орогая, изводишь меня страшными приключениями и с головы от стресса клоками выпадают волосы – я молчу, прошу заметить. Волос у меня – благо – много, а вот рук всего две. Давай будем хотя бы их беречь.
– Безразличный к тому же, – пробубнила, делая вид, что вконец обиделась. – Холодный человек! И это мой муж…
– Горячие уже разбежались, – кивнул он, – не пренебрегай остатками роскоши, лучше может уже не быть.
Я засмеялась, не сумев сохранить серьезного выражения. И сразу почувствовала мороз, пробежавший от шеи по всему телу.
– Холодно? – заметив во мне перемены, запереживал мой “равнодушный” супруг, поднимаясь с пола и подавая мне руку.
С него соскользнуло плотное шерстяное одеяло, край которого еще остался на мне.
– Надо же, нас кто-то укрыл…
Мы одновременно посмотрели на лежащего рядом принца. Но укрывал явно не он.
У того был вид уличного бродяги: спрятанный до подбородка под таким же, как у нас, одеялом, он тихо сопел, не собираясь просыпаться и снова бороться с трудностями. Щетина на Гаяровом лице топорщилась в беспорядке, полные губы отдавали синевой, кончик носа покраснел, сам он весь скрючился под гнетом житейских невзгод… Хотя все его невзгоды можно было назвать одним коротким именем.
– А где Гюс? – спросила я, с подозрением осматриваясь в поисках деда. – Сбежал?
– От нас – вполне возможно, но Гаяра старик не бросил бы, – покачал головой муж.
Пригнувшись, он поднял одеяло и укутал меня, после чего медленно присел рядом с принцем.
– Пора вставать, Ваше пока не высочество, – усмехнулся мой муж. – Еще не время спать досыта.
– А когда время? – хрипло, сквозь сон, уточнил Гаяр.
– В идеале лет через тридцать, – честно ответил Джеймс. – Когда завоюете трон, проведете реформы, переживете пару покушений, женитесь, что-то завоюете, родите наследника, а лучше двух, вырастите их…
– Будьте милосердны, – заскулил принц. – Вы ведь лекарь. За что?
– Я не простой лекарь, а муж темневички. Особенный.
– В плохом смысле этого слова, – кивнул принц и открыл глаза. – Если я добьюсь трона, то постараюсь держаться от вас подальше. Впрочем, если не добьюсь, то тоже.
– Обещаете? – потребовал клятвенного заверения Джеймс.
Они еще переговаривались, когда я подошла к соседней комнате, оказавшейся огромной библиотекой с большим мраморным камином, и убедилась, что кто-то его совсем недавно разжег. Однако самого этого “кого-то” нигде не нашлось.
– Софи? – За мной вошел Джеймс. – Почему ты ушла одна?
Он чуть прихрамывал и морщился от каждого шага. Одной рукой супруг держался за живот, второй прижимал к себе саквояж.
– Ищу старика Блейда, – отозвалась я. – Но его нет. Тебе точно стоит ходить? Я не сомневаюсь, что Гаяр влил много сил в твою рану, но это не значит…
Он не дал договорить. Отмахнулся.
– Как я уже сказал принцу, нам некогда сейчас думать о здоровье больше, чем можем себе позволить. А позволить мы себе не можем практически ничего.
– Хочу видеть тебя живым.
– И я тебя, Софи. Надеюсь, наши ожидания оправдаются.
Он подошел к одному из высоких книжных шкафов, открыл его и провел по деревянной отделке внутри. Потом замер.
– Не может быть.
– Что случилось? – Я нащупала стул и села, предвкушая очередную чудесную новость.
– Это… здесь герб рода Винноу. Лисица. Они охотники, славятся…
Он умолк.
– Говори, – подбодрила я. – Не томи, прошу.
Джеймс обернулся.
– Сэр Костомар Виллоу был даргом, но затем впал в немилость у короля. Его едва не лишили титула и имущества, но вмешались множество заступников, принесли некие доказательства его невиновности. Отец мало говорил об этом, потому как я особенно не интересовался. Суть в том, что имущество роду Виллоу оставили, но честь быть даргом отняли. Несмотря на это, насколько знаю, очень многие ездили к Виллоу на охоту – он и его сыновья слывут лучшими в этом деле, а уж их угодья!..
– Я не понимаю, – перебив Джеймса, посмотрела на множество книг вокруг, на дорогую обстановку и секретер моей мечты за спиной… И, кажется, поняла. – Ох. Они бы не бросили свое имение, так?
– Никогда, – подтвердил муж.
– И даже вещей не взяли. На столе неотправленные письма.
От нехорошего предчувствия холодок пробежал по позвоночнику.
– И слуг не видно, – закончил за меня Джеймс. – А ведь это имение очень далеко от Румседа, Софи. Твой дед переправил нас не туда.
– Но где мы тогда?
– В пригороде Равенхейма. От столицы нас отделяет примерно полдня пути. Мы очень близко к королю. И мне очень хочется думать, что Гюс не сделал этого нарочно.
Мне пришлось все-таки присесть на кресло, чтобы подумать. Для чего он так поступил с нами? Зачем привел снова к столице? Такую случайность допустить очень непросто: сил на переход, подобный нашему, должно было уйти море. Он должен был раскрыться. И если это случилось, если вся магия, что была спрятана в нем за семью печатями долгие годы, хлынула наружу, то…
Я перевела взгляд на Джеймса. Он стоял у окна, едва выглядывая из-за гардин, потирал лоб и смотрел куда-то вдаль.
