У Ченны наверняка был опыт езды на грифонах, иначе она никогда бы не предложила подобное соревнование. Шамур пришлось смириться с тем, что она будет худшей наездницей. Но, может быть, если у неё будет более крепкий и пылкий зверь, его преимущества компенсируют её собственные недостатки.
- Я возьму большого, - сказала она.
Усмешка Ченны стала ещё сильнее излучать коварное злорадство – если такое вообще было возможно.
- Вот как? Что ж, как пожелаешь, милочка.
Она повернулась к конюхам, слонявшимся у дальней стены.
- Мы с леди Ускеврен собираемся на прогулку. Оседлайте Потрошителя для неё и Стрелу для меня.
Конюхи в их крепких кожаных рукавицах по плечо открыли клетку и вывели грифонов на луг с осторожностью, говорившей о глубоком недоверии к норову этих существ. Шамур пристально следила, как один из них осёдлывает её зверя, чтобы убедится, что он туго затянул подпругу. Ченна была уже уверена в победе, и казалось маловероятным, что она каким-то образом приказала слуге саботировать сбрую её соперницы. Но Шамур всё равно не исключала такой возможности.
Ещё один слуга принёс Шамур упряжь и помог её надеть. Потом настало время садиться в седло. Несмотря на неудобные юбки, Шамур решила, что сумела по крайней мере создать впечатление, что она знает, что делает, однако судя по всему Потрошитель остался не впечатлён. Грифон шипел и дрожал, как будто ноша раздражала его. Шамур догадалась, что ей нужно продеть свободные концы упряжи в медные пряжки на седле, чтобы она не могла упасть. Она подогнала их поудобнее, потом взглянула на Ченну. Смуглая женщина, сидящая верхом на собственном грифоне, выражала усталое терпение, пока Шамур – жалкий новичок – абсурдно долго пыталась приготовиться к гонке.
- Готова? – крикнула Ченна.
- Ещё нет, - ответила Шамур, отказываясь торопиться, раз ей требовалось время, чтобы познакомиться со сбруей. У неё было шесть поводьев, пропущенных через стропы на толстом кожаном ошейнике. Судя по всему, они позволяли ей поворачивать голову Потрошителя направо, налево, вверх и вниз. В ножнах висела заострённая дубовая палка – приспособление для усмирения существа слишком крепкого и свирепого, чтобы покоряться ударам кнута или плётки.
Она подозревала, что всему остальному придётся учиться уже в воздухе.
- Теперь готова, - сказала она.
- Прекрасно! – воскликнула Ченна. – До дальнего конца Высокого моста и обратно. Долера Милна, милочка, не могла бы ты дать нам отсчёт – внимание, готовьтесь, в воздух?
- С превеликим удовольствием, - сказала Долера Милна Фоксмантл. Одна из самых известных красавиц Селгонта, она по-прежнему держала в тонкой руке с маникюром грязные грабли. – Заодно я дам сигнал этим… инструментом, хорошо? Внимание…
Шамур посмотрела на Ченну верхом на её грифоне, и всех остальных дам, глазеющих на них или отчаянно совершавших последние ставки на победительницу. Она окинула взглядом чудовищную орлиную голову своего скакуна и ощупала каменно-твёрдые контуры его мускулистых львиных боков у неё между ногами. И подумала – это всё на самом деле.
- …Готовьтесь…
Так и было. Она на это пошла. Пускай её зовут отчаянной, безответственной и даже безумной, но именем Тиморы, она собирается испытать свою храбрость, как в древние, утраченные дни минувшего, прежде чем она похоронила себя в мягкой темнице тесной, банальной жизни её внучатой племянницы. Она свирепо усмехнулась.
- В воздух!
Грабли упали вниз.
- Ла! – воскликнула Ченна. Её грифон ударил крыльями с пугающим рывком, и зверь со всадницей взметнулись в воздух.
- Ла! – закричала Шамур, подражая сопернице. Потрошитель остался на месте.
Шамур ударила чудовище по бокам, и он чуть повернул свою массивную голову с золотистыми перьями, чтобы посмотреть на неё. Шамур могла поклясться, что видит насмешливое презрение в его круглых багровых глазах.
- Ну ладно, сукин ты сын, - прорычала она. Она не любила использовать жестокость для управления ездовыми животными, но надо – значит надо. Она потянулась за дубовой палкой.
С рывком, который впечатал седло в её ягодицы, Потрошитель взмахнул крыльями и ринулся в небо. В мгновение ока зверь был уже в пятидесяти футах над землёй, бешено раскачиваясь в попытке сбросить свою наездницу – в попытке, которая запросто могла закончиться успехом, если бы не ремни Шамур.
Торопливо привстав в ножнах, чтобы седло не врезалось в ягодицы, Шамур свирепо натянула поводья одной рукой и огрела Потрошителя палкой в другой. Грифон ответил, ныряя вниз, разворачиваясь, пикируя или непредсказуемо взлетая в каждый следующий миг.
Увидев как-то раз дикого грифона, образованный и разговорчивый товарищ однажды одарил Шамур импровизированной лекцией о привычках подобных созданий, включая мнение, что хотя грифоны и относительно проворны в воздухе, они не могут делать сальто или переворачиваться вверх тормашками и лететь вниз спиной. Теперь у Шамур появился повод сомневаться в словах старого друга. Пока Потрошитель совершал один головокружительный манёвр за другим, ей часто казалось, что мир крутится, как колесо, а живописные поля и пастбища талендарской фермы висят у неё прямо над головой.
