Кому больше обрадовался Вадим: своему выросшему за эти годы брату, превратившемуся из мальчика с комплексами в стройного юношу с широкими плечами и самоуверенной походкой, или же этой невысокого роста девушке с ужимками школьницы и умом умудренной опытом женщины, Вадим не знал. Иногда ему казалось, что Алена так же прочно входит в его жизнь, как и Сергей.
Прислонившись к дверному косяку своего временного жилища, он с широкой улыбкой встречал гостей.
Младший Стародубцев сдержанно поприветствовал брата, не задавая вопросов, по-деловому распаковывал вещи из привезенной спортивной сумки.
Алена же, напевая какую-то модную мелодию, суетилась около старого гостиничного стола, расставляя на нем захваченную с собой закуску.
Наблюдая эту сцену, Вадим впервые за долгие годы почувствовал себя счастливым.
Покинув дом отдыха, Заика по телефону связался с человеком, которого никак не называл. Ни имени, ни фамилии, ни даже прозвища — просто «ты».
— Через сорок минут я хочу видеть тебя на новом месте, — под конец непродолжительного разговора сказал Ступнин, — я сейчас на другой тачке и один, поэтому подсядешь ко мне.
— Понял, — ответил голос из телефонной трубки.
Точно в назначенное время Заика подрулил к стоянке у здания цирка на Ленинских горах. Едва он заглушил двигатель, как распахнулась задняя дверца и на кожаную обивку сиденья опустился худощавый молодой человек в джинсовом костюме, с густой шевелюрой черных, как смоль, волос, в огромных солнцезащитных очках.
Ступнин от неожиданности вздрогнул, а молодой человек назидательно произнес:
— Сколько раз можно говорить, двери изнутри нужно закрывать.
— Я отвык ездить один, — пояснил Заика, — вот и забываю.
— А где твои ангелы-хранители?
— В мусоровку замели, — ответил владелец автомобиля и сразу перешел на другую тему: — Мне от тебя нужна услуга.
— Понимаю, — улыбнулся подсевший, — ты просто так со мной не встречаешься. Кто на этот раз?
— Вор в законе, — ответил Ступнин и, не дождавшись реакции собеседника, продолжил: — Адрес и фотографию получишь, как всегда, в телефонной будке сегодня, через… — Кинув взгляд на часы, встроенные в приборную панель, прикидывая, сколько времени ему понадобится для осуществления задуманного, закончил: — Через три с половиной часа. Держи аванс, — Заика протянул молодому человеку обычный полиэтиленовый пакет с изображенным на нем букетом роз, — здесь десять тысяч.
Оставив без внимания протянутую сумку, молодой человек спросил:
— Сколько человек охраны? На чем ездят?
— Насколько я знаю, — ответил неуверенно Ступнин, — охрана два человека, да и те не профессионалы, а бывшие уголовники, хотя пушки у них наверняка есть. А ездят они на трехсотом «мерсе»-купе черного цвета, номера сообщу через три часа, как условились.
— Хорошо, — ответил сидящий сзади и тут же выскочил из машины, прихватив с собой пакет.
Вечером того же дня Фомин во второй раз побывал в больнице у Гладышева, который до сих пор не приходил в сознание. Все указания Монаха исполнялись в точности.
Сейчас, в машине Музыканта, его одолевали грустные мысли. Совсем по-иному представлялось возвращение на свободу. Прошла лишь неполная неделя с тех пор, как он сошел на перрон Павелецкого вокзала, а уже столько всего навалилось.
Что же будет дальше? Сперва этот дурацкий наезд по поводу коммуналки, затем разговор с Аликом, избиение Игоря, да еще и «контора» приняла. Непонятный статус законника Дюка, с которым тоже придется разобраться, хотя вроде бы он правильно себя ведет, не беспредельничает, но кто знает? Ведь Дюк связался с наркотой, правда, по закону никто не может запретить другим зарабатывать свою копейку по своему усмотрению. Если наркотики не нравятся лично ему, Монаху, это еще ничего не значит.
Во всю эту серую безнадегу какое-то светлое разнообразие вносили близняшки. Вспомнив о них, Фомин ощутил незнакомое, какое-то трепетное чувство. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. И в то же время все сплелось в какой-то сложный клубок.
Он рассматривал сестер как одну целую личность и испытывал к ним больше, чем плотское желание.
В школьном возрасте ему безумно нравилась одна девочка. Она была отличница из примерной семьи, а он, что называется, дворовая шпана. Уже тогда он понял, его карта шестерка, притом не козырная. Свои чувства он мог проявлять лишь в подергивании ее за белокурые косички с вплетенными в них бантиками да в угрозе хорошей взбучки всем, кто осмелится ее обидеть.
Сейчас хотя ему и хотелось как можно чаще находиться рядом с сестрами, его одолевали сомнения. Во-первых, он никогда не сможет на них жениться, и даже не в силу того, что вор не имеет права иметь семью, просто жениться на двоих сразу физически невозможно, во-вторых, играла немаловажную роль огромная разница в возрасте, а в-третьих, он совершенно ничего не знал об их чувствах к нему.
Неожиданно для себя Монах набрал номер телефона сестер-близнецов. Спустя несколько секунд послышался веселый переливчатый голос одной из них:
— Да, слушаю вас внимательно, — сказала она.
— Привет, это Валера, — поздоровался Монах, жалея о своем порыве.
