— Жизнеед восстал из мёртвых!
— Полиция скрывает улики, так ли это?
Глебу захотелось стукнуть зазывал по макушке, но он удержался, в конце-то концов это их работа. Сунув руку в карман, он нащупал там россыпь мелочи. Прикинув, что это все его деньги до следующего жалования, которое ещё надо получить, он выкинул из головы мысль купить газету и, ускорив шаг, поспешил в участок.
Едва он вошёл в здание, как его выцепил какой-то мужичок в форме:
— Глеб Яковлевич, да наконец-то. Вас там Анна Витольдовна требует, вы уж поторопитесь, а то она с вас шкуру-то спустит.
— Где мне её искать? — уточнил Глеб, не зная куда идти.
В данном здании он пока что знал только расположение камер, а это вовсе не та информация, которая ему сейчас требовалась.
— Ну так или у себя, или в холодной, — заверил мужик, не делая задачу проще. — Поспешайте, Глеб Яковлевич.
Глеб кивнул и побрёл искать кабинет начальницы. К своему удивлению он даже не заблудился, ноги вынесли его аккурат к дубовой двери с медной табличкой «Воронцова А. В.».
— Ав, — зачем-то произнёс Глеб. — Вот и ведёт себя как…
— Как кто? — раздался позади голос Анны. — Продолжайте мысль, Глеб Яковлевич, я внимательно слушаю.
— Простите, я что-то с утра не в себе, — пробормотал Глеб, приглаживая волосы. — Вы меня искали, так я весь в вашем распоряжении.
— Я вижу, — Анна поджала губы. — Амбре от вас такое, что не промахнусь, сказав, будто вечер у вас удался, и это начинает входить у вас в привычку. Завязывайте, Глеб Яковлевич, покуда матери не написала.
— Не надо матери, — попросил Глеб, прикидывая, что будет, если старушка приедет в Парогорск и не опознает в нём родного сына. — Больше не повторится.
Добавил он, а про себя подумал, что больше и не на что.
— Сделаем вид, что я поверила, а теперь быстро за мной. Нам надо узнать новости из прозекторской.
Как обычно Анна резко развернулась и поспешила по коридору, стуча каблуками. А Глеб, словно нерадивый студент, поплёлся следом.
Спустившись по ступеням в полуподвальное помещение, Анна подошла к дверям обитым железом и стукнув пару раз, замерла в ожидании.
— Кто там, входите! — послышался знакомый голос.
Глеб потянулся, чтобы открыть перед дамой дверь. Но Анна не стала ждать подобной милости и сама отворив её перешагнула порог.
— Казимир Иннокентьевич, это мы, — крикнула она, проходя в зал.
Глеб, зайдя следом, ощутил озноб. Но вовсе не от холода, витающего в воздухе, а от того, что у стены стояли грубо сколоченные столы, на которых лежали мертвецы, накрытые рогожей.
— Мы что, в морге? — почему-то зашептал он.
Анна удивлённо взглянула на него, но ответом не удостоила. В этот момент из боковых дверей вынырнул старичок и Глеб признал в нём врача, который оказывал ему помощь в госпитале.
— Вы? — изумился он. — А как же больница?
— О, я смотрю, память вас уже не подводит, — усмехнулся Айболит, поправляя шапочку на лысой макушке. — Что же, всё верно, я и тут работаю и в госпитале практику имею. Очень удобно, знаете ли, руки всё время при деле, — он пошевелил пальцами. — Анна Витольдовна, счастлив видеть вас в этой скорбной обители. Я так понимаю вы к библиотекарю?
— Всё верно. Вы как всегда проницательны, — кивнула Анна. — Есть что-то новое?
— Ничего, — вздохнул врач. — Тело настолько подверглось старению, что теперь я одинаково могу дать ему как сто, так и тысячу лет. Кроме тех отметин, что вы указали в бумагах, прочих касаний не выявлено.
— А ударов прижизненных или посмертных? — Анна нахмурилась.
— Ничегошеньки. Впрочем, можете сами взглянуть. Я как раз с ним закончил, — он сделал пригласительный жест и Анна прошла вперёд него в комнату. Глеб не спешил, потому замыкал процессию.
Мумия убитого смотрителя книг лежала на железном столе. Глебу в глаза бросились железные сцепки, скрепляющие верх черепа с остальной частью. Отвратительный шов от горла до паха, рвущий тёмными нитями и без того тонкую кожу.
Глеба замутило от такой картины и он ощутил, что выпитое вчера требует выхода сегодня, даже прямо сейчас. Зажав рот ладонью, он кинулся к ведру, стоявшему у стены, но увидев лежащие в нем кишки, не сдержался и склонился рядом.
Но и на этом его злоключения не закончились. Опираясь свободной рукой о стол, он случайно задел чью-то холодную руку и поверх тошноты на него нахлынули чужие эмоции. Падая в посмертную тьму, Глеб ощутил, как женщина ненавидела себя и одновременно боялась, ощутил липкое отвращение и острую боль.
— Да что с вами такое, Глеб Яковлевич? — контакт с трупом исчез и мир перед глазами начал проясняться. — Который день меня позорите!
— Простите, я не нарочно, — прохрипел Глеб, утирая губы и чувствуя горечь во рту. — Правда, простите.
— Видимо нагрешила я где-то, что бог мне вас послал, — не успокаивалась Анна. — Извините, Казимир Иннокентьевич, зря я его с собой привела, только грязь вам тут развели.