– Ты видишь деда? – спросила я, поднимаясь. – Он там? Во дворе?
– Нет. – Джеймс повернулся ко мне. – Но, думаю, он недалеко.
– Почему?
– Прислушайся к себе, Софи. Закрой глаза и скажи: что ты чувствуешь?
Я сделала, как он попросил.
– Смутное волнение. Предвкушение. – Я распахнула глаза. – Азарт! Будто в ожидании подарка.
Меня и правда даже потряхивать начало от странного чувства воодушевления, даже восторга.
Джеймс, что странно, моей реакции не обрадовался и радости не разделил. Он нахмурился, хотел что-то сказать, но его опередил появившийся в дверях Гаяр.
– Мы чувствуем страх, – сообщил он. – Такой… почти мистический. До дрожи в слабых ногах. Простите, что вмешался в ваш диалог, но у меня поджилки трясутся и находиться там одному невмоготу.
Он кивнул на холл, поёжился.
– Страх? – с непониманием переспросила я. – Но вы же мужчины. Чего вам бояться в пустом особняке? Не привидений же?
– К сожалению, не их, – Джеймс покачал головой. – Думаю, твой дед просто снял щиты, оповещая всю округу, что находится здесь. Что готов быть схваченным. Или принять бой.
Я открыла рот, сформировав губы буквой “о”, но так и не смогла сформулировать какую-либо мысль.
– Зачем он так поступил? – продолжал говорить Джеймс, и я поняла, что он обращается не к нам, а к самому себе – размышляет вслух. – Решил предать нас? Сдать королю? Или понял, что пришло время биться?
– Конечно, пришло, – засмеялся Гаяр, и мне почудилось, что в его смехе скользит нотка истерики. – Я еле на ногах стою, вы ранены и истощены, резерв его внучки тоже практически пуст… Самое время дать жару!
– Так, может, нам бежать, пока не поздно? – предложила я.
Мужчины посмотрели на меня. Сначала осуждающе. Потом с сомнением. После, переглянувшись, неожиданно пожали плечами и сказали одновременно:
– Может, и так.
– Уже поздно! – раздалось радостное из-за Гаяровой спины.
Фергюс Блейд прошел в кабинет с улыбкой мастера пыток. Он посмотрел на нас так, будто принес лучшие новости за всю нашу жизнь, и сообщил:
– Мы ждем гостей.
– Это же чужой дом, – напомнил ему Джеймс, – вы не имели права приглашать сюда кого-то без одобрения хозяев, а они…
– Погибли, – кивнул дедушка.
И мы с супругом решили присесть. Кто куда. Я вернулась на стул, а Джеймс тихо сполз по стеночке у окна. Гаяр же – тот, что претендовал на роль следующего короля, – очень некрасиво и витиевато выругался, заставив меня на миг забыть о шоке от принесенной в имение новости.
– Как? – прошептал Джеймс. – Почему вы так решили?
– Вы знали семью Виллоу? – вопросом ответил Гюс.
– Да.
– Тогда не буду рассказывать подробностей. Но я уже провел ритуал призыва и пообщался с Костомаром, после чего лично проводил его с семьей до нужной тропы. Они покинули этот мир.
– Нет.
Джеймс вскочил на ноги, зашипел. Схватившись за живот, чуть согнулся, затряс головой так яростно, что я испугалась и подбежала к нему.
– Нет! – повторил он громче, глядя мне в глаза. – Это ложь! У них были дети. Все жили здесь. И слуги…
– Да, были.
Старик медленно дошел до камина и, взяв кочергу, поправил тихо потрескивающие внутри дрова.
– Нет, – в последний раз шепнул Джеймс. Он побледнел, вздохнул глубоко. Опустив голову так, что волосы упали вперед, загородив красивое печальное лицо моего лекаря от всего мира, оставив его наедине со скорбью.
– А тела? – спросил более практичный Гаяр. – Вы ведь нашли их?
– Они в саду. Все. Их расстреляли.
Я перестала дышать. Поняла, что не могу протолкнуть в себя воздух. Никак.
– У мисс Кортни Виллоу был потрясающий дар, – продолжал Гюс, – лучшего обращения с растениями я еще не встречал. Там очень красиво.
– М-м, – отозвался Джеймс.
Старик стоял к нам спиной, крепко сжимая кочергу в руках, и никак не мог замолчать:
– Когда все закончится, их похоронят. Обязательно. А пока они побудут там. Костомар не сказал прихвостням Антуана ничего. Расплата оказалась жуткой, но он ничего не сказал им.
Меня передернуло. Воздух ворвался в легкие и обжег все внутри. Я закашлялась, а Джеймс поднял голову. Приблизившись, он обнял меня так крепко, будто в тисках зажал… Но я была рада этому. Мне хотелось чувствовать силу его объятий. Потому что понимание того, насколько быстротечна жизнь, заставляло по-особенному ценить каждый миг, проведенный рядом.
– Так, значит, сэр Виллоу был из серых мантий? – озвучил крутящийся у меня на языке вопрос Гаяр. – И о нем узнали?
– Да.
Дедушка повернулся к нам. Его глаза блеснули яростью, и в моей груди тут же снова появилось чувство радостного предвкушения. Только теперь это меня напугало, потому что на этот раз я поняла, что это значит.
– Вы призвали темневиков, – прохрипел Гаяр. – Раскрылись перед ними, обещая большую жатву.