— Угу, — буркнул Глеб, ожидая, что начальница заинтересуется сюжетом, и что тогда прикажете отвечать? Правду? Оглянуться не успеешь, как окажешься с Лизой в соседних палатах. Но Воронцова была уже поглощена поиском улик.
— Проверьте, нет ли за ней сейфа, — сказала она.
Глеб снял картину, но открылась лишь стена.
— Не стоило и надеяться, — нарочито расстроенно проворчал он и поставил картину на пол, повернув изображением от себя.
Воронцова тем временем подошла к рабочему столу, быстро просмотрела бумаги.
— Отчеты о финансовой деятельности завода за квартал. Ничего интересного для нас.
Она положила документы обратно, попробовала дёрнуть ящик стола. Заперто.
— Надо спросить у Мельникова, может у него где-то храниться запасной ключ от стола, — сказала Анна.
— Обязательно спросим, — ответил Глеб, осторожно отстраняя её в сторону.
Он взял со стола нож для писем, вставил его в щель между ящиком и столешницей, со всей силы надавил. Треснуло дерево, тренькнуло напополам разломившееся лезвие.
— Но потом, — закончил Глеб выдвигая ящик.
— Варвар, — бросила Анна, уже с нетерпением разглядывая бумаги и письма. — Были бы вы моим подчинённым, получили бы выговор. Вы действуете непрофессионально. Нарушаете служебную этику.
— Непрофессионально, зато действенно. Я вообще простой стажер, с меня взятки гладки, — отмахнулся Глеб. — Ну, что там?
— Ничего интересного, — ответила Анна. — Финансовые отчеты, списки книг и прочая ерунда.
Когда последняя бумага была вынута из ящика, на самом дне обнаружилась маленькая записная книжка.
— А вот это уже интереснее, — Глеб в азарте прихлопнул ладонями по столу, будто наблюдал за бегами и его лошадь вырвалась вперед. — Что там?
Воронцова открыла блокнот, нахмурилась. С замиранием сердца Глеб ожидал, что это окажется тайный дневник Василия Мельникова, в котором он покается в каких-то таких страшных грехах, что хоть как-то прольет свет на загадку его смерти.
— Ну не томите, что там? — повторил он.
— Не берусь ответить точно, — ответила Анна, положила записную книжку на стол, перелистнула несколько разворотов.
Страницы были размашисто исписаны цифрами и буквами. Какие-то были зачеркнуты, некоторые подчеркнуты двойной линией, мелькали восклицательные и вопросительные знаки.
— Тринадцать, точка, ноль два, одиннадцать, П-П, семнадцать, ноль, семь, девять, А-А, — зачитал Глеб вслух несколько строк. — Что это значит?
— Вы задаете много вопросов, хотя я предпочла бы слышать от вас версии и предположения, — отчеканила Анна. — Я не знаю. Если можно представить, что цифры через точку это даты, то что значит второе число и буквы — сейчас можно только гадать.
Она хотела убрать записную книжку обратно в ящик, но Глеб выхватил её и убрал себе в карман.
— Вы что себе позволяете? — Воронцова обожгла его очередным своим фирменным взглядом. — Оставьте в покое личные вещи скончавшегося. Может ещё канделябры прихватите из дома Мельниковых, Глеб Яковлевич?
— Заберем, как потенциальную улику. Отцу сообщим. Если не пригодится — вернем. Если мы знаем, что покойный Василий Мельников как-то связан с сумасшедшей старухой, которой везде мерещатся демоны, как знать, может и это записи оберега от демонов или что-то в этом роде. Заклинания какие-то или цифры, которые ему нашептывали бесы по ночам. Это единственная подозрительная вещь из всех.
— Или просто какие-то отчеты о его любовных похождениях, — Анна неожиданно рассмеялась коротко и сразу снова посерьезнела. — Итак, что мы имеем?
— Против покойного Мельникова ничего, — Глеб пожал плечами, — кроме того, что он, возможно, в глазах сумасшедшей ведьмы Лукиной был одержим дьяволом.
— Значит, наведаемся в её ведьмин домик на болотах.
Глава 13
Адрес загадочного дома отыскал неугомонный Кузьма Макарович. Едва он услышал, что Глеб и Анна собираются отправиться за город на поиски госпожи Лукиной в столь неприветливое место, как тут же объявил:
— Еду с вами. И еще наряд с собой возьмем, мало ли что там на этих болотах.
— Да что там будет? — удивился Глеб.
— Ну вдруг бандит, который Дарья Ивановну в заложники взял? — предположил сыщик, приглаживая усы. — Что вы тогда вдвоем делать станете?
— Боюсь не родился тот злодей, который госпожу Лукину удержит, скорее уж она кого-то там держит взаперти, — поделился Глеб. — Я и раньше так считал, а после посещения ее уютной квартирки, у меня до сих пор мороз по коже. Потому никаких сомнений в её способностях больше нет.
— Если вы закончили зубоскалить в адрес Дарьи Ивановны, то может быть поедем уже? — Анна одарила мужчин строгим взглядом и молча направилась к паровику.
Переглянувшись с Кузьмой Макаровичем, Глеб поспешил за бывшей начальницей, а сыщик устроился рядом с водителем второго паровика.
Дорогу показывал Кузьма Макарович, как знаток здешних мест и предместий. Его машина ехала вперед, и Анна лишь следовала за ней, не боясь заплутать или проехать мимо.
