– Что говорят тебе знаки, Агаутр? – донесся из сумрака голос, глухой и подавленный от непосильной усталости. Жрец Агаутр поднял голову и сверкнул глазами.
– Много чего, Драугр. Где твой хозяин?
Из тени выступил человек: он был худ и мертвенно бледен, его когда-то рыжую бороду будто присыпало пеплом. Из-под капюшона плаща цвета обугленного дерева смотрел единственный глаз. Он носил черную кольчугу, шоссы из черной кожи и браслеты из серебра и витого железа.
– Занимается своими делами, как следовало бы и тебе. Что ты там видишь?
Презрительно скривив губу, Агаутр протянул руку и вырвал из груди мертвого франка сердце. Рассмотрел его в тусклом свете.
– Бурю Одина! Земля воняет войной! Чудовищные тени, жестокие, с окровавленными руками, собираются вместе, как старики у погребального костра!
– Это я вижу и одним глазом, жрец! – сказал Драугр.
Липкими от крови руками Агаутр вытянул петли кишок. И нахмурился, рассматривая внутренности; то, что он прочел по этим блестящим веревкам, заставило его зашипеть от ярости.
– Враги твоего хозяина совсем осмелели! Опасайся гаэла, который прячется за маской дружелюбия, ибо он змей, убивающий неосторожных!
Драугр кивнул.
– А как закончится грядущая битва?
Агаутр отошел от распотрошенного трупа.
– Я не вижу. Норны прядут нити каждого из нас, и прячут концы этих нитей от моего взора. Передай ему мои слова. «Опасайся гаэла…»
– «Который прячется за маской дружелюбия», да? Бесполезный старый ворон, эту маску носят все! – и человек по кличке Драугр растаял в тенях, словно призрак, оставив после себя лишь громкое эхо мрачных, как заупокойная песнь, шагов.
Глава 8
Сквозь узкие окна высоко в стенах главного зала Дублинского замка проникал утренний свет солнца, проливая тепло ранней весны – так непохожее на царивший среди собравшихся ледяной холод. Скрывшись в тенях высокого балкона над залом, Бьярки Полудан наблюдал за встречей повелителей Дублина и Лейнстера с ирландскими вождями.
Под вороньими знаменами Дома Ивара сидел на краю трона Ситрик, сын Олафа, в окружении дюжины крепких норманнов: в тяжелых кольчугах, с длинными сверкающими копьями и прочными щитами. На почетном месте справа от него развалился на парчовой скамье король Маэл Морда Лейнстерский, с замутненным взглядом попивающий греческое вино из расписанной золотом чаши. Рядом с ним, по-кошачьи поджав ноги, сидела Кормлада. На ней было почти прозрачное платье из тонкой красной ткани, с бесстыдным разрезом до середины бедра, а подчеркивало ее наряд ожерелье из витой серебряной и золотой проволоки с изображением двух волков – один держал в пасти жемчужину, а второй – круглую каплю янтаря; в ушах ее блестели золотые гроздья серег. Она маленькими глотками пила вино из серебряного кубка и с деланым безразличием смотрела на собравшихся в зале мужчин. Перед троном стояли, разбившись по двое и трое, двенадцать предводителей фианны Лейнстера – клановых боевых отрядов, стержня воинства Маэл Морды. Выпрямив спины и нахмурившись, они смотрели на своего короля.
Почувствовав позади чье-то присутствие, Бьярки обернулся и увидел мрачное лицо Драугра.
– Дай угадаю, – прошипел Полудан. – Агаутр увидел новые смертоубийства?
Драугр – которого до его смерти на дороге к Роскилле пятнадцать лет назад звали Рыжим Ньялом, сыном Хьялмара, – кивнул.
– Еще он говорит, что тебе нужно опасаться гаэла.
Бьярки фыркнул.
– Если не забыл, про тебя он говорил то же самое.
Драугр лишь заворчал. Когда четырнадцать лет назад Ньял разыскал Бьярки на болотах острова Уайт, Агаутр предупредил о том же и его. Ты служил королю Олафу, – сказал жрец, обвинительно ткнув в него пальцем. – С чего бы ему теперь служить тебе? Ты поверишь вероломному сыну Хьялмара? В прошлую вашу встречу у Силлийских островов он жаждал твоей крови.
Но назвавшийся Драугром – и заверявший, что он прошел по сырой тропе в Хельхейм и вернулся обратно, – шепнул кое-что на ухо Полудану; одно лишь слово – и все сомнения развеялись. Бьярки Полудан был уверен, что уж Драугр не предаст его никогда.
– Какого гаэла? – спросил Полудан. В этот момент внизу выступил вперед самый высокий из ирландцев, худой мужчина в оборванном желто-зеленом плаще и с длинной косой, перекинутой за спину, цвета красного золота. Бьярки вгляделся в его загорелое грубоватое лицо, массивную челюсть подчеркивали длинные жесткие усы.
– Старый жулик не уточнил.
– Значит, не зевай, – прошипел Бьярки. – Может быть, придется убить их всех.
Высокий ирландец небрежно поклонился.
– Парни выбрали меня говорить от их лица.
– И кто же ты? – спросил Ситрик.
– Мой король меня знает.
– Да, – подтвердил через мгновение Маэл Морда. – Ты Парса, вождь воинов Клонмора. Ты из деревни пастухов, которые, если я верно помню, всегда были моему отцу как кость в горле, – произнес король Лейнстера, не скрывая своего презрения. – Чего ты хочешь? Зачем ты привел сюда остальных и нарушил мой покой в этот страшный час?
