— Рассказывал? — нервно переспросил Куропаткин. — Что именно?
— Что вы очень опасны… — Глеб выдержал паузу и подмигнул. — За карточным столом.
Гости салона добродушно рассмеялись незатейливой шутке, а Куропаткин только выжал из себя нервную кривую улыбку.
— Останьтесь, — просительно протянул Глеб. — Может я ещё что припомню, что о вас Крапивин говорил.
Он хохотнул и Куропаткин нервно опустился на стол, взял карты в руки.
Игра шла своим чередом. Глеб расспрашивал остальных гостей об их жизни, выслушивал истории и анекдоты, но чем дальше, тем яснее становилось — если кто и может пролить свет на обстоятельства биографии покойного Крапивина, так это только Куропаткин. Для всех остальных гостей игорного салона Прохор Потапович был старый, давным-давно забывшийся знакомец. Но как заставить Куропаткина заговорить? Вызвать в полицию на допрос? Мертвый номер, он просто откажется отвечать и всё. Вызывать прокурора, который может выжать из людей самые потайные мысли? На это никто не даст разрешения, как на предложение пытаться прихлопнуть комара пушечным выстрелом. Что ж, Рубченко, гори он в аду, преподал один хороший урок: люди в долгах согласны на услуги.
Хороший игрок знает — самый большой куш можно сорвать, не когда у тебя хорошие карты, а когда у твоего оппонента карта всего лишь чуть-чуть хуже. На сленге такая ситуация называется «авария». Надо всего лишь дождаться её и не оказаться тем, кого в этой аварии сомнет.
Игра шла час за часом, Глебу приходилось напрягать все своё умение, не забывая притворяться в стельку пьяным, когда, наконец подвернулся этот момент.
— Итак, господин Куропаткин, — пьяно пробормотал он, изображая, как непослушными пальцами с трудом приподнимает карты от стола. — Ваше слово.
— Пятьсот рублей.
— У-у-у, большие деньги. Но может сыграем по-взрослому?
— Это как? — нервно спросил Куропаткин.
— Скажем… десять тысяч.
Кто-то из присутствующих восхищенно присвистнул.
— Не знал, что служба в полиции столь прибыльна, — хохотнул толстяк. — Пожалуй, мне стоит оставить свои прииски и надеть мундир!
— Полиция это всё от скуки, — вяло махнул рукой Глеб. — Мне моё наследство и за десять жизней не прокутить.
— Пожалуй я лучше…
Куропаткин потянулся выбросить карты. Карты у него были хороши, но он не захотел рисковать. Чёрт!
— Не спешите с ответом, — быстро остановил его Глеб. — Добавлю к своей ставке кое-что поинтереснее денег.
— Вы о чем?
— Информация. Крапивин… Помните такого? Он мне рассказал один секрет про вас…
Игроки заинтересованно переглянулись, а Куропаткин побледнел.
— Сыграете со мной, — надавил сильнее Глеб, — расскажу, что такого он про вас наболтал. Разумеется приватно. Я умею хранить тайны.
Куропаткин облизнул губы, нервно кивнул.
— У меня нет таких денег…
— Ничего. Я и распиской приму.
Бумага, чернила, росчерк пера и чек на десять тысяч рублей с размашистой подписью лёг поверх груды купюр.
— У меня стрит, — Куропаткин выложил свои карты на стол.
Пальцы его так нервно выстукивал по столу, будто он азбуку Морзе набивает.
— Увы, — Глеб пожал плечами, — у меня фул-хаус. Ваша карта бита.
Куропаткин мертвым взглядом проследил за тем, как Глеб сдвигает к себе всего его деньги, под восхищенные комментарии остальных игроков. Буянов нахально помахал распиской, сложил её напополам и убрал в карман.
— Прошу простите, господа. На этом я, пожалуй, откланяюсь, — сказал Куропаткин, поднимаясь со стула.
— Позвольте провожу вас. — Глеб указал рукой в сторону дверей.
Откланявшись, они в гробовом молчании покинули особняк.
— Благодарю за компанию, доброго вам вечера, — торопливо чуть слышно пробормотал Куропаткин и попытался уйти, но Глеб придержал его за рукав.
— Одну секунду. Просто хотелось бы уточнить, когда ваши чернила на бумаге превратятся в ассигнации государственного банка?
— Я верну вам долг, — нервно дернул рукой Куропаткин.
— Конечно вернете, куда же вы денетесь, — максимально нахально ответил Глеб, затем сжал кисть Куропаткина, будто пожимая её на прощание.
Страх клубился в нем, как свинцовый водоворот, который вспыхивал зелеными искрами растерянности.
— Карточный долг — дело чести, — продолжил Глеб. — А честь потерять так легко. Без неё же что? Только один патрон в барабан револьвера, да в кабинете запереться?
— Вы на что намекаете? — огрызнулся Куропаткин, впервые за вечер показав злобу.
— Намекаю, что денег-то у вас расплатиться-то и нет.
Это был бросок на удачу, но попал он в самое яблочко.
Чувство испуга запульсировало в Куропаткине, грозясь вот-вот взорваться.
— Но всегда есть какой-то запасной вариант, — сказала Глеб. — Понимаете? Услуга за услугу.
— Что вам надо?
Глеб понизил голос до шепота:
— Крапивин мне намекал, что у вас, господин Куропаткин, есть интересные знакомства…
Испуг Куропаткина сжался в плотную панику, которая завибрировала, будто гитарная струна. Глеб в этой беседе пробивался, будто слепой сквозь тайгу, не зная, куда надо выйти, но паника Куропаткина сыграла с ним злую шутку. Он затравленно оглянулся по сторонам, будто их мог кто-то подслушать, понизил голос:
— Этот болван Крапивин рассказал вам о нашем клубе?
