ей. Она знала, что некоторые виды живых существ обитали там испокон веку, опираясь на опыт самых разных цивилизаций, чтобы сделать это единственное место своим домом. Жизнь там была наполнена мудростью, красотой и гармонией.
Но эта лагуна совсем не похожа на рассказы. Здесь грязная вода, плавает какой-то мусор, о котором даже нельзя сказать, чем он был раньше, а главное, здесь ужасно шумно. Сейчас шум перекрывали вопли ее похитителей: «Турси-опс! Турси-опс!» – летевшие впереди них. Уже слышались ответные крики бесчисленных голосов: «Турси-опс!» – и трое злодеев радостно свистели своим. Они гнали Эа прямо в средоточие этого шума.
Стойбище афалин гремело. Щелканье, свист, жужжание и постоянный скрежет в воде. У Эа воспалились глаза. Сил на то, чтобы испугаться, почти не осталось, но толпа ее поразила. Ее окружили огромные афалины, блестяще-серые, и все вдвое больше любого из Лонги. Из дыхал летели брызги, они выглядели очень возбужденными и страшно энергичными.
Стая бурлила. Еще бы: молодых преступников-самцов сослали под страхом смерти, но они выжили и вернулись. К этому времени Эа уже кое-как понимала местный диалект.
Три из четверых, а с ними кто?
Самка!
Кто самка? Где самка? Сколько их?
Это не наша! Самка Лонги!
А-А! СПИРАЛЬКА!
Толпа разразилась щелчками. Об океанских демонах моментально забыли, все норовили протиснуться поближе, посмотреть на неожиданную пришелицу. Новости согнали афалин с ревниво охраняемых спальных мест. Они прыгали и толкались; всем хотелось увидеть изгнанников, да еще с таким трофеем, – ведь все Лонги погибли, когда бежали от афалин, несущих здравый смысл и порядок. Она что, и правда красивая? Она ведьма? Надо же, какие героические у нас парни…
Об изгнании все забыли. Самцы, само собой, и не помнили уже, кого и за что изгнали. Самки помнили – они обычно не прощали обид. Но сейчас не время поминать давние разборки… Все заняты, всем любопытно, все хотят посмотреть на живую Лонги.
Чужая! Самка Лонги!
Турси-опс! Турси-опс!
Охрана быстро навела порядок, оттеснив толпу назад, чтобы открыть широкий проход в главную лагуну для трех самцов и их пленницы. Эа чувствовала, как их внимание тащит ее вперед, как течение тащит грязные водоросли. Даже мурены не смотрели на нее так пристально, как эти варвары. В гортанных щелчках она узнавала множество грубых выражений, и все они носили оскорбительный характер. Некоторые даже без зазрения совести активировали свои гидролокаторы, чтобы получше разглядеть интимные особенности ее тела.
Владыке Ку уже доложили о подарке, и он с нетерпением ждал возможности увидеть его поближе. По обе стороны от него выстроились командиры кланов и охрана. Порядок не предусматривал возвращения тех, кого изгнали, и теперь создавался прецедент, способный в будущем стать новым правилом. Владыка Ку даже не обсуждал с Деви, самым надежным, осторожным и прагматичным своим советником, подобную возможность. Кстати, она со всем гаремом устроилась неподалеку, заняв удобное место для обозрения.
Владыке хотелось, чтобы Деви была рядом. Он поднялся на поверхность, предоставив ветру подсушивать язвы возле глаз. Да, теперь язвы украшали оба глаза. А еще они распространились и на гениталии, образовали твердые вздутия под грудными плавниками. Ничего особенного. Такие же бугры покрывали тела других командиров, совершивших переход через просторы, только у владыки они были ярче выражены. И так понятно, что он лучший, но лишний знак отличия не помешает. Вот о чем он думал, наполовину поднимая мощное тело над водой.
