Во-первых – чужой дом, где много людей готовится к битве с королем, и бродят они где хотят и когда хотят; во-вторых – я не мылась целую вечность! Да и он не мылся… Не так я представляла себе первую брачную ночь, о которой когда-нибудь собиралась рассказать нашей дочери, чтобы подбодрить ее перед свадьбой.
Да она просто скончается от ужаса и брезгливости.
– Софи… – Джеймс навис прямо надо мной. – О чем ты думаешь, дорогая?
– О том, как счастлива с тобой, – соврала я, пытаясь подобрать нужные слова, чтоб не задеть его гордость и одновременно сохранить свою.
– У тебя лицо перекосило, – сообщил муж. – И тут два варианта: либо ты еще слишком уставшая, либо не так уж и счастлива со мной.
– Уставшая, – я кивнула с таким усердием, что клацнула челюсть.
– Вот как, – муж погрустнел, – тогда спи, моя хорошая. Не буду тебя отвлекать. Пойду сам.
Я уже было завозилась под одеялом, собираясь уснуть немедленно, пока он не передумал, но тут поняла, как закончилась его речь.
– Куда пойдешь?
Чуть высунувшись из-под одеяла, посмотрела на поднявшегося с дивана мужа с большим подозрением.
– В ванную, разумеется, – ответил он. – Нам погрели воду. Магию использовать нельзя, чтобы нас не обнаружили, так что действовали по-старинке и…
Я уже стояла рядом.
– Что ж ты сразу не сказал?! – спросила с чувством. – Намеки все какие-то… специально, да?!
Он сохранял серьезность ровно пару секунд, а потом расхохотался.
– Прости, но ты была такой забавной. Растерянная Софи – это столь редкое зрелище, что отказаться увидеть его невозможно.
– Гад! Тебе даже темневики в подметки не годятся.
– Благодарю. Хочу ради тебя во всем быть лучше них. – Муж чуть склонил голову в легком поклоне и подставил локоть: – Позвольте вас сопроводить, мисси?
Я позволила. Как отказать такому мужчине? Пусть он и в рваной, пахнущей потом и грязью одежде, а его благородное лицо заволокло колючей щетиной, все равно не отказала. Потому что помнила: если его отмыть и побрить, выйдет совсем неплохо!
Далеко идти не пришлось: несколько десятков шагов по коридору, к самому его тупику, и ванная комната обнаружилась. Но самое интересное заключалось в том, что мы не встретили ни одного человека по пути.
– Разве нас не должны охранять? – спросила я. – Ну, то есть… если мы опасны – чтоб не сбежали и не натворили дел, а если нужны деду – чтоб уберечь от врагов. Почему никто не смотрит за нами?
– Они в основном охраняют снаружи, Софи, – ответил муж. – От врагов. Твой дедушка хочет уберечь тебя, а не наоборот.
– Меня? – Я прищурилась и замерла. – А тебя?
– Да, конечно, – как-то отстраненно проговорил он, разворачивая меня за плечи и указывая на исходящую паром ванную. – Давай поговорим о Гюсе после? Сколько тебе нужно времени, чтобы помыться? И нужна ли моя помощь?
– Твоя? – Я покраснела. – Нет. Не нужна. Я сама.
– Как скажешь, – он снова заулыбался: открыто и бесхитростно. – Тогда я удалюсь в помещение по соседству – там вода для меня. Как только закончишь, стукни в дверь, я тебя встречу.
– Хорошо.
Муж сжал мою руку и вышел, успев показать в угол комнатки, где лежало несколько полотенец, простыни и ароматные куски мыла.
Такого блаженства я не испытывала очень давно! Смыть с себя всю грязь, накопленную за время последних дней, было величайшим чудом. От счастья к концу мытья даже показалось, что за спиной выросли крылья и я вот-вот взлечу. В итоге Джеймс меня не дождался и сам постучал в дверь, спрашивая, все ли со мной в порядке.
Я в ответ засмеялась.
Укутавшись, вышла к нему и блаженно повела плечами:
– Чувствуешь, как пахнет?
– Лавандой, – улыбнулся он.
– Новой надеждой, – поправила его я. – Ну и лавандой немножко.
– Вот как, – он рассмеялся, притянул меня к себе и поцеловал. Прямо в губы! В коридоре…
– Что ты делаешь? – шепнула, отстраняясь и испуганно выглядывая из-за плеча мужа в сторону. – Нас ведь могут увидеть!
– Правда? – Показалось, он испугался. Отошел от меня на пару шагов, словно опасаясь чего-то, и вдруг остановился с предложением: – Послушай… а что, если я скажу тем, кто нас обнаружит, забавную штуку?
– Какую?
– Что мы женаты. Они могут, конечно, не поверить: такой красавчик, королевский дарг, и какая-то блондинка в простыне…
– Эй! – я возмущенно фыркнула, подтягивая импровизированную одежду повыше на грудь и только тут с удивлением понимая, что муж полностью одет, как на парад. И побрит. И даже волосы на голове уложил, превратившись в лощеного богатея. – Откуда у тебя это все?
– Рэд прихватил из дома, – ответил Джеймс. – Там и для тебя одежда есть, но… я забыл тебе сказать.
– Забыл, значит? – Я прищурилась и, замахнувшись, ударила его кулаком в плече.
– Ой! – муж отскочил, смеясь. – Какая грозная. Ладно, не злись, Софи. Да, я был неправ, но, увы, никак не могу раскаяться. Ты слишком прекрасна в этом наряде.
