умиротворенное, на губах играет тень улыбки. Любуясь красивой женщиной, вспоминаю вчерашнее. М-да, сознание расширилось – наркоманы обзавидуются. Главный вопрос – что из этого произошло в реальности? Интеллект подсказывает два равновероятных ответа: все и ничего. Паранормальные способности, конечно, могут выкинуть любой фокус, но отправлять бродить часть сознания… это слишком. С другой стороны, услышанное (если оно не почудилось) предельно правдоподобно.
Выводы? Если довериться военной паранойе, то меня просто используют. В качестве особого подопытного кролика (одна штука, уникальный), живого артефакта военного назначения, справляющегося с невыполнимыми задачами (джинн всемогущий, одна штука, ограничений нет). Инструменты воздействия – Лариса и мои напарники. Разумные, полностью в курсе происходящего инструменты.
Холодная логика рассуждений немедленно напарывается на яростно вспыхнувшие чувства. Нет. Лара действительно любит. Я это видел в ее душе. И для парней я друг и брат, которого они никогда не оставят в беде, за которым без рассуждений пойдут хоть к черту на рога. Вот это и есть самое главное. А наша операция в Лондоне или предстоящий поход в гости к Брюсу… уж себе-то можно признаться честно – давить нечисть мне всегда доставляло некоторое эстетическое удовольствие. Хоть взглядом, хоть мощью термояда.
Все, вопрос закрыт.
Словно помогая прогнать дурные мысли, глубже задышавшая женщина повернулась, прильнув ко мне всем телом. Очень зажигающим телом, надо честно признать. Могучие эротические демоны наперебой кинулись рисовать картины из серии «одна другой слаще».
Что бы там ни намешивал в таблетках Сергей Дмитриевич, но на потенцию это не влияет. Или влияет положительно. Нет, в руках себя держать уже невозможно, просто пытка какая-то.
Но и будить ее… Может быть, в первый раз Ларисе выпала возможность спокойно выспаться. Поэтому, товарищ подполковник, проявите рыцарские качества.
Осторожно выползаю из-под одеяла с другой стороны кровати. Так, это что? На запястье браслет, грудь «украшает» приклеенная пластырем округлая нашлепка. Судя по тихо шумящему вентилятором ноутбуку на столике – медицинские датчики беспроводного типа. Остальная аппаратура уже отключена. Бесшумно ступая босыми ногами, подхожу к компьютеру, останавливаю рисующую графики программу, выключаю аппарат, снимаю датчики. Провожу ладонью по щеке. Одуреть. Зарос, как бомж. И еще хотел полезть к Ларе. С «пылающими чувствами». Бриться!
С двухдневной неопрятной полуседой щетиной решил бороться кардинально – трехлезвийным станком, благо эти бритвенные принадлежности входят в комплектацию номера.
Пройдясь лосьоном по гладким щекам, подровнял маленькими ножницами усы, внимательно посмотрел в зеркало. Да, похудел, конечно, заметно – вон, скулы торчат. Но это, как ни странно, придает вполне приятный моложавый вид.
И любимой женщине должно нравиться. Кстати!
Приоткрыв дверь, убеждаюсь, что Лара еще спит. Прокравшись, забираю лежащий на подоконнике пакет, назад в ванную.
Тщательно отмытые губкой с жидким мылом украшения выглядят, как новые. К слову, они и есть новые – на золоте отсутствуют царапинки и потертости.
Подумав, решаюсь глянуть на вещи особым, светящимся взглядом. И здесь все нормально. Нет настораживающей черноты, только камешки отливают неожиданным, «ненаполненным» тоном. Понимаю – драгоценности действительно не носили, они не чувствовали хозяйку. Отличный подарок.
Раскладываю вещицы на сложенном в несколько раз полотенце. Красота. К слову, как там мое живое сокровище?
Надев джинсы, устроившись в кресле, размышляю о всякой всячине, покачивая ногой в теплом домашнем тапочке. За окном понемногу сереет рассвет. Вольготно раскинувшаяся под одеялом темноволосая красавица наконец-то зашевелилась, провела рукой по опустевшей половине кровати. Встревоженно подняла голову. Узревшие меня еще сонные, прекрасные голубые глаза успокоились, раздалось нежное:
– Саша, ну куда ты ушел?
– Ларочка, не поверишь: выспался.
Сладко потянувшись (явственно слышу страстный рык оживившихся демонов), она продолжила: