– Если переданная вам информация была на бизнесмена Дворецкого и бизнес-леди Емельянову, вы явно сможете договориться, – заметила я.
– Именно этим я сейчас и занимаюсь! – широко улыбнулся Павел Валерьевич. – Только и занимаюсь разговорами-переговорами. С вами. С Дворецким-папой и Емельяновой-бабушкой. Им все равно на кого валить, только бы не на деточек. Надеюсь, что еще поможет Бегунов со своими связями и возможностями, как лицо заинтересованное. Я ответил на все ваши вопросы?
– Боже мой, на что способна обиженная и отвергнутая женщина! – покачал головой профессор Синеглазов. – Как хорошо, что я в своем возрасте уже не интересуюсь дамами.
– Неужели? – воскликнула я, глядя на этого дамского угодника. – На комплимент напрашиваетесь?
– Странно, что Креницкому не досталось, – заметил Артамонов, обдумывая услышанное.
– А ему-то за что? – посмотрел на него младший Васильев. – Он ничего Вальке не обещал, наоборот, пострадал от Ивана и его действий. Она, конечно, и его ругала «за недостаточную настойчивость», но он в свое время хотел жениться на Валентине, потому что хотел ее саму, ни про какое наследство не знал. А отец Валентины посчитал Ивана более перспективным зятем. Потом Креницкий поддержал Валентину в трудную минуту. – Павел Валерьевич помолчал и продолжил: – Она любила Ивана – так отец говорил. Много лет любила. Связавшись с Креницким, хотела заставить Ивана ревновать. А ему было плевать. Потом Валентина возненавидела Ивана. Ведь от любви до ненависти один шаг. Она поняла, что никогда не была ему нужна сама по себе. Нужен был ее отец, его связи, ее родство с одним из воспитанников Аполлинарии Антоновны. Потом она решила, что и мой отец ее обманывал. И она, оказывается, хотела за него замуж! В самом начале их отношений. А у него и в мыслях не было на ней жениться. У них с матерью счастливый брак, разводиться он не собирался и не собирается. И он не давал Валентине никаких поводов думать, что у них что-то может быть. Я же уже говорил.
– Это мужчина может так считать, а женщина уже планирует, где поставит шкаф, – хмыкнула я.
Все присутствующие мужчины улыбнулись. Павел Валерьевич продолжил объяснения:
– Хотя отца Валентина, конечно, не ненавидела так, как Ивана. Вообще не ненавидела. Она не была его женой, не рожала от него детей. Потом она, вероятно, поняла, что с отцом интима не будет, иллюзии развеялись. Ее тоже устраивали деловые отношения с нашим агентством. Работа как раз по ее профилю. И ей нужен был кто-то, кого можно использовать для того, чтобы причинить еще больше боли Ивану, а потом заставить ответить за ее грешки. Она выбрала моего отца на роль козла отпущения. Не ей же в тюрьму садиться? Она же хотела убить женщин Ивана – Алину и вас, Даша, – или причинить вам боль. За то, что он был с вами.
– Это не логично.
«Валентина точно хотела нас убить? Изначально? По идее, именно она присылала нам предупреждения от dobrozhelatel. Но убить? Всех женщин Ивана?»
Теперь я считала, что Валентина воспользовалась возможностью убить Алину, когда эта возможность ей представилась, в первую очередь не из-за Алины, а для того, чтобы Васильев не устранил ее саму физически. Именно эту версию Павла Валерьевича я считала верной. Хотя тут все могло слиться воедино. Но если бы не получилось подставить Ивана с продажей компаний, тогда да, она могла бы попытаться устранить нас так, чтобы подставить Ивана. Но это сложно. Ей было проще действовать с помощью компьютера, которым она виртуозно владеет. Убить человека физически не так-то просто.
– Да кто говорит про логику? – воскликнул Васильев. – Какая логика, если баба свихнулась на желании отомстить?! Ей было абсолютно все равно, кто еще пострадает в процессе. Похищались дети Ивана – и плевать на двух молодых идиотов, между прочим, друзей ее сына, которым она вполне могла сломать жизнь.
– Но они же могли ее сдать!
– Пока не сдали. Мысль же можно внушать исподволь – так, что человек посчитает ее своей собственной. Они же наркоманы! Валька вполне могла использовать какую-то дурь, которая способствует внушению нужных идей. Я не знаю деталей! Может, гипнотическое воздействие было.
– Она и гипнозом владеет? – удивился Синеглазов. – Вы нам тут рисуете какого-то суперагента. Джеймса Бонда в юбке.
– Она компьютером виртуозно владеет. Могла извлечь нужную информацию. И использовать. Она на самом деле умная баба. Внушить человеку что-то не так сложно. А уж если человек под кайфом… Вот они и решили спасать друга Валерика путем похищения чужих детей. Вначале они верили, что сами разработали такой «гениальный план», потом, как я говорил, адвокаты подсказали, что все можно свалить на моего отца. Но у нас была «страховочная запись». Я же сказал вам! Мы всегда страхуемся. И в полиции остались протоколы, составленные сразу после задержания. Дворецкий и Емельянов считали, что это их идея, и винили в проблемах Валерика вас, Даша, хотя раньше никогда вас даже не видели. Неужели вы считаете, что мой отец, прошедший школу КГБ и возглавляющий детективное агентство, мог такое придумать? Такое могло прийти в голову только свихнувшейся бабе. Свихнувшейся от ненависти, обиженной и озлобленной на весь мир.