— Молодые люди нынче шибко чувствительны, — усмехнулся доктор и Глеб ощутил, как он подхватывает его под локоть. — Идёмте-ка, голубчик, угощу вас волшебным снадобьем.
— Ну и голубчик, право слово, — заявила Анна. — Пусть так мается, может станет ему, дурню, наукой.
— Ну, раз начальство против, то я умываю руки, — извинился врач, но всё же помог Глебу дойти до выхода из морга. — А так, будет время, заходите в гости, глядишь, пообвыкнете.
— Обязательно, — буркнул Глеб, сгорая от стыда.
Анна мелькнула мимо него, не забыв одарить ледяным взглядом, и Глеб, который раз проклял тот час, когда он попал в этот мир и в это тело.
Анна Витольдовна шла молча и Глеб понадеялся, что её гнев миновал, но оказалось, он жестоко ошибался. Едва они вышли в рабочую часть участка, где за столами сидели сыщики и сновали городовые, как Анна повернувшись к Глебу громко произнесла:
— Вы позор для нашего отделения. Столь бестолкового и никчёмного подчинённого у меня еще не было. Не знаю, что с вами делать в дальнейшем, а покамест, пойдите вон с глаз моих, — она сжала кулаки, будто сдерживаясь, чтобы не стукнуть его.
— Куда вы его, зелёного? — хохотнул Кузьма Макарович, который как раз зашёл в комнату, держа кружку чая в руках.
— Пока что к Андрею Егоровичу. А потом посмотрим, — откликнулась Анна и мужчины одобрительно загудели, как если б Глеб находился на арене гладиаторов и сейчас публика решала его судьбу, опустив палец вниз.
Привлечённый шумом из отдельного кабинета, выглянул давешний очкарик и Анна Витольдовна тут же взяла его в оборот:
— Вот, Андрей Егорович, помощник вам, не знаю на что сгодится, но вы уж сами придумайте. Хоть бумажки пусть с места на место перекладывает. А у меня сил нет его больше видеть. — И, не дожидаясь ответа аурографиста, Анна покинула помещение.
Глебу ничего не оставалось, как зайти в кабинет ботаника и закрыть за собой дверь.
— Да уж, да уж, — вздохнул Андрей Егорович и, вытерев о брюки руку, протянул её Глебу. — Будем знакомы, Андрей.
— Глеб, — откликнулся тот, осторожно пожимая протянутую ладонь.
Конечно же, едва он прикоснулся к аурогрофисту, как тут же ощутил его неуверенность и стеснительность, а ещё нечто похожее на веру в лучшее, но уж больно смутно.
— Вы меня так по имени и зовите, — улыбнулся Андрей. — Мы же с вами, почитай, братья по несчастью, вы тоже не угодили Анне Витольдовне?
— Не то слово, — согласился Глеб.
— Вот и я, вот и я, — повторил ботаник, поправляя очки. — Вы вот присаживайтесь, мне и впрямь сегодня помощь понадобится, надо заметки сделать по отснятым аурам, так что давайте я вам диктовать стану, а вы пишите.
— Еще бы я знал, что писать, — почти простонал Глеб. — Андрей, послушайте, воды у вас не найдётся?
— Воды? Минуточку. — Аурографист исчез за дверью и вернулся с графином и гранёным стаканом. — Вот, пожалуйте, понимаю ваше состояние, — улыбнулся он.
Глеб подумал, что ботаник лукавит. Сложно было представить, чтобы этот юнец когда-то напивался и проигрывался так, что жить не хотелось, но спорить не стал. Выпив залпом стакан, Глеб наполнил его еще раз и, теперь уже смакуя воду, спросил:
— Вы мне лучше разъясните, что тут вообще отмечать надо и как?
— Ну как что, — растерялся очкарик, — уровень атмана. Силу свечения. Время исчезновения и следы чужого вмешательства.
— Атман, — Глеб словно попробовал слово на вкус. — Про атман я уже слышал, только не особо понял, что это.
— А вы где магии учились? — нахмурился Андрей. — Ведь это же основы.
— А я самоучка, — хмыкнул Глеб. — Так что, если не сложно, объясните, что к чему.
— Раз так, то, пожалуй, давайте начнём с азов, — Андрей выпрямился и заложив руки за спину принялся говорить, шагая из угла в угол, видимо, пародируя чью-то манеру преподавания. — Атман есть единица духа. Само по себе слово пришло к нам из Индии, но прижилось в русском языке. Мало кто исчисляет жизненную силу в духах, чаще в атманах. Так вот, у каждого человека имеется определённое количество атман, в среднем это тридцать шесть или тридцать семь единиц.
— Как температура, — подсказал Глеб.
— Почти, но нет, — покачал головой ботаник. — Атман может быть и сорок единиц и тридцать, это уже особенности человека. Но именно атман влияет на силу мага.
— У кого больше, тот сильнее? — понял Глеб.
— Не только сильнее, но и выносливее, — Андрей важно поднял указательный палец. — Ведь без риска для здоровья маг может потратить десять, реже пятнадцать единиц духа, но после должен покушать и отдохнуть.
— А если двадцать? — спросил Глеб.
— О, тогда отдых будет не менее суток или потребуется прием стимуляторов, на основе кристаллического порошка из некролитов, которые пагубно влияют на человека, вызывая привыкание. Но ими пользуются в случаях острой необходимости.
— Интересно, а вот чтение аур или стрельба, сколько забирают?
— Одна аура не больше единицы, с аппаратом меньше, стрельба так же один пульсар — одна единица, так что станете защищаться, помните, десяток выстрелов и хватит.