Он подцепил указательным пальцем ткань над ложбинкой гуди, чуть потянул на себя и нагло заглянул под простыню. Присвистнул. И побежал, потому что я снова замахнулась.
– А ну, стой! – Я удерживала рукой ткань и мчалась за ним, размахивая свободной рукой и едва сдерживая рвущийся наружу хохот.
Джеймс заскочил в комнату, где был уже полюбившийся мне диванчик, и я последовала за ним. Чтобы резко остановиться на пороге, уставившись на ненаглядного дедушку, нагло сидящего на моем месте за накрытым столом.
– А вот и вы, голубки. – Фергюс Блейд поднял графин из центра стола и стал разливать темный напиток по бокалам, сообщая: – Что ж, очень вовремя. Я как раз собирался отметить с вами важное событие: нашу маленькую победу над обстоятельствами и Его Величеством.
– Что за победу? – Я прошла в комнату, и Джеймс осторожно притворил за мной дверь, встав рядом.
– Мы живы, девочка, – просто ответил дедуля. – Это ли не повод?
– Фергюс, – Джеймс выступил вперед, – не нужно.
– Я не могу угостить вас перед новым боем? – удивился старик. – Откажетесь составить мне компанию?
Посмотрев на мужа, заметила, что от былой веселости не осталось и следа. Он снова хмурился, уголки его губ опустились, а ладони сжались в кулаки.
– Что происходит? – спросила я, нервно вцепившись в ткань, обмотанную вокруг тела. – Скажите мне, о чем вы договорились ночью?
Джеймс не отозвался, продолжая прожигать взглядом Блейда. Затем он быстро снял с себя сюртук и водрузил его на мои голые плечи.
Фергюс, понаблюдав эту картину, радостно поднял свой бокал и попросил:
– Так садись напротив и слушай. Я все расскажу, но не нужно терять время – ешьте, дети.
На столе красовались тушеные овощи и свежие лепешки. У меня заурчало в желудке. Снова посмотрев на мужа, я взяла его за руку и спросила:
– Ты хочешь о чем-то меня предупредить?
Он наконец посмотрел на меня и ответил вопросом:
– Если бы я попросил тебя довериться мне и ненадолго остаться в стороне от всего происходящего, ты бы согласилась? Не задавая вопросов, не пытаясь выудить скрытое. Смогла бы просто поверить мне и отпустить, оставшись в стороне?
– Отпустить? – повторила я, крепче сжимая его пальцы.
– Ненадолго. Я бы пообещал вернуться.
– Как тогда, в темнице? – я зло усмехнулась. – Когда ты едва не погиб?
– Может быть, – не стал отрицать он. – Но я был бы гораздо осторожней и действовал бы умней, если бы знал, что ты в безопасности. Ты смогла бы дать мне шанс проявить себя, Софи?
Я посмотрела на старика.
– Это все ты! – закричала обвинительно. – Что ты снова внушил ему? Сколько можно рисковать чужими жизнями?! Кто ты такой?! Мы не твои куклы, которыми можно управлять по щелчку пальцев!
– Знаю, – дедушка оскалился, и меня передернуло от этой его попытки улыбнуться. – И я говорил Джеймсу, что ты захочешь принять участие сама. Но он так упрям…
Муж оказался совсем близко, устало вздохнул и направил меня к креслу рядом с накрытым столом.
– Хорошо, – сказал он тихо. – Тогда… тогда ешь, Софи. Нам нужно набраться сил.
– И пей! – радостно отозвался старик Блейд, подставляя ко мне поближе бокал, который я тут же отодвинула.
– Я помогу. – Джеймс подставил стул рядом со мной, взял тарелку и наполнил ее овощами. Сначала мне, затем себе. Взял свой бокал и, подняв его, сказал: – За понимание. Пусть оно и приходит часто с опозданием. Пусть приносит боль. Все мы должны понимать, что отступать больше некуда и решения необходимо принимать, опираясь не столько на чувства, сколько на разум.
– Отличные слова, мой мальчик, – кивнул Блейд. – До дна!
Они опустошили свои бокалы, а я приступила к еде, щурясь от блаженства.
– Софи, – обратился ко мне дедушка, наблюдая за жадным пережевыванием горячего блюда. – Скажи мне, девочка, правда ли, что я чувствую? По моим ощущениям, на тебе артефакт нашего рода. Перстень моего сына.
Я закашлялась, слишком поспешно проглотив еду. Схватила бокал и сделала несколько глотков напитка, оказавшегося всего лишь ягодным соком. С удивлением посмотрев на графин, кивнула.
– Да, перстень на мне. – И потянула за длинную цепочку, вынимая из-под простыни обсуждаемый предмет. – Ты хочешь, чтобы я отдала его? На мне он не работает.
– Не работает, – повторил Фергюс, – конечно. Потому что рассчитан на мужчину. Это древняя магия, сильная, и, увы, ее не справить. Поэтому для тебя перстень совсем бесполезен. Но…
Старик умолк, задумчиво посмотрев на Джеймса. Тот сидел, не шевелясь, напряженный и непривычно молчаливый. Еду он не трогал, напиток больше тоже не пил.
– Отдай перстень супругу, – попросил Блейд. – Сила, таящаяся в нем, либо примет нового владельца, либо нет. Но в целом хуже не сделает.
– Ты уверен? – Я осторожно сняла с себя украшение, внезапно заметив, с каким трудом вышло поднять руки – они словно налились тяжестью. Сюртук соскользнул с плеч, и сразу стало холодней.
– Возьми, – попросила я, протягивая Джеймсу артефакт, – надеюсь, он поможет и защитит тебя в плохое время.