Огромный самец вынырнул из воды перед Эа и рухнул обратно с такой силой, что всплеск отбросил всех назад. Эа рефлекторно отреагировала на нападение, встала на хвост и угрожающе пощелкала своими маленькими челюстями. Она собиралась защищаться! Она угрожает владыке Ку? Да за это же положена смерть! Но тут раздался резкий кудахчущий смех владыки. Разумеется, после крошечной паузы рассмеялись и остальные.
Эа расслабилась и ушла в воду. Тело болело, ему никогда раньше не приходилось принимать оборонительную позу, но она уже решила, что вот-вот умрет, и тело сделало все само. Смех и гневные выкрики сотрясали ее мозг. Она обернулась в поисках пути к бегству и увидела поблизости группу самок – одна из них была намного крупнее остальных. Эа даже решила сначала, что это самец. Нет, все-таки самка, просто большая. Она не смеялась, а пристально наблюдала за Эа. Опасно наблюдала. Эа не стала хлопать челюстями, но и совсем их не закрыла. Угроза еще не миновала. Большая самка не притронулась к ней, но Эа ощутила ментальный удар хвостом.
Большой самец пошевелил головой, и стая, уловив сигнал, замолчала. Трое ее мучителей выдвинулись вперед. Эа пыталась понять, что происходит. Один за другим все трое выгнули спины в позе смирения, как самки перед спариванием. Все молчали. Владыка открыл пасть, и стая затаила дыхание. Вожак медленно свел челюсти. Трое проплыли перед старшими самцами, а затем вдруг прижались друг к другу, словно малыши. Эа еще не приходилось видеть, чтобы ее похитители вели себя подобным образом. Слишком большой контраст с их привычным поведением, жестоко-высокомерным по отношению к ней. К своему стыду, она даже обрадовалась, ощутив внимание прилипалы.
– Тс-с, – тонким голоском шепнул прилипало. – Не мешай. Мне надо сосредоточиться.
– Я принимаю подарок! – загремел владыка Ку. – Смотрите на мою новую жену!
Он подбросил Эа так ловко, что она упала в воду спиной, судорожно пытаясь восстановить равновесие. Тут же встала на дыбы, не обращая внимания на бешеные взмахи хвоста прилипалы.
– Я не твой подарок! – отщелкала она прямо в морду владыке Ку, заметив, как его длинный член лезет наружу. – Я свободная самка Лонги, и я требую…
Удар мощного хвоста был так быстр и резок, что она сначала не поняла, что произошло, просто одна сторона морды взорвалась сильной болью. Пока она пребывала в шоке, владыка вошел в нее. Самцы висели по сторонам, наверное, чтобы Эа не убежала.
Эа вскрикнула от жгучего ощущения, ей показалось, что сейчас ее стошнит от боли и отвращения, но владыка уже тащил ее на поверхность, все еще живот к животу, на глазах у всей ликующей стаи. Эа смотрела на солнце, пытаясь справиться с невероятной болью, пытаясь унять вообще все, а ее тело дергалось и в нем что-то разрывалось.
23Гарем
Если бы Эа могла убить себя силой воли, она бы это сделала, но тело цеплялось за жизнь. Она знала, что толпы вокруг больше нет, что вода стала прохладнее, но совершенно не реагировала на громкие щелчки Деви, отдающиеся в голове. Ее сознание было пустым и светлым. Она куда-то плыла с другими самками. Самая большая из них, вызывавшая инстинктивный страх у Эа, сильно укусила ее, подгоняя. Эа почувствовала укус, но боль не дошла до сознания, все еще отделенного от тела. Даже ремору она не чувствовала и не слышала ничего, кроме потока воды по бокам, и от этого ощущения тошнота подкатывала к горлу. Когда владыка Ку закончил с ней, он передал Эа Деви. Первая жена умело скрывала негодование. Меньше всего ей хотелось такого пополнения в гареме, особенно теперь, когда вся стая видела, что легенды о красоте Лонги имели под собой солидное основание. Хорошо, конечно, что владыка Ку разрешил Деви использовать сарпу по мере необходимости. Стая пребывала в нестабильном состоянии, владыка Сплит демонстрировал враждебность, и, словно этого было мало, теперь у нее появилась привлекательная конкурентка. Деви не хотела, чтобы кто-нибудь заметил ее тягу к сарпе. Этой своенравной Лонги ни в коем случае нельзя давать много, кто знает, какая доза будет для нее в самый раз. Хватит несчастных случаев в Первом гареме! Вместе с тремя самыми верными и благоразумными женами она отвела Эа в заросли водорослей.
