— Что за привычка отвечать односложно? А на кого некролог? Мне что, все ответы из вас выцарапывать прикажете?
Вместо Глеба ответила Анна:
— На господина Мартынова. Помните такого?
— Ещё бы не помнить! Такой импульсивный мужчина с заискивающими манерами — такого захочешь, не забудешь. А уж когда его жена стреляется, то и вовсе!
— Вот именно он и скончался, — Воронцова взглянула на Глеба. — Соболезную вам. Вы всё же были знакомы, хоть и недолго.
— Угу, спасибо, — Буянов отложил газету в сторону. — Если честно, не ожидал такого от него.
— Ну, чужая душа — потёмки, — Анна пожала плечами. — Опять же, у человека горе. Он овдовел. Каждый из нас переносит утрату по-своему. Марфа вот до сих пор по вечерам плачет по крестному, и даже тот факт, что его убийца мёртв, ей ничуть не помогает. Поэтому весть печальная и по-своему внезапная, но, согласитесь, вполне закономерная.
— Может, вы и правы, — Глеб вернулся к окну. — Как думаете, Порфирий Григорьевич, стоит на похороны сходить?
— Отчего бы и нет, — согласился кот. — Правда, холодно сейчас, бело и неуютно, но если душа просит, так можно.
Анна хотела согласиться с котом, но тут в дверь постучали:
— Войдите, — первой откликнулась Воронцова.
Скрипнув, дверь в контору отворилась, и через порог переступила старушка. Хрупкая, с лицом, сморщенным точно печёное яблоко, она остановилась в нерешительности и покачала головой, будто укоряя себя за то, что пришла.
— Здравствуйте, сударыня, — обратился к пришедшей кот. — Вы к нам по делу?
— Сударыня… — тонко улыбнулась старушка. — Давно меня так не называли. Спасибо на добром слове, — она ласково глянула на кота. — Это вы детективы?
— Именно так, — Глеб подошёл к посетительнице и подал руку. — И мы рады будем помочь вам в вашем деле.
Старушка чуть растерянно взглянула на Буянова, но, решившись, кивнула и позволила проводить себя к креслу. Устроившись в нём, она поправила седые волосы, выбившиеся из-под выцветшего платка, разгладила несуществующие складки на юбке и, тяжело вздохнув, молвила:
— Сынок у меня пропал, — призналась она. — А мне без него жизни нет.
— Это наша работа — помогать в трудную минуту, — улыбнулась Анна, подходя к самовару. — Давайте я вам чаю налью, а вы пока нам всё расскажете.
Старушка взглянула на неё, опять поправила платок и коротко кивнула.
— Вот и славно, — поддержал её Глеб. — А теперь давайте больше конкретики. Расскажите нам всё о своём сыне: фамилия, имя, отчество, где жил, где работал, когда вы его видели в последний раз и при каких обстоятельствах, — он взял блокнот и карандаш, приготовившись делать заметки.
— Да так и зовут — Сынок. А что о работе — так он мой любимый пёсик, ласковый такой, чуткий, а уж умница каких поискать! — принялась расхваливать посетительница питомца. — Мы, значит, как гулять соберёмся, он поводок сразу несёт. А когда домой возвращаемся, так он тапочки мне тащит. И по глазам вижу, что всё понимает, да вот только по-человечьи молчать никак, а уж он бы постарался. Я уверена, побасенками своими меня б днём и ночью развлекал. Вот он у меня какой, Сынок мой.
Воронцова и Буянов переглянулись, не зная, как быть, однако Порфирий не сдержался:
— Вы, многоуважаемая, простите, не знаю имени, к нам пришли, потому что у вас пёс пропал?
— Всё так, котик, — согласилась старушка. — Федора Устиновна я, ежели по батюшке.
— Порфирий Григорьевич, — в свою очередь представился кот, нервно дёргая хвостом. — Однако же наше агентство рассчитано на происшествия несколько… хм… другого уровня, чем поиск собак. Понимаете меня?
— Отчего ж не понять, — вновь закивала Федора Устиновна. — Понимаю, потому к вам и обратилась. Я ж как разумею: в полицию с этим не пойдёшь — прогонят да ещё и на смех поднимут. «Выжила, — скажут, — старая из ума, из-за собаки в участок пришлындала». Выгонят они меня, в общем, и правы будут — у них и без того дел по горло. А у вас я прознала — даже в служащих кот имеется. Так если не сюда, куда ещё мне, старой, податься? Кто ж моего Сынка найдёт?
— Порфирий Григорьевич — наш партнёр, настоящий детектив и безусловно душа агентства. Однако ваш случай… — Глеб замялся. — Скажем так, уникален и не совсем по нашему профилю.
— Вы, ежели думаете, что мне оплатить ваши услуги нечем, так ошибаетесь, — старушка полезла в карман и достала свёрточек. — Вот, лежат, специально на чёрный день оставляла. За всю жизнь не продала, не заложила. Думала, похоронят на выручку с них, но тут дело поважнее сыскалось, — она распутала узелки и положила на стол золотые серёжки. Крупные зелёные камни в них, поймав скудный солнечный свет, засияли, наполняясь живым блеском. Федора Устиновна же важно обвела взглядом присутствующих, на чьих лицах читалось искреннее удивление, и пояснила: — Настоящие смарагды из Беловодских копий.
— Прошу прощения, разрешите взглянуть, — Порфирий дождался, когда старушка кивнет, и, запрыгнув на стол, наклонился над украшением. — Хм… — задумчиво произнёс кот. — Хм… Действительно, настоящие изумруды. А какой чистоты! Дрожь берёт, такую красоту рядом видеть.