Спустя час езды по ухабистой дороге, которая по ощущению Глеба вытрясла из него всю душу, паровик полиции свернул с основной дороги и медленно пополз по своротке, цепляясь боковыми фонарями за сухие кустарники.
— Дебри какие-то — проворчал Глеб, высматривая сквозь пыль, поднятую впереди едущей машиной, вырисовывающийся путь. — Мы вообще туда едем?
— Кузьма Макарович сказал туда, — отозвалась Анна и сосредоточилась на ведении паровика.
Метров через пятьсот они выехали на поляну. Пожухшие осенние травы, голые ветви деревьев, царапающие низкое небо, все это навевало уныние и тревогу.
— Дальше через болото по тропе, — обрадовал Глеба и Анну сыщик. — Я одного из парней вперед отправил, чтоб глянул проходимо ли там. А то сами понимаете осень, дожди. Может жижа сплошная.
— Если так, что же нам, повернуть назад? — удивилась Анна.
— Ну, так-то можно и по незнакомому болоту идти. — Кузьма почесал затылок. — Однако я б не рискнул, да и темнеет нынче рано, сейчас часок-другой и всё, хоть глаз коли.
— Вот потому у нас раскрываемость и хромает, что сталкиваясь с трудностями сотрудники больше думают о своем благополучии. — Анна вздёрнула подбородок. — Благо как гражданское лицо я имею право идти туда, куда пожелаю. — Анна шагнула вперед и Глеб инстинктивно ухватил ее за руку.
— Прямо в топь что ли? — возмутился он ощущая, как гнев, обида и природная вредность Анны сплетаются с его чувствами.
— Удостоверились? — спокойно спросила бывшая начальница забирая руку. — Да хоть в топь, но я должна знать, что все это значит. И Дарья Ивановна единственный человек, который может нам об этом поведать. Иначе смерть Мельникова-младшего и госпожи Савицкой так и останутся именами на бумаге, не получившими отмщения.
К ним подошел молодой городовой, кажется тот самый, что встречал Глеба у дома Мельникова:
— Поверил, господин сыщик, дорога проходима, но местами, конечно, грязь так и хлюпает.
— Прямо до дома дошел? — поинтересовался Кузьма Макарович.
Городовой замялся:
— Ну, до дома-то нет. Далековато, но в целом не думаю, что дальше тропа хуже, чем тут.
— Не думает он, видите ли, а надо б думать. — Сыщик выразительно постучал себя по цилиндру и пригладив усы крикнул: — Берите фонари и веревку, идем цепочкой. Если что, никого не бросаем! Верно же я говорю, Глеб Яковлевич? — сыщик обернулся к Буянову.
— Верно? — в свою очередь переадресовал вопрос Глеб Анне, но та только хмыкнула и не раздумывая первой направилась по тропинке, берущей начало от поляны и исчезающую за первыми же осинами.
Глеб чертыхнувшись бросился следом, а за его спиной Кузьма Макарович окриками подгонял небольшой отряд.
Дорога, если её можно было так назвать, расползлась от грязи. По прикидкам Глеба на ней едва ли могли разминуться два человека. Впрочем, люди, устроившие жилье в такой глуши, явно не жаждали гостей и не устраивали приемов. Почти сразу тропа сворачивала в бок, а затем круто шла в низ. Деревянные ступени, некогда сделанные заботливыми хозяевами, растрескались, а местами и вовсе отсутствовали, оставив после себя лишь земляной выступ, как дыры в щербатом рту. Перила, не то разрушились от времени, не то и вовсе не существовали. Спускаясь по этой шаткой лестнице Глеб про себя ругался прыти Анны Витольдовны, которая подхватив подол платья двигалась впереди него. Вот поскользнётся, свернет шею, потом костей не соберет, весело будет.
Благо ступени кончились, и тропинка вновь принялась виться среди унылого леса. Черные стволы деревьев коегде покрывал мох, полз по шершавым стволам, свисал с ветвей, будто намотанное мочало, лип к корням, змеиными телами, торчащими из земли. Высоко над головой перекрикивались вороны, что отнюдь не добавляло живости этому месту, даже наоборот, заставляло думать о погосте.
Среди деревьев что-то потрескивало, шуршало, словно рядом с ними крался еще кто-то, невидимый и незримый.
— Поганое место, — проворчал Глеб и его шепот разнесся эхом, отчего стало ещё больше не по себе.
— Идите молча, — предложила Анна и не оборачиваясь к нему добавила: — И попросите у Кузьмы Макаровича веревку, кажется скоро она нам понадобится.
Глеб хотел уточнить, с чего она это взяла, но тут лес как-то разом кончился, и они вышли к болоту. В безветрии из воды торчали росчерки порыжевшего рогоза. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом гниющих растений и сырости, которая проникала под кожу, заставляя содрогаться. Через все пространство болота от островка к островку протянулась деревянная дорожка. Состояние ее оставляло желть лучшего. И подобное путешествие отнюдь не вдохновляло.
Анна дождалась, когда ей подадут веревку и обвязав запястье вновь пошла первой.
— Очень вам это поможет, — возмутился Глеб. — Хотя бы вокруг пояса намотайте, — но бывшая начальница проигнорировала его замечание.
Едва они прошли треть пути, как дорожка исчезла из вида, а вокруг щиколоток начал клубиться туман.