– Софи, – Джеймс обернулся ко мне, принял перстень, даже не глядя на него, сжал в руке, – послушай меня: не делай поспешных выводов, слышишь?
Я нахмурилась, не понимая, о чем он толкует. Зевнула, с трудом заставив себя удержать глаза открытыми.
– Я… люблю тебя. И хочу одного: верь мне. Что бы ни было.
– Что бы ни было, – кивнула я.
Он потянулся вперед, поцеловал меня в лоб. Я прикрыла на миг глаза, и… все стихло. Стало хорошо и легко, и только где-то на грани сознания сохранялось тихонько зудящее упрямое чувство, будто что-то пошло не так.
***
Я проснулась от звука голосов.
Двое мужчин пытались перешептываться, но выходило у них ужасно: мало того, что говорили все громче, так еще и поругаться между собой успели, повышая тон во время всплеска эмоций.
– Давай сделаем ей укол, как массир велел, – уговаривал первый. – Он никогда просто так ничего не говорит, Том.
– Да? А если она от укола, наоборот, в себя придет? – второй был дико возмущен. – И потом, куда прикажешь колоть? Она в одеяло закутана, как в кокон. А ее муж – тот, что представился лекарем, – сказал, что за нее убьет любого. Даже с того света достанет.
– Этот точно достанет… лекарь! Пф-ф… Придумали же ему легенду – неправдоподобно совсем. Он же явно из наших, и не слабый такой.
– Не наше это дело. Хотя легенда реально так себе.
Они помолчали пару мгновений и оба заржали.
Я едва удержалась, чтобы не цыкнуть, раздраженно закатив глаза. Боги! Кто поставил этих странных мужчин караулить мой сон?
– Ай, ты чего? – смех оборвался.
– Тихо! Смотри, мне показалось, она поморщилась.
– Серьезно?
– Не знаю. В любом случае лучше вести себя тише. Как думаешь, сколько еще времени им нужно, чтобы она спала?
– Наверное, уже все сделано. Хорошо бы и нам пойти на площадь – посмотреть, выгорело ли дело. Может, попросим Пола посмотреть за ней?
– Он же одноногий и дара почти лишился.
– Ну так и она спит. Оставим ему шприц со снотворным и сходим. Туда и обратно.
– Блейд нас потом прикончит.
– Мы осторожно. Тут же пешком – рукой подать. С улицы крики толпы слышно.
– А, была не была! Куда она денется, правда?
– В точку!
Скрипнул пол, тихо закрылась дверь.
Еще какое-то время я притворялась спящей, напрасно подозревая в своих надзирателях хоть какую-то бдительность. Но, как только открыла глаза, убедилась в удивительном факте: мою жизнь охраняли самые недалекие темневики из всех, кого встречала. Хотя с чего я решила, что у них рождаются исключительно умники? Они ведь такие же люди, как и все, только магия немного другая.
Открыв глаза, я медленно села. Комната пошатнулась. Попытавшись сфокусировать взгляд, наткнулась на пустой уже стол, за которым совсем недавно делила пищу с дедушкой и мужем. Ну, как делила? Ела сама, а они смотрели и ждали, пока усну.
Неожиданно в носу защипало, а из глаза выкатилась слеза, спешно прокладывая себе путь к подбородку. Я зло смахнула ее. Посмотрела вниз – вокруг тела все еще была намотана простыня. Сверху меня еще и в одеяло запеленали. Одеждой меня снабдить, разумеется, никто не решился.
– Вот так, значит? – спросила у камина. – Так сильно любят, что опоили и бросили с недоумками в самом центре столицы?
Злость мигом ударила в голову, заставив тихо зарычать от обиды и несправедливости.
– Что они там говорили? – Я поднялась и осторожно направилась к двери, балансируя руками на раскачивающемся туда-сюда полу. – Площадь рядом…
Что должно произойти на площади? Это Ривенхейм, и в его центре люди собирались только на большие праздники или… другие важные события. Боги, что задумал Фергюс Блейд?! И зачем ему Джеймс?!!
Я крадучись вышла в коридор, прошла до следующей двери и, прислонив к ней ухо, прислушалась. Тишина была мне ответом. Затаив дыхание, заглянула внутрь. В мирное время, скорее всего, здесь была гостиная: красивая, в персиковых тонах, с множеством украшений на стенах… Теперь же всюду царил хаос. Хаос, который был мне на руку.
Сумки, саквояжи и мешки валялись прямо у стены. Из них торчали мужские вещи тех, кто, должно быть, собирался в огромной спешке. Отринув лишнюю скромность, я нагло зарылась в первый же мешок и вынула оттуда огромную рубаху. Откинула в сторону, перебираясь дальше. Огромные брюки полетели к рубахе. Третьим был красивый большой дорожный саквояж, и именно в нем я нашла одежду, в которой не тонула. Да, великовата все равно, но терпения искать дальше просто не осталось.
Секунду поколебавшись, я сдернула с себя простыню и разорвала ее на полосы шириной в ладонь, обмотавшись снизу и сверху на манер нижнего белья. После этого нарядилась в костюм модника – обладателя саквояжа. Он немного висел, но это меня волновало мало. Ботинки, найденные среди одежды, оказались сильно велики, пришлось затолкать в них чьи-то носки, чтобы не свалились по дороге. Волосы я спрятала под мужскую шляпу, попавшуюся на глаза перед самым выходом.