— Ну что, теперь-то возьмётесь за моё дело? — спросила Федора, складывая платок, в котором принесла драгоценности. — Найдёте Сынка — и серёжки ваши.
Глеб ещё раз взглянул на Воронцову. Та улыбнулась и, подхватив чашку с чаем, поставила её возле посетительницы, затем взяла серёжки и вложила их ей в руку:
— Мы обязательно отыщем вашего пса, — пообещала она. — Я уверена, что у Порфирия Григорьевича найдутся нужные связи. А украшение оставьте, они, может, ещё вам понадобятся.
— Да как же это? Не по-людски, — растерялась старушка. — За всяк труд уплата нужна. А вот и берите.
— Обсудим это, когда отыщем собаку, — предложил Глеб. — А сейчас расскажите, когда и где вы видели пса в последний раз.
Федора Устиновна тяжело вздохнула:
— Дня два назад. Вечером вышли с ним, а тут кот. Он вроде и не охоч до суеты, но тут, надо же, кинулся. А я-то старая, сдержать не смогла. Потом ходила, кликала, думала, набегается да вернётся. Ан нет, так и не пришёл. Вот искала сама, а как почуяла, что всё пустое, так и пошла к вам.
— И где вы живете, чтобы нам понять, откуда начать свои поиски? — уточнил Буянов.
— Так знамо где — у Сосновки, под горкой. Вот там и потерялся Сынок.
— Что ж, сегодня же начнём поиски. Как только будет хоть какой-то результат, сообщим вам, — заверил её Глеб.
Старушка поднялась со стула и вдруг скуксилась:
— Спасибо вам, милые мои, спасибо. Дай бог здоровьичка, — запричитала она.
— Давайте я вас до дома довезу, — предложила Анна. — Заодно осмотрюсь на местности. Порфирий Григорьевич, вы со мной?
— Скажем прямо — не моя стезя, но уж если всё решено, то, конечно, — согласился кот. — Идёмте, Федора Устиновна, расскажете нам особые приметы своего питомца, чтоб мне не всех встречных-поперечных собак опрашивать. Они, знаете ли, нашего брата не уважают.
Когда старушка в сопровождении кота и Воронцовой покинули контору, Глеб проводил их взглядом, посматривая в окно, а едва паровик скрылся за поворотом, вернулся к газете. Посетительница ненадолго отвлекла его от скорбных мыслей о Мартынове, но теперь они вновь вернулись. На душе скребли кошки, поскольку в какой-то степени Глеб чувствовал за собой вину во всём случившемся, и оттого решил, что навестит дом покойного сегодня же, а завтра явится на похороны. Дань памяти. Не больше.
Приняв решение, он набрал номер справочной, и уже через несколько минут стал обладателем адреса покойного господина Мартынова. Подхватил пальто и цилиндр, заперев дверь, Буянов отправился в путь.
Поскольку предыдущий заработок он почти полностью потратил, то пришлось отказаться от идеи вызвать такси. Впрочем, день стоял хоть и морозный, но солнечный. Даже птахи чирикали, будто и не пять дней до Рождества Христова, а два часа до весны.
Шагая по городским улицам, Глеб размышлял о перипетиях судеб. Вот есть человек: дорожит тем, что имеет, лебезит перед более сильными и властными мира сего, а дальше — бац! В один момент всё кувырком: то жена себя застрелит, то сам помрёшь. А ведь Андрей Мартынов был молод. Неужели сердце не выдержало? Медицина в Парагорске, конечно, оставляла желать лучшего, однако наличие магов-целителей несколько исправляло картину. Если бы среди них не попадались такие сумасшедшие, как Чигвинцев, что едва не отправил его на тот свет, так можно было бы жить да не тужить.
Впрочем, что бы ни происходило в мире, жизнь шла своим чередом. Ресторации, магазины и гостиницы на широкой улице украшались к празднику. Еловые ветви, обмотанные лентами и золотой бумагой, наверняка намекали на праздник. Увы, Глеб, глядя на них, отчего-то видел лишь намёк на похоронные венки и ничего более.
— Зима, депрессия, — пробормотал он, поднимая повыше воротник. — Нехватка витаминов. Всё же стоит запатентовать что-нибудь этакое инженерной направленности. А нет — так прописывать всем мандарины и лук. В них, говорят, витамина С много.
Мимо пронеслись сани, запряжённые тройкой. Белоснежные кони, точно из сказки про Ледяную королеву, летели по улице, обгоняя ветер.
— Шустрее, Радимые! — крикнул лихач с облучка.
Глеб успел разглядеть укрытую мехами даму, и сани исчезли вдали, оставляя за собой лишь перезвон бубенцов.
— Что б я так жил, — хмыкнул Буянов, глядя им вслед. Впрочем, пока что ничего не предвещало подобного богатого существования, а посему Буянов поспешил дальше, ускоряя шаг.
Дом, в котором не так давно проживала чета Мартыновых, выглядел довольно уютно. Небольшой садик под окнами, два этажа под красной черепичной крышей. Массивные двери с медными ручками в форме львиных морд, держащих в клыках кольцо.
Летом тут, наверное, было зелено и уютно. Сейчас же на фоне белого снега чёрные росчерки кустов выглядели особенно траурно, вторя тёмным лентам, свисающим по бокам от дверей.
К удивлению Глеба, у дома оказалось людно. Одни посетители входили, другие покидали особняк, в котором поселилось горе. Остановившись в задумчивости, Буянов достал из портсигара сигарету, чиркнул спичкой и, прикрыв её ладонью, закурил. Сизый дым потянулся ввысь, предсказывая морозы.