— А я тебя узнала, — весело отозвалась девушка. — Честно говоря, мы не думали, что ты позвонишь, — сказала она и поспешно добавила: — А теперь я очень рада, раз мы ошиблись. Ты догадался, кто из нас с тобой говорит?
— Нет, — улыбнулся Фомин, — но попробую с двух раз, идет?
На том конце провода раздался жизнерадостный смех и характерный щелчок, когда снимают трубку параллельного аппарата.
— Теперь можешь не угадывать, — прощебетала девушка, — Машка тоже к нам присоединилась.
— Привет, Маша, — поздоровался со второй сестрой Монах, — какие планы?
— Никаких, — почти в унисон отозвались близняшки.
— Может, тогда мы за вами заедем? — осторожно поинтересовался звонивший.
— Мы — это кто? — спросила более вдумчивая Маша.
— Как всегда, — ответил Фомин и перечислил: — Я, Саша и Рома.
— А они одни или тоже, как всегда, с путанками? — рассмеялась Даша.
— Одни-одни, — заверил девушек Монах, — хотя, если надо, подцепят эскорт.
— Нам все равно, — серьезно ответила одна из сестер, — приезжайте.
— Через часик будем, — пообещал Фомин и повесил трубку.
Когда авторитет сообщил своим спутникам дальнейшее направление их путешествия, Музыка, послушно кивнув головой, начал перестраиваться в левый ряд для разворота, а Бур с сарказмом в голосе заметил:
— Верно ты, пахан, стареешь. Не думал я, что ты способен дважды войти в одну и ту же гавань.
— Так если там не штормит, — в том же духе ответил Монах, — почему бы и нет.
— Никак барули старику по сердцу пришлись? — вставил свое слово Музыкант, обращаясь как бы к одному Буру и не принимая во внимание Фомина. — Смотри, Рома, не пришлось бы тебе потесниться там на заднем сиденье, уступая место для двух жучек.
— А что, — продолжал куражиться Бур, — я не против. У нас для своих места всегда хватало.
— Ша, братва, — притворно разозлился авторитет, — метлы на привязь. Чего зря порожняк гонять?
Все дружно рассмеялись. А Музыкант не унимался:
— Не, в натуре, пахан, правильные подружки. Только ты прикинь, как тебе придется вдвойне надрываться: «кишки» там, цветочки.
— А мы их к делу приспособим, — подал голос Рома, — запустим на толкучку стриптиз показывать, а тем временем у фраеров лопатники подергаем, пока они свои офонаревшие хлеборезки пораскрывают. Ну в крайнем случае к хипису приспособим.
— Я тебе приспособлю, — незло прервал говорящего Фомин, — так приспособлю, что балагас будешь через терку берлять.
— С тебя станется, — засмеялся Бур, и добавил для ясности: — Шутка, пахан.
Они еще раз громко заржали.
Проезжая мимо станции метро «Фили», Музыка резко затормозил.
— Ты чего встал? — не понял Монах.
— Сейчас, — отозвался Музыкант, вылезая из машины и откидывая свое сиденье, — Бур, пойдем со мной.
Роман послушно последовал за приятелем. Вернулись они через несколько минут, держа в руках по огромному букету темно-бордовых роз.
Залезая обратно в салон, приятели сунули цветы пахану. Тот, слегка опешив, с благодарностью произнес:
— Ну, вы даете. Спасибо, я бы сам не догадался. Осталось только клифт с бабочкой нацепить да лакированные колеса — и хоть под венец.
— Слушай, Валера, — начал Бур серьезным голосом, — мы тут посовещались. Может, снимем небольшую дачку за городом? У нас есть одна на примете. Недалеко от Дюка, да и денег не много просят, а домик приличный. Хозяйка-старушка живет за забором и готова приходить помогать по хозяйству, конечно, за дополнительную плату. Мы там все посмотрели. Два этажа, комнат шесть и кухня. Есть вода, газ, телефон, ну, в общем, ничем не хуже квартиры.
— Плюс к этому озеро чистое, — вставил Музыкант, — банька.
— Прямо райский уголок, — улыбнулся Монах, — замануха сильная, конечно. А мамка как же?
— И тетю Валю перевезем, — сказал Бур, пытаясь убедить пахана.
— А не в падлу мне, вору, — нерешительно возразил Фомин, которого, по правде сказать, прельщала данная перспектива, — тратить на это общаковые деньги?
— Еще чего, — искренне удивился Музыкант, — ты же не купить это собрался. А потом посмотри, как сейчас зажировали многие блатные. Хотя бы тот же Дюк.
— Дюк мне не указ, — резко бросил Монах.
— Я думаю, Артамон поддержал бы тебя, — вставил свое слово Бур, — да вот, кстати, вчера звонил Шило, обещал приехать с малявой от Артамона, тогда и узнаешь его отношение. А пока мы можем и на свою капусту раскрутиться.
— Ладно, придержи свои кровные, — Фомин решил принять предложение. — Я не против.
— Ништяк, — удовлетворенно высказался довольный Музыкант. — Сейчас за сестричками, а потом рванем сразу туда. Чего зря муму волынить?
Спустя несколько минут они, усадив в машину девушек, мчались по Рублевскому шоссе. Дорога не отняла много времени, и «мерс» въехал в распахнутые хозяйкой, которую Бур предупредил по телефону о своем приезде, ворота дачи.