Вскоре мы с Синеглазовым и Артамоновым детективное агентство покинули. Я обещала прямо сегодня связаться с Питером Разувайффом, а еще с моим почти родственником Андреем в Штатах. Он ведь программист. Сможет меня проконсультировать и, возможно, помочь.
С Андреем поговорили по скайпу. Он обещал выяснить, где находится Валентина Смоленская (если она вообще в США), но, как я и предполагала, отказался заниматься «расследованием» того, что она сотворила. Возможно сотворила. Он теперь законопослушный американский гражданин.
– Пусть этим занимаются люди Бегунова, – сказал мой почти родственник.
Я же подумала о том, что из настоящих родственников у меня только сын и баба Таня, родство с которой очень отдаленное. Но, к счастью, есть близкие люди. Мой брат так и не отозвался, хотя я использовала программы и ток-шоу, в которых участвовала, чтобы его найти. Наверное, его давно нет в живых. Или он живет под чужим именем. Но ничего изменить нельзя. Мамы, сестры и младшего брата точно нет в живых, отец неизвестен. Искать Салтыковых, потомков законных детей веселой вдовушки? Так они не Салтыковы, я даже не знаю их фамилию. И смысл? Я должна радоваться тому, что у меня есть по-настоящему близкие люди, а в последнее время я встретила еще немало замечательных людей, включая семью Артамоновых. Мне помогали люди, которых я раньше не встречала никогда в жизни, проникнувшись моей сложной жизненной ситуацией, и я была благодарна им всем.
Как сложатся наши отношения с Иваном после его выхода из тюрьмы? Если они вообще будут…
Вскоре Андрей сообщил, что Валентина Смоленская легально прибыла в США – была приглашена на работу, как и он сам в свое время. Талантливые программисты нужны в Америке, и туда уже перебралось немало наших. Ее дочь на самом деле помещена в известную клинику. Там проходят лечение представители разных стран, но все – из очень обеспеченных семей.
Валентина Смоленская специально бежала из России? Натворила дел и сделала ноги?
А потом почти одновременно из следственного изолятора выпустили Ивана и старшего Васильева. Обвинения с них были сняты. Васильев выходил тихо, его встречал один сын и повез домой. Мне он позвонил в предыдущий день, сообщил новость, поблагодарил за помощь.
– Обращайтесь, если нужно, Даша, – предложил Павел Валерьевич. – Жизнь длинная. Наши услуги могут понадобиться. Вам всегда будет скидка.
– Все сделал Бегунов? – уточнила я.
– Нет. Наши правоохранительные органы. Молодые талантливые ребята, которые там сейчас работают. Только отец, его друзья и люди Бегунова подсказали им, в каком направлении следует искать. Отец же всегда подстраховывался и меня этому учил и учит. Да и все улики против него были косвенными. Их можно было повернуть и так и эдак.
– Теперь ждать экстрадиции из США Валентины Смоленской?
– Не думаю. Она нужна американцам. И им всегда приятно сделать нам гадость. Валентина готова им в этом помогать. Но ведь судьба ее и так уже наказала. Оба ребенка – наркоманы. Смогут ли их вылечить в этой дорогущей клинике – большой вопрос.
«И еще Валентину ждет одиночество, – подумала я. – Ни семьи, ни любимого мужчины. И эта пытка одиночеством может длиться очень долго. Никакая Сеть ее не заменит».
Хотя не мне ее судить. У нее были причины ненавидеть мужчин, включая Ивана. В первую очередь Ивана, который испортил ей жизнь. Все, абсолютно все мужчины ее только использовали. Мне было ее даже немного жаль, хотя, наверное, нельзя жалеть убийцу.
Глава 28
Припарковать машину поближе к входу в следственный изолятор было невозможно. Нам с Иваном придется идти к ней пешком и отвечать на вопросы собравшихся журналистов. То есть отвечать Ивану. Я уже любезно ответила всем, сфотографировалась со всеми желающими.
Иван вышел с рюкзаком и сумкой, с которыми его увозили из дома. Передачки ему носили я и женщина из семейной пары, нанятой Иваном несколько лет назад. Они так и продолжали жить в своем домике. Мне они сказали, что дождутся хозяина – они верят в его невиновность и в то, что его вскоре оправдают. К сегодняшнему дню они должны были убрать дом. Я туда не вернулась и пока не знала, вернусь ли вообще. Все будет зависеть от разговора с Иваном. От того, как он ответит на мои вопросы.
Он похудел, лицо было бледным. Я привыкла видеть его загорелым. Он много времени проводил на улице и никогда не надевал даже кепку. Я помнила, что у него всегда был цветущий вид. Нет, он не выглядел больным, он не выглядел сдавшимся, опустившим руки. Но он был другим. Тюрьма всегда меняет человека.
При виде мужчины, с которым я прожила полтора года и от которого родила сына, сердце не екнуло. Никак. Я поняла, что у меня не осталось никаких чувств к Ивану. Да и не было любви. Никогда не было. Он мне нравился, мне было с ним комфортно. Но теперь…