А впрочем, все нормально. Заподозрить в крикливой Инессе Львовна агента контрразведки может только самый бестолковый шпион. Тем более что все давно привыкли к тому, что она больше всех по кораблю с фотоаппаратом бегает…
Немножко пригладив, успокоив взбаламученную враньем совесть, я сходила посмотреть, как мирно, без тревог посапывает Назар Савельевич, стащила с его тумбочки спутниковый телефон – на моем мобильнике высвечивалась строчка «связь отсутствует» – и отправилась беседовать с подполковником Огурцовым. Докладывать об успехах и каяться в грехах.
Каялась и хвасталась я снова в санудобствах при включенной воде и запертой двери и начала так:
– Здравствуйте, Михаил Николаевич, бабушка не приехала, но есть информация.
Подполковник что-то неразборчиво гукнул, кажется, поздоровался, и я продолжила:
– Во-первых, хочу извиниться. Кажется, я ввела вас в заблуждение и никакая блондинка в белом платье в мужском туалете не пряталась.
Умный контрразведчик Михаил Николаевич сразу въехал в тему – кто такая блондинка и откуда туалет – и задал резонный вопрос:
– Почему?
– Потому что это была сама Инесса Львовна, – вздохнула я. – Она увидела собственное отражение в зеркальной двери хозяйственного шкафчика и в темноте ошиблась. Правда, мы проверили это при дневном свете…
– Что?! – перебил подполковник. – Кто это мы?! Что вы там проверяете?!
– Михаил Ник…
– Вы что там, совсем с ума посходили?!
– Михаил Ник…
– Куда вы лезете?!
– Не кричите! Дайте договорить! Я попросила Инессу Львовну одеться так же, как в тот вечер, и пройти мимо зеркальной двери шкафа в ее каюте! Обстановка была не та, но Марченко уверена – в тот день она увидела собственное отражение!
Весь этот текст я выдала практически на одном дыхании, но подполковник уже прочно обосновался на позициях конфликта и стоял там твердо. И громко. Отстранив трубку от уха, я много чего о себе услышала. И в частности: о том, что конкретно думает профессионал обо всяких недоумках, начитавшихся детективов, лезущих не в свое дело, путающихся под ногами и морочащих голову занятым людям.
– Сидите тихо и никуда не лезьте!! – Огурцов устал орать, сделал передышку, видимо, для того, чтобы воздуха в легкие набрать, и я отважно бросилась оправдываться:
– Вы же меня не дослушали! Я же как лучше хотела!! Сегодня или в ближайшее время на берег сойдет женщина – Галина Федоровна Карелина! А я вам уже зацепку дала… точнее, запутала. А Галина Федоровна – женщина хорошая, она инвалидные коляски покупает и ветеранам тоже…
– Какие коляски?! – взревел подполковник.
– Не важно. Короче, Карелина сойдет на берег, но она здесь совершенно ни при чем. Она в белый халат не переодевалась, в туалете не пряталась, у нее личные мотивы…
– Так, – устало вздохнул разведчик, – еще раз услышу о каких-то ваших расследованиях, сниму с корабля. Или, точнее, так – приеду на корабль лично и лично вас арестую. За вмешательство, за дезинформацию, за попытку создать препятствия. – И закончил начальственным рыком: – Ясно?!
– Куда уж яснее, – всхлипнула я и пробормотала: – До свидания.
На том отключила связь и воду в кране, села на крышку унитаза и жалостливо похлюпала носом.
Ну что за несправедливость?! Я тут из штанов выпрыгиваю, встаю ни свет ни заря, вру как сотня сивых меринов, стара-а-а-аюсь!! А он – «недоумки всякие»…
Ну нет в мире справедливости.
Я старательно удалила из туполевского телефона все упоминания о контрразведке, погоревала о том, что не удалось отправить в разведку по «мылу» киносъемку шкафчика – зря я, значит, вдоль унитазов на карачках ползала, тряслась, боялась – и…
И стоп. E-mail – туалет. Туалет – e-mail. «Мыло» то есть.
Какая-то мысль…
E-mail – туалет – фотография… Нет. «Мыло» связано не с фотографией… Что-то в связи с этим другое мелькнуло. И не мелькнуло даже, а шандарахнуло.
E-mail… электронная почта, компьютер… шкафчик…
Что?!?! Что же такое мелькнуло?!
В некоторой прострации, цепляясь каблуками за ковер и промахиваясь руками мимо всего подряд – я так боялась потерять мысль, что все движения проделывала совершенно рефлекторно, – слепо добралась до компьютера, перенесла на монитор киносъемку ниши в зазеркалье и практически расфокусированным зрением уставилась на выставку сантехнических порошков, гелей и ершиков. Кадр остановила на крупном общем плане.
Что же такое мелькнуло в голове, когда я соотнесла «мыло», шкафчик и компьютер? Что же такое я поняла в тот момент?..
Отринув сомнамбулические настроения, я сфокусировалась на полках, банках, пакетах и губках и погнала мысль от обратного.
Что-то я в этом ящике поняла. Что-то связанное с компьютером…
А что здесь может быть связано с компьютером?
Ничего.
И все же связь есть. Ведь не зря же мысль толкнуло кодовое слово – e-mail!!
Так что?! Черт дери мою тупую голову!
