Как-то само собой получилось, что никто не упоминал о капитане-особисте, немного погодя с нас даже взяли кучу подписок о неразглашении. Капитана словно в природе не существовало.
Половина отпуска пролетела в алкогольном угаре. Была у меня мысль навестить Иришку, но я отгонял это желание прочь. Не хватало храбрости, девушка казалась недосягаемой вершиной.
Внимание привлек зуммер, сработал мой КИП. Что бы это ни было, пришлось поднести устройство к глазам.
На экране высветилось короткое сообщение от особиста. Жуку вдруг экстренно захотелось со мной увидеться. Сначала я решил, что ему вздумалось переговорить насчет цацек. С другой стороны – эту тему мы уже перетерли. Если капитана обуяла жадность и он решил пощипать мою долю, его все равно ждал бы облом. Примерно в таком духе я ему и ответил. Тут же на КИП пришло еще одно сообщение. Жук вызывал на серьезный разговор, гарантируя, что цацки тут ни при чем. Дела службы, заверил он. Ничего не оставалось делать, как переодеться, стараясь не разбудить Дэна, и выйти из общаги.
На улице маячили две крепкие фигуры в надвинутых на глаза капюшонах плащ-палаток. Лица этой совсем не сладкой парочки были мне незнакомы. Как выяснилось, это по мою душу.
Убедившись, что я тот, за кого себя выдаю, они повели меня на вертолетную площадку и посадили в вертушку, в которой не было никого, кроме молчаливого пилота. За все время полета он даже двух слов не сказал.
Погода была неважной: дождь, сильный ветер, отвратительная видимость, но мне, похоже, пришлось иметь дело со спецом, туго знавшим свое дело. Машину покачивало, бросало из стороны в сторону, однако ничего страшного не происходило. Мы продолжали лететь как ни в чем не бывало.
Лететь… Вот именно! Мне льстили такие знаки внимания. Не за каждым егерем будут гонять вертолет, тем более в непогоду.
Сели мы через час на маленьком аэродроме, расположенном прямо в тайге, между холмами. Как только вертолет приземлился, к нему сразу же подошел человек в защитном комбинезоне. На плече у него висел автомат. Человек помахал рукой, приглашая выйти.
Он же привел меня к панельному домику, стоявшему чуть поодаль.
У входа топтался часовой – парень моего возраста, одетый явно не по форме и довольно непривычно: странной расцветки маскхалат, разгрузка, зеленый шлем-сфера, на лице чуть приподнятые черные стрелковые очки. И егеря, и «вованы» одеваются иначе.
Увидев моего сопровождающего, часовой посторонился, освобождая путь.
Комната в доме была всего одна, в ней жили и готовили еду на маленькой газовой плитке. Помещение обогревалось печкой-буржуйкой. Накурено – хоть топор вешай.
Меблировка была непритязательной. На скрипучих железных кроватях сидели двое: Жук и подполковник Никаноров – двухметровый гигант с добродушным лицом.
– Здравия желаю, – сказал я, вытягиваясь по стойке «смирно».
– Расслабься, парень, – усмехнулся подполковник. – По глазам вижу, меня ты узнал.
– Так точно, товарищ подполковник.
– На время можешь забыть о субординации, боец. Никаких званий.
Капитан подмигнул мне, похлопал рукой по своей койке:
– Садись.
– Слушаюсь.
Я присел.
– Капитан мне все о тебе рассказал, – начал Никаноров.
Интересно: он и о заначенных цацках, которые мы с Жуком разделили поровну, в курсе? В принципе капитан мог поступить со своей долей как угодно, моя при любых обстоятельствах оставалась только моей. У меня на нее были обширные планы.
Однако Никаноров не коснулся этой темы.
– Ты уверен, что батарейка излучает ка-волны? – спросил он.
– Так точно, уверен. Источник у меня был что надо. Еще было косвенное подтверждение от одного из членов клана диких.
– Плохо, – вздохнул Никаноров.
Я удивился:
– Что именно плохо, товарищ подполковник?
– Все плохо, боец. Поздновато мы об этом узнали.
Я сделал попытку приподняться с кровати:
– Товарищ подполковник, я не виноват.
Никаноров усадил меня, опустив ладонь на плечо. Впечатление было такое, будто меня припечатали ковшом экскаватора.
– Никто и не говорит, что ты виноват. Это мы проморгали. После того как стало известно, что батарейку уже находили (это я твоего отца и его ассистента имею в виду), я на всякий случай велел своим людям поднять всю документацию по этому случаю. Выяснилось, что цацку тогда сдали на хранение научникам, они в запарке пихнули ее в какой-то сейф с повышенной защитой и забыли. Хотели мы ее изъять от греха подальше, кинулись к тому сейфу, а батарейки и след простыл. Короче, толкнули ее некоторые несознательные ученые жохам, те в свою очередь на Большую землю переправили. Такие вот дела.
– И давно батарейку переправили? – испуганно привстал я.
Ведь если цацка находится за пределами АТРИ не год и не два, она там таких дел могла наворотить, что мало не покажется.
– На наше счастье, недавно. Пару месяцев назад.
Я облегченно вздохнул.
– Рано радуешься, боец. Знаешь, к кому она попала? К большому перцу аж из самой нерезиновой.
– Зачем вы все это мне говорите? – подозрительно спросил я.