При входе в глубокую узкую бухту охрана сделала вид, что не замечает их. Тяжелые зеленые плети свисали с мокрых черных стен. Вода была неподвижной и прохладной. Единственный звук исходил из собственного дыхала Эа. Деви остановилась перед мордой Эа, наверное, сейчас последует удар… «Я свободная Лонги». Мысль придала ей мужества.
Она щелкнула прямо в голову Деви: «Я – СВОБОДНАЯ ЛОНГИ». Плевать! Даже если ее сейчас пришибут, все мучения разом кончатся. Но удара не последовало.
Деви, казалось, не обратила внимания на такую вопиющую грубость по меркам Лонги. Вместо этого она мягко и осторожно щелкнула: «Следуй за мной».
Они что, считают Эа молодняком и собираются обучать, что можно делать, а что нельзя? Самки сделали по два глубоких вдоха и неторопливо ушли в глубину. Послышалось отдаленное шипение. В испуге Эа поспешно продышалась и последовала за ними. Ее ждали. Теперь шипение стало почти оглушительным. Шло оно от огромных зарослей водорослей, поднимавшихся из глубины. В лагуне не было течения, но каждая плоская лента извивалась, так что вся роща казалась сборищем морских змей, выползающих из нор. Шипение издавали трущиеся друг о друга ленты водорослей.
Деви подвела свою группу поближе, и Эа заметила проход в этой чащобе. Теперь поверхность была далеко, а шипение звучало почти успокаивающе, вот только прилипало прижимался так, словно был встревожен. Эа начала различать детали. Ленты водорослей имели разный оттенок: зеленые, коричневые, с толстыми черными жилками другого цвета на месте соединения с основным стволом. В тусклом свете основания водорослей казались красноватыми.
Эа, умевшая хорошо контролировать дыхание даже на самых глубоководных охотничьих вылазках, вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. Поверхность виделась недалекой, но Эа почему-то не могла подняться. Рядом оказалась Деви и взглядом посоветовала подождать. В ее глазах не было никакой угрозы, просто совет. Внимание всех самок сосредоточилось на вспышках в глубине зарослей. Ленты водорослей разошлись, и оттуда выплыли пять серебряных рыбок, по одной на каждого дельфина.
Эа смотрела. Рыбки были маленькими, у каждой на боку проходила ядовито-желтая полоса. По опыту Эа знала: такой цвет могла иметь только гниющая рыба. Несмотря на крошечные размеры, рыбьи морды украшали мрачные отвисшие губы и вздутые щеки – приметы хищников, если бы не размеры… Эа никогда не встречались рыбы с такими глазами – ничего не выражающими и только иногда вспыхивающими, словно они с интересом смотрели в ответ. Одна из рыбешек выбрала Эа. Она подплыла к самой морде Эа и словно споткнулась в воде. От нее исходили панические импульсы, словно она была ранена. Несомненно, это была какая-то неправильная рыба, но Эа почувствовал извращенное желание съесть ее. Она посмотрела на других самок; возле морды каждой так же трепетала рыбешка, и афалины выглядели загипнотизированными судорожными подергиваниями мелких тварей. Все, даже Деви. Деви покосилась на Эа, затем открыла рот, и в него заплыла сарпа. Все еще косясь на Эа, Деви захлопнула челюсти.