– Вот так. – Я посмотрела на себя в зеркало. Там отражалось пугало. Нечто среднего рода. Что ж, мне ведь не на конкурсе красоты выступать?
Снова вернувшись в коридор, я прошла в холл и уверенно двинулась к двери, когда сзади кто-то тихо попросил:
– Остановитесь, а то застрелю.
И сразу за словами последовал тихий щелчок, будто и правда вот-вот последует выстрел.
– Убедили. – Я подняла руки и повернулась, чтобы узреть одноногого мужчину с рыжей всклокоченной шевелюрой. – Рада знакомству, Пол.
– Откуда вы знаете, кто я? – Мужчина удивленно открыл рот.
– Ваши друзья сказали мне, – соврала я. – Когда заходили проведать. Я Софи. И мне нужно идти, Пол. С вами или без вас.
– Но…
– Опустите револьвер. Не думаю, что мой дедушка обрадуется, если вы скажете ему, что перестарались с защитой его единственной внучки и прибили ее, чтоб она больше никуда не вляпалась.
Рыжий внезапно усмехнулся:
– А мне кажется, он меня похвалит, мисси.
Я слегка обалдела от подобных слов. Зло сверкнув глазами, уточнила:
– Проверим?
И пошла к двери. Снова.
Шаг. Второй.
– Мисси, – Пол пошел за мной, – вам велено ждать в доме. Так просили ваш дед и ваш муж.
– Нет. Но вы можете предупредить меня о том, что происходит на площади.
– Не могу. Мы все дали обет молчания, поклявшись жизнями, что никто не узнает замысел нашего предводителя. Никогда.
– Тогда до свидания, Пол.
Я ускорила шаг и выбежала из дома, чуть притормозив, ослепленная солнечным светом. Осмотревшись, внезапно и правда услышала крики людской толпы. В отдалении, но четко…
И ринулась туда, на звук.
Я почти бежала. Долго. Бесконечно долго. Шум от людских голосов становился все громче. Уже виднелась вблизи Центральная площадь, как называли ее в народе… когда голоса стихли.
Словно кто-то меня оглушил. Я даже споткнулась от неожиданности, сказала тихое: “Эй” – и выдохнула с облегчением: говорить все еще могла, слышать тоже.
И только обрадовалась, как услышала громкий уверенный мужской голос, усиленный магией:
– Добро пожаловать на – не побоюсь этого слова – Величайшее событие последних десятков, а то и сотен лет! Как уже было объявлено раньше глашатаями во всех уголках столицы, сегодня вы станете свидетелями невероятного по своей важности явления!..
Я снова побежала. Сердце стучало как сумасшедшее, когда я ворвалась в толпу тараном, отдавливая чьи-то ноги и получая вслед упреки и болезненные тычки. Я спешила, чувствуя, что должна быть там, прямо там, у возвышения, откуда с нами говорил не кто иной, как сам Антуан Третий.
В какой-то момент толпа стала слишком “густой”, и протискиваться вперед оказалось почти нереальным. И я остановилась, жадно всматриваясь в нашего короля, а также в тех, кто пришел на площадь с ним.
Остановилась.
Руки опустились, как плети.
Ужас пробрался под кожу, прошелся липкими холодными лапами по позвоночнику, обосновавшись в области затылка. Я онемела от увиденного, растерялась, потерялась.
Рядом с королем – его спутать было невозможно ни с кем, даже при том, что я его ни разу до этого не видела, – стоял Джеймс. При параде, побритый, улыбчивый. А вокруг темневики – красивые, высокие и очень серьезные; я даже узнала парочку тех, кто приходил недавно свататься. И все бы ничего, но… ближе всех к нам виднелась плаха с воткнутым в нее тесаком, а рядом стоял на коленях мой дед, Фергюс Блейд.
– …акт в знак перемирия! – услышала я конец речи короля, только теперь понимая, что, с головой погружаясь в омут сомнений и страхов, пропустила всю важную речь! – И свершу возмездие я сам! Лично! И пусть это будет последний раз, когда прольется кровь темневика, ведь именно этим моментом будет ознаменован мир между нами!
Антуан третий вышел вперед и схватился за ручку секиры. Я посмотрела на Джеймса, но тот… спокойно переговаривался с кем-то из темневиков, заложив руки за спину и улыбаясь!
Гюс дернулся в сторону, вскинул голову и посмотрел на толпу, что-то промычав. В его глазах светился дикий страх, а во рту был кляп, не позволяющий обратиться к народу.
– Нет, – шепнула я, качая головой.
– Да!!!! – закричала толпа вокруг, становясь еще теснее прежнего, стискивая меня со всех сторон.
– Нет!!! – мой вопль утонул среди сотен глоток, и тогда на кончиках пальцев стала зарождаться сила…
– Да свершится справедливость во имя мира во всем мире! – пророкотал усиленным магией голосом Антуан третий.
– Нет, – повторила я твердо, сжимая кулаки и… оседая на землю от слабости.
Я не успела помешать им! Не успела предотвратить смерть человека, долгие годы страдавшего от притеснений и гонений, потерявшего жену и сына… Мы так и не узнали друг друга, потому что ему пришлось в буквальном смысле положить свою голову на жертвенный алтарь!
Перед падением, перед тем, как заволокло слезами глаза, заметила лишь то, как взметнулась секира. Все было кончено. Я поняла это по восторженной реакции толпы.