— Да что же вы за человек-то такой, Глеб Яковлевич? Не иначе вас сатана послал, один вред от вас, право слово. Андрей Егорович вам доверял, а вы его за собой утянули. Только вы вот тут предо мной стоите. А он там, перед господом! — она ткнула тонким пальцем в грудь Глеба. — На вас вина, только на вас. Уходите и чтоб глаза мои вас не видели!
Глеб сделал шаг назад. Затем хотел было сказать ещё про письмо, но понял, что это уже ничего не изменит. Рубченко максимум на допрос вызовут, тут он и отбрешется. Даже, поди, дамочку подходящую найдёт, которая расскажет о своей страсти к Андрею и заверит, что не смогла явиться, потому как муж, дети и прочие случайности. И всё, выйдет Рубченко сухим из воды. И до Морозова не дотянуться, тут всё бестолку.
Нет уж, с Константином Сергеевичем у него теперь личные счёты, пусть отвечает за то, что использовал его втёмную, сделал пособником в убийстве друга. Кулаки сжались сами собой. Глеб даже представил, с каким наслаждением сотрёт улыбку с лица Рубченко. Дай только до него добраться, а за этим дело не станет. Поэтому Глеб молча покинул околоток и отправился домой.
На этот раз он решил не мокнуть, вызвал такси и уже через четверть часа входил в свой подъезд. Непогода разогнала горожан по домам, только у подъезда, невзирая на дождь, стоял, дымя цигаркой, неприметный мужичок, в чёрном тулупе, да мятой кепке. Глеб скользнул по нему взглядом и тут же позабыл, занятый своими мыслями.
В подъезде как обычно пахло кошками и рыбой. Поморщившись, Глеб поднял руки, чтобы поправить воротник пальто и это его спасло.
Удавка, накинутая сзади, врезалась не в шею, а в ладони. Нападающий с силой потянул на себя, но Глеб, чуя, что теряет равновесие, наоборот, что было сил наклонился вперёд, смещая центр тяжести.
Убийца, явно не ожидавший подобного поворота, столкнулся с ним, но хватку не ослабил, а наоборот, ещё сильнее стал тянуть.
Чуя, что вывернуться из западни не выйдет, Глеб с трудом освободил одну руку и закинув её за спину попытался вцепиться в нападающего. С первого раза не вышло, а удавка давила всё сильнее. Глеб попробовал ещё раз и еще и каким-то чудом коснулся лица убийцы.
Ненависть, злость и страх, которые испытывал в этот момент Буянов, переплелись между собой в один безумный поток и Глеб, сам не понимая как, обрушил все эти эмоции на душегуба. Он прямо ощутил, что всё накопившееся у него на душе волнами выплескивается через прикосновение и проникает в человека за его спиной.
Нападающий заорал и ослабив хватку попытался вывернуться. Но Глеб не желал его отпускать. Едва удавка обвисла, как Буянов обернулся и вцепился в лицо убийцы теперь уже двумя руками.
— Это тебе за Андрея, — шипел он, видя как закатываются глаза нападающего, внезапно превратившегося в жертву. — За него и за Татьяну, и ещё за всех, кого ты, тварь, убил, получай! — прорычал он, вливая чувства в оглушённого человека.
Рот убийцы открылся, но крик больше не вырывался из лёгких. Он ещё хрипел, когда вместе с Глебом они рухнули на загаженный пол подъезда.
— Сдохни, тварь. Сдохни, — прошептал Глеб, чувствуя, что и сам теряет сознание, но рук от лица убийцы не убрал, покуда окружающий его мир вдруг не кувыркнулся, вспыхнул искрами и погрузился во тьму.
— Чёрт вас подери, Глеб Яковлевич. Давайте не помирайте мне тут. Ну же! — голос Анны не походил на пение райских херувимов.
Глеб морщась отвернулся и тут же схлопотал ещё одну пощечину.
— А ну-ка не крутитесь. Я что, зря на вас эликсир перевожу? Ну вот, смотрите на меня и старайтесь встать.
Глеб послушно открыл глаза и уставился на начальницу:
— Вы же меня выгнали, — голос звучал сипло, точно от простуды.
— Выгнала. А после подумала, что если бедного Андрея Егоровича убили ни за что, то вас и подавно постараются убить, а едва поняла это, так решила проконтролировать добрались ли вы до дому.
— А если бы я не домой поехал?
— Тогда, считайте, вам не повезло. — Анна потянула его вверх. — Ну, вставайте, нечего тут лежать подле трупа, примета плохая. Это просто чудо, что вам удалось справиться с убийцей и выжить самому. Хотя не приедь я вовремя, лежали бы тут теперь два тела. Умеете вы выискивать неприятности.
— Извините, — хмыкнул он — это скорее они меня, чем я их.
Глеб поднялся и понял, что чувствует себя относительно не плохо. Только вот есть хотелось жутко, будто он век без еды обходился. В животе предательски заурчало.
— Это последствия эликсира, — пояснила Анна. — Он конечно израсходованный вами атман возместил, но это всё временное, тело понимает, что нужен отдых и пища, чтобы самому прийти в норму.
— У меня сейчас сила взаймы? — понял Глеб. — Это то же, что Феофану Лукичу кололи?
— Та же, идите уже. И отчего вы так высоко забрались?
Глеб пожал плечами, понимая, что вопрос скорее риторический.
В квартире он тут же открыл консервы и вприкуску с хлебом съел содержимое двух банок. Не задумываясь, запил остатками вина и устало завалился на кровать.