Но Шамур одновременно была умелой наездницей и воровкой, привыкшей взбираться на высоту. Хотя голова кружилась, а в животе бурлило, выходки Потрошителя не могли лишить её ориентации или заставить запаниковать. Она продолжала бороться за контроль над полётом, и в конце концов грифон прекратил свою отчаянную акробатику и начал лететь ровно на юго-запад. К несчастью, это означало, что он движется в точно противоположном нужному направлении, но поэкспериментировав с поводьями, она сумела развернуть чудовище.
Ощутив, что она уже достигла какого-то подобия мастерства (или, по крайней мере, надеясь на это), Шамур заставила Потрошителя лететь быстрее. Иначе они никогда не догнали бы Ченну, уже серьёзно вырвавшуюся вперёд. После нескольких ударов пятками грифон действительно замахал крыльями немного быстрее. Затем он заметил лошадей.
К этому времени Шамур и Потрошитель летели над фермой, принадлежащей Фоксмантлам, дому, известному своими прекрасными лошадями, которые благодаря использованию тайной магии рождались всегда чёрными, как ночь, или жемчужно-серыми. Дюжина таких жеребцов и кобыл паслась на закрытом лугу. Когда они каким-то образом почувствовали приближение грифона, они стали бегать из стороны в сторону, пытаясь отыскать в высокой белой деревянной ограде проход, которого там не было – врата были закрыты.
Потрошитель расправил крылья и спикировал, приготовив когти для удара. Шамур изо всех сил натянула поводья и стала колотить грифона по голове. Потрошитель прервал резкое снижение, но лишь затем, чтобы подвергнуть наездницу очередному мучительному сеансу тряски и неожиданных смен направления, от которых её тошнило. Затем, надеясь, что наездница присмирела, он снова нырнул к лошадям.
- Ну его в Бездну, - прохрипела Шамур. Она осмотрела плечо Потрошителя, где его крыло соединялось с туловищем, отыскивая уязвимые точки. Когда ей показалось, что она такую нашла, она ткнула туда острым концом палки и не стала убирать оружие.
Крыло задрожало от судороги, и неожиданно, не в силах им пользоваться, грифон перестал снижаться. Вместо этого он падал, как камень.
Шамур заставила чудовище – и себя – падать довольно долго. Потрошитель должен был почувствовать свою беспомощность, испытать страх. Наконец, она убрала палку, и её скакун сразу же забил крыльями. Как будто безрезультатно.
Светловолосая наездница в отчаянии глядела, как земля мчится навстречу, испуганные животные в загоне из крохотных мечущихся букашек превращаются в полноразмерных лошадей, луг из безликого зелёного полотна становится участком поросшей травою земли с небольшими перепадами высоты, тут и там усыпанном горками коричневого навоза. Она подумала, что слишком долго выжидала и в результате им с Потрошителем суждено погибнуть.
Но в последнее возможное мгновение, сверкнув крыльями, отчаянные удары которых слились в гудящий рёв, Потрошитель сумел выпрямиться. Его загнутые когти и львиные лапы пронеслись в считанных дюймах от деревянной ограды.
Грифон поднялся в чистое лазурное небо. Задыхаясь, промокнув от пота, Шамур удерживала палку, готовясь снова ткнуть грифона, если тот не станет слушаться, но такой необходимости не возникло. Теперь он летел прямо и слушался поводьев.
Шамур подалась вперёд в седле и сказала на ухо Потрошителю:
- Ещё раз такое выкинешь, и клянусь Маском, я превращу тебя в месиво на земле. А теперь, когда мы всё прояснили, смотри!
Она указала палкой на северо-восток.
- Стрела меньше и слабее тебя, но уже ушёл далеко вперёд.
На самом деле она даже не видела скакуна Ченны, но надеялась, что его увидят орлиные глаза Потрошителя.
- Если у тебя осталась хоть капля гордости, ты не позволишь этому дохляку тебя одолеть! Будь моим союзником и выиграй эту гонку!
Она знала, насколько абсурдно думать, что Потрошитель понял хоть слово. Однако он рванулся вперёд, когда она ударила пятками. Ускорение откинуло её назад и быстро дало понять, что до сих пор грифон показывал ей лишь часть своей скорости.
Натягивая поводья, она убедилась, что Потрошитель понимает, в какую сторону лететь, а потом просто позволила ему делать это как можно быстрее. После этого она испытала свой первый вкус блаженства полёта. Её лицо ласкал ветер, растрепав причёску, заставляя волосы развеваться позади, как знамя. Он изумлялась ловкости, с которой её грифон лавировал в незримых воздушных потоках, находя восходящие, которые подбрасывали их в небо. Всё это время мир простирался перед ней, как чудесная зачарованная игрушка. Крохотный, как колонна муравьёв, караван полз по большому тракту, именуемому Путём Мантикоры. В конце дороги сверкал Селгонт, величайший город в Сембии, чудесное собрание замков, храмов, жилых домов из коричневого камня, людных рынков и базаров, где покупали и продавали любые товары. Вдоль северной стены города бежала сверкающая лента реки Эльзиммер, впадающей в Селгонтский залив. Дюжины кораблей стояли на якоре в гавани, а далеко в синем море плясали белые искры – наверное, паруса ещё нескольких.