– Мы хотим короля, которого сможем уважать, – так же жестко ответил вождь Парса. – Но Всевышний послал нам тебя. Поэтому мы пришли на переговоры.
Во взгляде короля Лейнстера сверкнул лед.
– Следи за языком, пастух.
– Переговоры? – повторила Кормлада. – Разве мы враги вам, Парса из Клонмора? Мы вас обидели? Мой брат или я обошлись с вами дурно? Говори без утайки!
– Да, я скажу, Дублинская ведьма! – ответил Парса. – Этой ночью мы получили весть, что долина Барроу в огне! Наши дома разрушили, женщин и детей убили, обесчестили и увели в рабство, забили наш скот – и ради чего? Чтобы обогатить твоего сына? – он повернулся к Маэл Морде. – Уведи нас из этих земель, сын Мурхады! Стань королем, которого мы сможем уважать! Встретим врагов из Мунстера на своих условиях!
Маэл Морда рассмеялся. Он указал на воина кубком – в нем плеснуло вино.
– Хочешь, чтобы я сбежал со своего же восстания?
– Мы защитим то, что твое по праву! – горячо заверил его Парса. Остальные вожди закивали и согласно зашумели. Парса пригладил усы рубцеватой костяшкой пальца. – Лейнстерские фианны служат лишь своему королю! Это ты, Маэл Морда мак Мурхада – или ты лишь одетый в шелка преступник, гоняющийся за чужой короной?
Маэл Морда, пошатываясь, поднялся на ноги и в ярости отшвырнул чашу. С оглушительным звоном она упала на каменные плиты у ног Парсы, обрызгав его остатками вина; к чести ирландца, он даже не вздрогнул.
– Ты, верно, забыл, с кем разговариваешь, пастух! Я велю тебя высечь, наглая свинья! Тебя и твоих вероломных дружков! Иисус милосердный…
– Сядь, пока не упал, брат, – сказала Кормлада.
– Да, – словно ножом обрубил тираду Маэл Морды резкий голос Бьярки. – Послушай сестру.
На главный зал опустился плотный смертный саван тишины. Король Лейнстера даже не стал спорить – он просто вновь упал на скамью и сделал знак слуге налить еще вина. Ирландские вожди перевели взгляд на Полудана, который выступил из темноты под балконом. За ним по пятам, словно закованный в доспехи дух, следовал Драугр.
– Парса из Клонмора, – произнес Полудан, двигаясь сквозь группки ирландцев. – Сколько раз ты резал скотину на Мунстерской земле под знаменами своего короля? Сколько раз разорял деревни во владениях этого жалкого подлеца мак Кеннетига? Сколько женщин ты опозорил, украл и убил? Сколько детей оставил на поживу воронам, а, Парса из Клонмора?
Парса пожал плечами. Другие вожди зашептались.
– Столько, что всего и не упомнишь? – с нажимом продолжил Бьярки.
– Да, – ответил Парса. – И что с того?
Бьярки замер на ступени королевского помоста и, обернувшись, леденящим душу шепотом сказал собравшимся воинам:
– Хоть раз мак Кеннетиг отказывался от своих хитроумных планов, чтобы отомстить за этих грязных потаскух и их мелких ублюдков, мчался в эту глушь, на которую срать даже той горстке людей, что о ней знает? Нет? Но почему же, Парса из Клонмора?
На лице Парсы заходили желваки.
– У него…
– Говори же, будь ты проклят! – рыкнул Бьярки.
– У него была цель, – нехотя сказал Парса. – Мы его дразнили, и он об этом знал.
– Мы его дразнили, – с насмешкой повторил Полудан. – И он об этом знал! Ну слава Богу! Нам просто повезло, что ты поведал нам об этой стратегии! А то мы бы отказались от своего замысла – замысла, который я вынашивал половину твоей никчемной жизни! – и поехали мстить за потаскух и ублюдков, оставшихся в глуши, которую ты зовешь домом! – и Бьярки с глубоким презрением повернулся к Парсе спиной.
Ирландский вождь почернел от злости. Чиркнула по коже сталь – Парса выхватил висевший на поясе нож и с рыком бросился на Полудана. Но за секунду до того, как он вонзил бы Бьярки клинок в спину, в его длинную золотую косу вцепился всегда таившийся в тени Полудана Драугр. Намотав волосы на кулак, он оттащил Парсу и отбросил его прочь. Нож выпал у того из руки, Парса проехался по каменным плитам и пораженно замер у ног товарищей. Десяток ирландцев одарили убийственными взглядами огромного дана и его хозяина.
Драугр в развевающемся плаще шагнул им навстречу, его единственный глаз горел жаждой боя; он вынул пару висевших сзади на поясе топориков с дубовой рукоятью – их зазубренные лезвия украшали выгравированные руны, обещавшие смерти.
– Если хочешь кого-то убить, – прорычал он, – то встань к нему лицом и покажи оружие.
Парса тяжело поднялся на ноги. Оба короля, Ситрик и Маэл Морда, нахмурились и обменялись тревожными взглядами: они уже чувствовали в утреннем ветерке запах бойни. Кормлада хищно улыбнулась, когда Бьярки Полудан взобрался на помост и, встав между правителями Дублина и Лейнстера, повернулся лицом к кучке ирландцев.
– Что ты решил, Парса из Клонмора? Ты нарушишь данную королю клятву? Уведешь своих оборванцев выслеживать Мунстерских псов по горам и долам Лейнстера, чтобы отомстить за какую-то деревню? Или останешься верным моему плану и получишь втрое больше земли, когда мы насадим врага на клинок?