Есть. Я бережно погладила мою умную голову и с забытым удовольствием вспомнила диплом бухгалтера-экономиста, пылящийся в ящичке для документов. Эх, не зря он там валяется, не зря. Есть связь. Между порошками, гелями, губками и компьютером. И эта связь – приходный ордер, товарная накладная, занесенные в реестр приходов и перемещений.
Я сама бухгалтер, я знаю, как в нормальном хозяйстве учитывается расход любой губки, каждого куска мыла. И на корабле этот порядок есть. Особый, флотский. И все эти бухгалтерские тайны хранит компьютер.
Я выключила технику – кадр с внутренностями ящика и так в мозгах застрял, – засунула в карман летнего пиджака зажигалку, три сигареты и отправилась на палубу проветрить эти самые мозги и посмолить на свежем воздухе.
Идея, посетившая меня внезапно, была проста до гениальности. Где, учитывая все возможности, удобнее всего обустроить тайник для небольшого предмета? Если хранить контейнер возле себя уже опасно, а связи с командой нет.
Конечно, в общественном месте. Там, куда любой пассажир имеет свободный доступ, в нашем конкретном случае – в общественной уборной ресторана.
Представить это вполне возможно.
Идем дальше. Если моя мысль верна, то сообщников среди команды «Мадемуазели» у курьера нет. Иначе все эти рассуждения изначально бессмысленны, беспочвенны и груз тихонько едет в трюме под тюками с ветошью или в трубе машинного отделения.
Но эти рассуждения мы оставим для таможни, пограничников и контрразведки, насобачившихся ловить злоумышленников гораздо лучше бухгалтеров. Мы будем рассуждать с точки зрения приходного ордера.
Каждый бухгалтер, составляя калькуляцию, вносит в приходный ордер не только сумму, но и конкретное название, артикул приобретаемых предметов. Например, мыло «Бархатное» три коробки, порошок стиральный «Тайд» три мешка и так далее.
А чего, спрашивается, проще при современном развитии хакерского промысла раздобыть информацию о том, какое мыло или порошок были завезены на «Мадемуазель», а?
Да раз плюнуть! Наша «Девушка» не Пентагон! (Хотя хакеры и туда пробирались.)
Итак, идея на глазах начинала приобретать логически красивое обоснование.
Какое-то время назад хитрые дяди из иностранной разведки задумали вывести из России некий секрет. И на всякий пожарный случай придумали для контейнера некий тайник. Такой, чтобы подозрения не вызывал и был обычен, как брусок мыла.
И что же дяди делают?
А дяди взламывают сервер пароходной компании, залезают в бухучет и выясняют: в конце августа – начале сентября хозяйственный шкафчик «Мадемуазели» будет забит тем-то, тем-то и тем-то.
В шпионской лаборатории враждебного государства другие умные дяди изготавливают контейнер. Не тот, что «алхимик» сбросил в мусорное ведро «Миража», а другой – точную копию какой-нибудь банки, упаковки мыла, пакета с порошком или…
А вот или – все. Пластиковые банки с гелями абсолютно прозрачны. Средство для мытья стекол тоже насквозь просвечивает. Губки, ершики и тряпки вообще можно исключить. В туалетную бумагу много не завернешь…
Да и мыло… Тоже в смысле хранилища сомнительный объект. В крошечные розовые раковинки, что регулярно появляются на мраморных полках, много не запихаешь…
Может быть, курьер заменил колбу-дозатор для жидкого мыла?
Штука объемная, непрозрачная…
Нет, вряд ли. Эту колбу часто заполняют, снимают и так далее. А для тайника важна пролонгированность использования. То есть длительность. Его не должны часто тревожить.
Я прищурилась, восстановила в памяти каждую полку шкафчика и пришла к выводу: если где и спрятан контейнер с украденным у родимого государства секретом, так это в банке чистящего средства пемолюкса. Этих банок восемь штук в два ряда на верхней полке. Они довольно тяжелые, как средство – экономичные, запечатанные и абсолютно непрозрачные.
Но главное – их много. И если предположить, что в предыдущем круизе или просто с «обзорной экскурсией» на «Мадемуазели» побывал кто-то из коллег клетчатого, то факт этот широко известен. (Ведь кто-то же разработал в деталях путь, по которому курьер вел по городу «алхимика»! Кто-то ознакомился с условиями «Миража», кто-то все это выяснил!)
То есть, если я рассуждаю правильно, после того, как оставить контейнер в кустах у пристани стало невозможно из-за бдительности одного из членов команды, курьер, судя по всему, задействовал запасной вариант. Проще говоря, избавился от присутствия возле себя груза и спрятал его в общественной уборной.
Ай да я, ай да собачья дочь!
Позвонить, что ли, подполковнику Огурцову? Порадовать?
Ага. И по шее получить.
Ну уж фигушки. Теперь я торопиться, точно, не буду. Поскольку установить в банке пемолюкса наличие контейнера, на мой взгляд, проще пареной репы. Достаточно перевернуть банку днищем вверх, проверить маркировку партии и время выпуска, выбитые на днище, сравнить номера и найти «иностранку». Или даже сделать то же самое по штрих-коду на бумажной обертке.
Впрочем… как сказать – легко. Если дяди у нас шибко умные, то выяснить номер партии по тому же компьютеру, проведя его от завода изготовителя до шкафчика за зеркалом, тоже представляется возможным…