Клубе? Сердце Глеба забилось быстрее.
— Именно так, — тут же подхватил он. — Сами, наверное, знаете, алкоголизм делает людей куда менее осторожными в своих речах. Но вот лично я не из болтливых. Я просто человек умирающий от скуки и мечтающий завести новые полезные знакомства.
Он подмигнул Куропаткину, намекая, что знает куда больше, чем говорит. Тот продолжал колебаться, нервно покусывая кончик усов. Мысли Глеба работали так быстро, что казалось вот-вот закипит голова. Что за клуб? Общество любителей убийств? Почитатели Джека Потрошителя? Сколько там людей? Что их связывает? Мельников, Савицкая, Шмит, Крапивин… Кроме помешательства — только одно. Они видели другие миры. Глеб пошел ва-банк.
— Служба в полиции мне надоела до чертиков, — шепнул он. — Я хочу увидеть то, что могут узреть лишь избранные.
И это сработало.
— Хорошо, — Куропаткин нервно кивнул. — Я сообщу где и когда.
Глава 18
— Скажите на милость, вы что же, серьезно собираетесь идти непонятно с кем, непонятно куда, в столь неурочное время? — поинтересовался Порфирий удивленно глядя на Глеба.
— Можно сказать и так, — согласился тот. — На мой взгляд это превосходный шанс узнать, что за общество увлекло Крапивина и как с этим связаны остальные видевшие или прибывшие из моего мира.
— Нет, я отказываюсь понимать вас, Глеб Яковлевич, право слово. Не знаю, что там в вашем мире, — слово «вашем» кот выделил голосом, — а в нашем порядочные люди если и идут на тайные встречи, то при оружии и предупредив друзей.
— Ну, вот я вас предупреждаю, — хмыкнул Глеб. — Шах и мат через три хода.
— Что? — Порфирий Григорьевич удивленно уставился на доску с фигурами, потом недовольно поглядел на Глеба. — Это вы меня нарочно фраппировали. Чтобы вывести из душевного равновесия и вульгарно обыграть, а ещё друг называется.
— Ничего подобного. Просто вы сегодня не в форме, — предположил Глеб, делая глоток вина и закусывая сыром.
— Чушь. Я всегда в форме. Впрочем, пусть эта партия останется на вашей совести. Анне Витольдовне вы уже поведали о своей затее?
Глеб отвел взгляд и принялся рассматривать сквозь окно синие сумерки опустившиеся на Парогорск
— Поня-я-ятно, не рассказали. А почему, можно узнать?
— Ей некогда. У неё прогулки и свидания. — Глеб пожал плечами. — Честно, не ожидал, что отстранение от службы сделает её такой.
— Какой? — тут же заинтересовался кот.
— Ну такой вот, обычной.
— Обычной, — Порфирий посмаковал слово. — «Обычной» звучит так, словно вы разочарованы?
— Вовсе нет, но решил не дергать её по пустякам. Вот посещу эту тайную встречу и может потом расскажу, что к чему.
— Может да, а может нет, до чего же вы вредным бываете, Глеб Яковлевич. Слов нет!
— А минусы будут? — усмехнулся Глеб и кот фыркнув отвернулся.
Некоторое время они сидели в тишине, Буянов продолжал потягивать вино, а кот о чём-то размышлял.
— Когда? — наконец спросил он и заметив вопросительный взгляд добавил: — Когда у вас намечена встреча?
— Сам не знаю. — Глеб пожал плечами. — Вчера Куропаткин не объявлялся, сегодня, как видите, тоже. Думаю, что если и завтра так будет, то придётся его разыскать и напомнить о уговоре. — Буянов поднялся из-за стола. — Вам ещё принести консервы?
— Несите, чего уж там, — снизошел кот. — Всё равно ничего более съедобного в вашем доме не водится.
— А как же та рыба, что я готовил с томатами и без лимонов?
— Та рыба случилась столь давно, что я не удивлюсь, если она мне приснилась, — съязвил Порфирий Григорьевич.
Хмыкнув Глеб направился было на кухню, когда в дверь постучали. Переглянувшись с котом, Буянов отворил дверь. На пороге стоял мальчишка посыльный:
— Письмо господину Буянову, — почти крикнул он и вручил Глебу конверт, затем развернувшись на пятках быстро исчез в темном коридоре.
Прикрыв дверь Глеб тут же вскрыл конверт и взглянув на лист вздохнул:
— Что ж, Порфирий Григорьевич, консервы откладываются, господин Куропаткин ожидает меня через полчаса у горбатого моста. И, представьте себе, я склонен не опаздывать.
— Не хотите Анне говорить, давайте Кузьме Макаровичу сообщим, — не сдержался кот спрыгивая со стула и подходя к Глебу. — Так, для подстраховки вашей никчемной сущности.
— Если уж вы говорите, что я никчемен, то и вовсе не вижу повода для переживаний, —признался Глеб, подхватив пальто, цилиндр, и вместе с котом вышел из квартиры.
Погода как назло не располагала для прогулок. В воздухе висела неприятная всё пронизывающая морось, а холодный ветер так и норовил забраться за воротник. Взглянув на небо, Глеб едва заметил мутный диск луны, круглый будто пятак, закатившийся за рыхлые тучи. Что ж, полнолуние самое время для тайных встреч и скрытых ритуалов, или чем они там занимаются.