Анна тем временем ушла вызывать полицию. Нужно было разобраться с убийцей, который по стечению обстоятельств сам стал жертвой.
Глеб задумчиво посмотрел на свои ладони. Как ему это удалось, он не мог объяснить, помнил лишь только ненависть, да кипящую злость. Вот и результат. Впрочем, не всё ли равно, как он это сделал, главное, что жив остался. Вот уж действительно чудо.
Дверь скрипнула отворяясь.
Глеб увидел, что в комнату заходят два городовых и Кузьма Макарович.
— Ещё раз здравствуйте, — поприветствовал их Глеб, вставая с постели. — Тело внизу, но на все вопросы готов ответить здесь и сейчас.
— Это радует, что вы желаете помогать следствию, — сыщик почесал кончик носа, — но лучше будет, если мы проедем в отделение.
— Как скажете, я только сообщу Анне Витольдовне.
— Я уже ей сообщил, — поделился полицейский и сухо добавил: — Собирайтесь, Глеб Яковлевич, вы под арестом в связи с убийством Грунина Андрея Егоровича.
Глава 19
— Вы, должно быть, шутите? — спросил Глеб. — Извините, но сейчас не время и не место для розыгрышей.
— Какие уж тут шутки, — мрачно сказал Кузьма Макарович. — Всё, собираетесь, Глеб Яковлевич, поедем.
— Куда? — тупо переспросил Глеб. — Что происходит?
— В тюрьму поедете. За убийство Андрея Егоровича. Сказано вам уже было.
— Вы что, с ума сошли? Вы пьяны, Кузьма?
— Против вас нашлись неопровержимые улики, — вечно спокойный и добродушный сыщик насупился, глянул исподлобья. — Так что давайте без сцен, Буянов. Спускайтесь. Тюремный фургон уже подогнали.
— Да черта с два я с вами куда-то поеду.
Глеб сделала шаг назад, прикидывая есть ли в квартире хоть что-то похожее на оружие или лучше просто прыгнуть в окно, рискнув переломать ноги, да дать деру.
— Спокойнее, — резко прикрикнул на него сыщик и два молчаливых городовых сделали шаг вперёд, одновременно положив ладони на рукоять шашек. — Как опасного преступника имеем право вас убить на месте при сопротивлении или попытке к бегству.
Опыта сыщику было не занимать, буквально по лицу прочёл все, о чем успел подумать Глеб.
— Анна Витольдовна в курсе ваших безумных теорий? — спросил Буянов.
— Не моих, а начальства, — угрюмо ответил Кузьма Макарович. — Это во-первых. Во-вторых, не теорий, а железных улик. В-третьих, если Воронцова ещё не в курсе, то ей доложат, не сомневайтесь.
«Схватить бутылку со стола, кинуть одному в лицо, второго огреть стулом? — лихорадочно соображал Глеб. — По лестнице бежать глупо, внизу могут быть ещё жандармы, только прыгать в окно».
— Потом все разговоры свои побеседуете, Глеб Яковлевич, руки за спину.
Глеб внезапно успокоился. Ему стало совестно от мыслей напасть на простых городовых, которые всего лишь выполняют свою работу. Да и всё происходящее какая-то безумная ошибка, ну какие у них могут быть улики против него. Сейчас они просто съездят в участок, там спокойно побеседуют и во всём разберутся.
— Чёрт с вами, — сказал он, протягивая руки. — Поехали.
На запястьях щёлкнули металлические браслеты и двое городовых, осторожно взяв его под руки, повели вниз по лестнице. Одеться Глебу не дали, он так и остался в брюках и белой сорочке. На улице прямо перед подъездом стоял припаркованный тюремный фургон. Глеб поднял глаза и увидел во множестве окон любопытные таращащиеся лица.
— Убивать будут, никого не докричишься, а как кого-то арестовывают, так всем сразу интересно, — невесело хмыкнул он, поднимаясь на подножку фургона.
Глеб опустился на выскобленную деревянную скамью, разглядывая браслеты на руках, хлопнула обитая металлом дверь и фургон, утробно заурчав двигателем, тронулся вперёд.
Глеб попытался воспользоваться неожиданной поездкой, чтобы поразмыслить. Андрей убит. Его самого пытались убить. Что это дело Рубченко и Морозова нет никаких сомнений, но зачем? Неужели это все действительно просто совпадение, что начав расследовать убийство библиотекаря и исчезновение Елизаветы, они вышли на женские трупы в лесу? Если смерть аурографиста и лично Глеба ещё вписывается в одну схему «подчистить хвосты и избавиться от излишне ретивых сыщиков», то за что убили старика библиотекаря? Глеб встряхнул головой. Картина не собирались в единое целое. Может и в самом деле это два разных дела, с разными мотивами?
Он вынырнул из размышлений, когда осознал, что они что-то долго едут. Парогорск не такой большой город, они уже давно должны были оказаться возле полицейского участка.
Глеб постучал в стенку фургона.
— Эй! Куда мы едем?
Нет ответа. Судя по тому, как машина начала подрыгивать асфальтовая дорога закончилась и началась грунтовка. Глеб балансируя поднялся, глянул в узенькое зарешёченное окошко. В ночной тьме с трудом угадывались верхушки деревьев. Глеб выругался. Его вывозят в лес? В его мире это было буквально синонимом поездки в одну сторону. Неужели Кузьма Макарович работал на Морозова, как и эта сволочь Рубченко?