Когда двое особистов начинают посвящать тебя в тонкости – ничего хорошего не жди.
Никаноров понял меня правильно. Он, чуть улыбаясь, посмотрел мне в глаза:
– Да затем, что ты мне поможешь, а я тебе. Причем еще неизвестно, кто больше. Мне уже доложили, что тебе обратной дороги из АТРИ нет. А если попадешь в мою спецкоманду, будешь дрейфовать туда и обратно без всяких «Протоколов А» и стираний памяти.
– Что для этого нужно сделать? – сухо поинтересовался я.
Предложение выглядело достаточно интересным. Кроме того, оно открывало дополнительные перспективы. Я не выбросил из головы мечту вернуться на Большую землю, причем навсегда. Если есть способ, который хоть самую чуточку приблизит меня к этой мечте, я ухвачусь за него даже зубами.
– Для начала расскажу, как из тебя можно сделать штатского человека. Это наша страховочка на случай возможных проблем. Одно дело, если в неприятности влипнет гражданское лицо, и совсем другое, если военнослужащий, причем из ОБВЕ. Ты не мальчик, должен понимать, что светить нашу организацию на Большой земле нельзя. Мы своих, конечно, не бросаем, но предпочитаем принимать меры в неофициальном, так сказать, порядке.
Полковник Нефедов удивленно поднял на меня голову:
– Это что?
– Рапорт, товарищ полковник.
– Вижу, что рапорт. С чего вы решили, что можете в одностороннем порядке разорвать контракт?
– Внимательно прочитал то, что было написано мелким шрифтом в секретном дополнении. Вот это. – Я протянул полковнику копию контракта с выделенными красным маркером строчками.
Дополнение к контракту мне выдали только в АТРИ. На Большой земле полный комплект документов даже показывать отказались. Правда, тогда я махнул на это рукой. Голова была забита другими вещами. Нас с Лехой ослепила величина выданных подъемных. Мы даже представить себе не могли, какая каверза ожидает нас в будущем.
К этому разговору я, благодаря советам Никанорова, подготовился основательно, поэтому говорил как заправский юрист:
– Насколько я понимаю, в случае, если военнослужащий ОБВЕ по медицинским показаниям не может покинуть АТРИ, то это расценивается как действие непреодолимой силы, и он вправе заключить контракт на других условиях или вообще от него отказаться. Достаточно лишь подать соответствующий рапорт.
Полковник, не глядя, отложил бумаги в сторону.
– Откуда же ты такой умный взялся? Сам вник или помогли?
Я лишь усмехнулся в ответ.
– Понятно, – сказал Нефедов. – Не хочешь говорить, не надо. Я тебя пытать не буду. Предлагаю побеседовать. Присаживайся, Павлов.
Он сделал приглашающий жест. Я послушно пристроился на ближайшем стуле.
– Суть ты уловил правильно. Пунктик этот вписали в девяностых, когда у нас в очередной раз армию реформировали. Согласен, что при таких обстоятельствах, как у тебя, условия контракта можно и нужно пересмотреть в сторону улучшения. В общем-то не проблема. Есть предусмотренная типовая форма контракта и для тех, кто не может подвергнуться процедуре из «Протокола А»: с повышенным денежным содержанием, продпайком, пенсией, обеспечением комфортабельным жильем и прочими социальными благами. Проявил ты себя нормально, геройски даже, я бы сказал. Так что с моей стороны препон не будет.
Он открыл сейф, вынул несколько бланков, положил их передо мной:
– Заполняй, боец.
– Простите, товарищ полковник, вы меня неправильно поняли.
Комбриг устало вздохнул:
– Я-то как раз правильно тебя понял, сержант. По глазам вижу, что дембельнуться раньше времени хочешь. Только не стоит оно того, Павлов. Здесь армия, а значит, порядок и дисциплина. Не всем по душе, конечно, но зато ты сыт, обут, при деньгах и оружии, всегда есть крыша над головой. По-моему, для наших условий просто шикарно.
– Товарищ полковник, я с этим не спорю. Мне просто не хочется дальше служить. Считаю, что свой долг перед родиной я выполнил.
– Глупости говоришь, Павлов. Этот долг у нас, мужиков, на всю жизнь. Лучше поговорим о твоем будущем. Допустим, ты уволился. Нормальной специальности у тебя нет. Здесь, в городке, на хорошую работу устроиться сложно. Квалификация у тебя, прямо скажем, никакая. Зарплату, соответственно, положат копеечную. Жилье… вряд ли оно будет лучше твоего нынешнего. Максимум – комнатуха в общаге. Есть смысл шило на мыло менять?
– Я не планирую оставаться в Ванаваре, товарищ полковник.
Нефедов кивнул:
– Теперь ясно, чего тебе захотелось. В вольные бродяги податься, за хабаром ходить, да сбывать его жохам. Р-романтика! Я прав, да? – Не дожидаясь ответа, комбриг продолжил: – Ладно, стал ты вольным бродягой, бродячим асоциальным элементом. Мало того, что официальный твой статус будет такой же, как у тех зэков, что уран добывают, так еще и нам, бывшим товарищам, охотиться за тобой придется. А что касается заработков – тут уж как повезет. Может, приподнимешься, а может, закопают тебя где-нибудь в тенечке, а цацки, твоими потом и кровью добытые, себе заберут.