Кот поёжился.
— Тут уж я вас хоронить собрался. Но вы из крепких оказались, чудом выжили, да поковыляли прочь. Ну я пока спустился, пока вас нашёл, тоже время прошло. Я ж не гончая, такого нюха не имею, и всё же сгодился. Вот только перенести вас мне, само собой, не в силах, посему пришлось оставить вас в одиночестве и беспамятстве, а самому со всех лап нестись в город. Крайне свезло, что Анна Витольдовна дома оказалась, а уж там что, паровик домчит, а врач вылечит.
— Вы знакомы? — Почему-то этот момент удивил Глеба больше всего.
— А что в этом такого? — фыркнул Порфирий. — Не думаете ли вы, друг мой, что я только с вами беседы веду? Отнюдь, с Анной Витольдовной мы давние друзья, чем и горжусь.
— Взаимно, Порфирий Григорьевич, взаимно, — отозвалась начальница и ещё ложечка воды оказалась у рта Глеба. Тот, осторожно проглотив жидкость, благодарно моргнул.
— Лично меня крайне интересует, зачем вы отправились в лес в одиночку, изображать из себя мишень, но я так и быть обожду, пока вас подлатает целитель. И уж после, Глеб Яковлевич, вы мне ответите на все вопросы, — пригрозила Анна, и Глеб вяло улыбнулся, уж больно ненатурально звучала угроза, как-то наигранно.
Кот, тем временем, напомнил о причитающемся тунце, и Анна в ответ заявила, что форель вкуснее. После чего между Порфирием и начальницей произошёл небольшой дружеский спор, который завершился стуком в дверь.
Анна тут же вышла из комнаты, а кот перебрался с кровати на подоконник.
Глеб и хотел бы увидеть пришедших, но не мог двинуться, не ощутив как хрустят осколки рёбер. Звук был не из тех, который хочется слушать. Поэтому он замер и даже дышал через раз и потихоньку.
— Приветствую, Глеб Яковлевич! — Целитель с моржовыми усами наклонился над ним и дружески подмигнув, улыбнулся. — Что, опять земля-матушка притянула?
— Несколько раз подряд, — поддержал шутку Глеб, пытаясь выглядеть молодцом.
— Вы давайте, прекращайте такие встречи, а то в один не очень прекрасный момент свернёте шею. И тут уж никто вам не поможет. Вот, закусите-ка дощечку, так полегче будет, — заверил его Феофан Лукич, засовывая меж зубов Глеба кусок деревяшки. — Казимир Игнатьевич, а ну зафиксируйте нашего пациента, и вы, сударыня, тоже присоединяйтесь, ощущение будут не из приятных, — поделился он с Глебом и, откинув простыню которой был накрыт Глеб, возложил ему руки на грудную клетку.
У Глеба мелькнула мысль, что это похоже на дефибриллятор и тут же осознал, насколько он был прав.
Чужая сила, смешанная с потоком эмоций, влилась в него с силой селевого потока. Если бы не деревяшка во рту, он бы, пожалуй, заорал, а так только стиснул зубы и зажмурился, ощущая как по лицу от боли потекли слёзы. Внутри что-то скрипело, хрустело, двигалось. В какой-то момент кольнуло так, что Глеб понял — конец.
— Порфирий! — тонко вскрикнула Анна и мягкое урчащее прижалось к голове, забирая боль и унося в кошачью страну покоя.
Глеб не знал, сколько продолжалось его излечение, но когда кот ушёл, и он вновь ощутил себя, боль исчезла. Да, он чувствовал слабость. И ещё очень хотелось пить и есть, но в целом скажи ему «встань и иди», так встал бы и пошёл.
Чуть морщась, он сел на кровати и тут же увидел, что в угловом кресле сидит целитель. Лицо его посерело, усы уныло свисали. Казалось, мужчина постарел лет на десять. Рядом с ним, поджав губы, стоял Айболит, измеряя пульс и недовольно качая головой:
— Шибко поистратился, голубчик, шибко, оставил бы как есть, может и сам бы выкарабкался.
— Нет, — вяло отозвался целитель, — там скверно было.
— Скверно, а теперь вам нехорошо. Ну, Анна Витольдовна, что делать будем?
Начальница вздохнула и вышла из комнаты, оставив мужчин.
— Что случилось? — спросил Глеб, прикидывая может ли он встать. — Я могу чем-то помочь?
— Больше не умирайте, — проворчал Айболит. — Тогда другим людям не придётся собой рисковать.
— Понял, — кивнул Глеб ощущая дрожь в теле. Значит он и впрямь был на волосок от смерти.
Тут вернулась Анна, держа ампулу с синим содержимым:
— Вот, держите. Из личных запасов.
— Что же, обычно я против этого концентрата, но сейчас без него никак, — вздохнул Казимир Игнатьевич и, приняв из рук Анны ампулу, принялся готовить шприц для инъекции.
Глеб с интересом следил за происходящим, не смея задавать вопросов. Рядом с ним неслышно сел кот и шёпотом сказал:
— Напугал ты нас всех, а особенно конечно меня. В другой раз, если соберёшься помирать, предупреждай, я хоть в сторону отойду.
— Обещаю, — так же тихо ответил ему Глеб.
Айболит, тем временем, ввел в вену целителю странное лекарство и тот прямо на глазах стал прежним. Исчезла серость, темные круги под глазами. Руки больше не дрожали, да и в целом теперь Феофан Лукич дышал силой и энергией.
— Ах, славно, — заявил он, вскакивая с кресла. — Однако ж, обед не менее чем из трёх перемен мне прямо жизненно необходим.
— За мой счет, господин целитель, — улыбнулась Анна, протягивая Феофану несколько купюр.
Глебу стало стыдно. Выходит, его не только вылечили, но еще и оплатили лечение, а чем он может ответить?
Будто читая его мысли, Анна обернулась:
— Надеюсь, более Глеб Яковлевич не станет создавать подобные проблемы и все мы сможем жить спокойно, так ведь?
— Всё так, — кивнул Глеб. — Простите, постараюсь больше не умирать, а деньги я отработаю, и всё верну.
— Вот и славно, голубчик, вот и славно. — Айболит закрыл саквояж, подал цилиндр коллеге и оба врача покинули квартиру, обсуждая куда пойти потрапезничать.
Анна поводила их и, вернувшись, заявила с прежним льдом в голосе:
— Свежая сорочка на стуле, сюртука, увы, нет. Жду в столовой, вам тоже поесть необходимо, а уже после поедем в участок. Кроме меня ни у кого нет права распоряжаться жизнями моих сотрудников, — и тут же начальница добавила, обращаясь к коту: — Порфирий, вас тоже жду, сейчас тунец принесут, отобедаете с комфортом.
— Приятно видеть, когда человек держит своё слово, — заурчал кот, спрыгивая и направляясь к Анне. — Идёмте, подождём курьера вместе.
Порфирий и Анна покинули комнату. Глеб еще несколько секунд не двигался, как бы пытаясь принять всё пережитое. Но тут же решил, что подумает об этом позже. Встав с кровати, он принялся одеваться. Затем, глядя в зеркало, пригладил волосы и решив, что лучше выглядеть уже не будет, последовал за Анной.
В светлой комнате, где у одной стены стоял массивный кожаный диван, а у другой рельефная этажерка с парой фото в рамках, прислуга уже накрыла на стол.
Анна расправила салфетку и, положив её на колени, вопросительно взглянула на Глеба. Тот улыбнулся, потянул на себя стул и когда тот скрипнул ножками по паркету, поморщился.
— Извините. — Он сел по правую руку от начальницы, прикидывая с чего начать. Впрочем, вопрос решился сам собой. Неприметная женщина в тёмной одежде и белом фартуке налила из фарфоровой супницы наваристый бульон и поставила тарелку перед Глебом.
— Вы к супу пирожки берите. Или сразу к биткам из курицы приступите? Тогда зелёный горошек и всенепременно салат положите, — посоветовала Анна, принимаясь за суп.
— Благодарю. Начну с супа, пожалуй, — Глеб попробовал первую ложку и сам не заметил, как опустошил тарелку, а все та же прислуга молча наполнила её ещё раз, не забывая подкладывать пирожки.
Второе тоже исчезло, точно и не было. Глеб, пожалуй, впервые ел такую вкусную еду, не похожую ни на что из того, что он пробовал и в этом и в своём мире.
— Пунш мороженный из морошки попробуйте. Крайне рекомендую, — заявил Порфирий, запрыгивая на свободный стул и облизываясь так сладко, что стало ясно, тунец уже съеден. — Прентаньер откушали? А биточки пожарские из кур? Согласитесь, уж больно они замечательные, я еще филе из судаков, да с белыми грибами уважаю, и вам крайне советую, ежели до тюрбо с густым соусом доберётесь или, скажем, ростбифа. То тоже вкушайте не задумываясь, я плохого не посоветую.
Глеб только кивнул, соглашаясь с котом. Он бы попросил ещё порцию котлет, да и салата, но ощутил, что лопнет.
— Пейте кофий и едем, — велела Анна.
Сама он уже поднялась из-за стола, и Порфирий Григорьевич тут же вытаращился на Глеба, как на прокаженного.
— Встань, дубина, когда дама поднялась, — зашипел он видя, что тот не понимает его намёков.
Глеб послушно вскочил со своего места, стул с грохотом упал и Анна, усмехнувшись его неловкости, прошла мимо, холодная, как снежная королева. Глеб проводил её взглядом. Он помнил, как дрожал голос начальницы, пока его врачевал Айболит. Что же, не такая уж она и ледяная, какой хочет казаться. Впрочем, всё это было не важно. Впереди их ждала работа. Глеб очень надеялся, что в неё входит арест этой мрази Морозова, который едва не прикончил его в лесу.
Без сюртука и пальто Глеб наверняка бы замёрз, по осенней непогоде, но Анна Витольдовна села за руль. И он, устроившись рядом, захлопнул дверь, порадовавшись наличию машины.
Пока паромобиль петлял по городским улицам, Анна хмурилась, видимо принимая некое решение.
— Учтите, Буянов, говорить с начальником буду я, а вы стойте и кивайте, ясно?
— Конечно. Что же тут непонятного, — согласился Глеб. — Я так обычно и делаю.
— И вот эти ваши реплики, оставьте при себе. Ситуация и без того неприятная, так что лишние причуды нам не к чему.
— Как скажете, вот только убить-то меня пытались, — напомнил Глеб.
— Об этом я тоже сообщу, не беспокойтесь.
Глеб хотел было ответить, но машина уже остановилась у околотка и Анна стремглав покинула паромобиль и, привычно звонко стуча каблуками, вошла внутрь.
Глеб догнал ее уже у двери старшего инспектора. Анна коротко взглянула на него, выпрямилась еще сильнее, чем прежде и громко постучала.
Не дожидаясь приглашения, Анна Витольдовна зашла в кабинет и остановилась напротив стола, за которым сидел невзрачный тип. Лысина его поблёскивала в свете лампы. Маленькие усики, смешно закрученные вверх и явно напомаженные, точно прилепили к лицу на скотч. Увидев Анну, он недовольно выпятил нижнюю губу.