Глеб в сердцах захлопнул книгу и отложил её в сторону. Он всё ещё не понимал, зачем такая специфическая литература могла понадобиться губернаторской дочке? Ну правда, что она собиралась с ней делать? Добывать руду, торговать гаганитом? Что?
Снова хлопнула дверца, но Глеб даже не обратил на неё внимания. Он ещё раз размялся, перекусил и решил подремать, экономя энергию.
Сквозь сон он слышал, как дверца хлопнула ещё два или три раза. Но даже не подумал поглядеть, что нынче дают на ужин. Спасибо, перебьётся своими силами. Постепенно всё затихло и Глеб сделал вывод, что наступила ночь. Надеясь, что никто не придёт по его душу и не попытается пырнуть заточкой или придушить подушкой, он позволил себе помечтать, что сделает, когда выберется отсюда. Неплохо бы принять душ, а потом зайти в кухмистерскую, да перекусить местной едой. Как там в книгах пишут: «расстегаи с бланманже и паюсной икрой», чтобы это ни значило. А потом уехать из Парогорска, куда глаза глядят, и никогда больше не видеть эти опостылевшие морды полицейских и прочих местных жителей.
Снова звякнула дверца. Глеб нахмурился, по времени никакой еды не должно было случиться. Так откуда звук?
Он чуть спешился с кровати и ту же отпрянул назад, потому как нечто огромное и мохнатое прыгнуло с пола прямо на него.
— Не вздумай заорать! — шикнул Порфирий Григорьевич, нервно дёргая хвостом. — У меня и без того нервная горячка случиться может, после такого путешествия.
— Ты! — обрадовался Глеб, переводя дух, и тут же поправился: — Вы! Я так вам рад, но как? Какими судьбами? Только не говорите, что и вас посадили за содействие.
Он улыбнулся.
— Не смешно, — фыркнул кот. — Нас, котов, за людские дела не сажают. Но вот душегуба наслать могут, а мне, между прочим, моя шкура дорога и не хотелось бы с ней расставаться.
— Полностью с вами согласен, — серьёзно закивал Глеб. — Прекрасная шубка и красивая.
— Всё так. Впрочем, я сюда не за обсуждением моей и без того замечательной внешности пришёл, — поделился Порфирий, хотя по нему было видно, что лесть ему приятна. — А по вполне конкретному делу, и если мы с вами не поторопимся, данное дело может провалиться.
— Неожиданный поворот. Это что же за дело-то такое? — нахмурился Глеб.
— Будь так любезен, отвяжи то, что прикреплено к моей шее, — попросил кот, подставляя лохматую голову.
Глеб осторожно запустил пальцы в густую шерсть и с удивлением обнаружил что-то типа ошейника, к которому крепилась некая железка. Осторожно, чтобы не огорчать Порфирия Григорьевича, Глеб снял конструкцию и повертев в руках приобретение, вопросительно взглянул на кота.
— Что? — удивился Порфирий. — Ты никогда не видел отмычек?
— Честно? Не приходилось, — сознался Глеб, чувствуя себя профаном по сравнению с усатым другом.
— Ну так вот, знакомься, — кот, кажется, усмехнулся. — Двери в тюрьмах имеют противомагические запоры, так что открыть их используя атман нельзя. Больше скажу, здешние стены имеют вкрапление особого минерала, который высасывает силу, не осушая до смерти, но и не позволяя использовать способности ни в каких целях. Аж мурашки от этого, до того ощущение мерзкое. Сам понимаешь, народ тут разный, и в противном случае те, кто владеет магией, уже устроили бы бунт, да и разбежались.
— Спасибо за экскурс, а теперь расскажите, как этим пользоваться.
— Как, как, подойди к двери, вставь в отверстие подле замочной скважины, а затем поверни до щелчка, и вуаля, ты свободен!
— Звучит замечательно. Но там дальше ещё множество дверей и охрана. Я и раньше-то не особо умел использовать магию для нападения. А после того, что вы мне рассказали про это милое заведение, я и вовсе не представляю, что смогу сделать, — признался Глеб прикидывая, что холод, который он ощущал, возможно был из-за утечки атмана, а не просто так.
— А я сюда, по-твоему, как пришёл? — поинтересовался кот.
Глеб молча пожал плечами.
— Вот как пришёл, так и тебя выведу, только давай поживее. А то окно возможностей захлопнется и останешься тут минимум на сутки. Максимум до казни.
— До казни? — Глеб ощутил, как сердце пропустило удар.
— Думай о хорошем, — посоветовал кот, — и давай, открывай дверь.
Глеб послушался, но прежде чем уйти, соорудил из сюртука и окровавленной рубашки подобие спящего тела, всё это укрыл одеялом и понадеялся, что охрана решит будто он просто решил сдохнуть тут от голода и одиночества. Во всяком случае, на некоторое время уловка могла прокатить. А дальше… А дальше он будет уже далеко отсюда, желательно на жарком морском берегу, с бокалом вина.
Единственное, что он отказался оставить в камере, была книга. Сунув её под рубашку за ремень, Глеб пустился в бега.
Порфирий вёл его лучше всякого компаса. Бог знает почему, но пока на дороге Глеба не попался ни один охранник, что не могло не радовать. Трижды он отпирал двери отмычкой, а после запирал их, чтобы не привлекать внимание.
Один раз кто-то услышал, как он идёт по коридору, принялся долбиться в дверь, крича на весь этаж, что не виновен и его должны помиловать.
Глеб только посочувствовал бедолаге. Неизвестно, действительно ли он провинился или система подмяла его так же, как поступила с Глебом? Впрочем, выяснять это времени не было, и он поскорее прошёл мимо, пока заключенный не взбудоражил весь этаж.
Всё шло настолько гладко, что Глеб успел расслабиться, поэтому шипение кота как угрозу воспринял не сразу.
— Стой, стой, я сказал, — прошептал Порфирий Григорьевич. — Долго с тобой беседы в камере вели, не успели проскочить.
И впрямь, за поворотом отчётливо слышались шаги, и ясно было, что дело нескольких секунд, когда охранник завернёт за угол и увидит беглеца.
Пока Глеб в панике прикидывал как быть, кот бросился вперёд громка мяукая, словно и не владел в полной мере человеческой речью.
— Мяу, — завывал Порфирий. — Мяу! Мяу-у-у!
— Эй, ты откуда тут? — шаги остановились, видимо охранник присел подле кота. — У нас мохнатых не водится, а водились бы, так крыс бы переели. Знаешь, какие у нас тут крысы? Во-о-от такие!
Мужчина засмеялся, а кот заурчал утробно и громко, словно трактор завёлся или паровой двигатель в машине.
— Ладно, давай я тебя отсюда вынесу. Негоже животине тут погибать.
Глеб осторожно заглянул за угол и, приметив, что охранник повернулся к нему спиной, ринулся вперёд. Тот даже не успел сообразить что происходит, когда Глеб что было сил ударил его ребром ладони по шее, при этом вливая в охранника усталость, которая накопилась от ожидания добрых вестей.
Тюремщик упал, как подкошенный, и Глеб не останавливаясь кинулся вперёд. Кот тоже не задавал вопросов, не до того было.
Со вторым охранником пошло не так гладко. Едва завидев кота, он пнул его обругав последними словами. Глеб выскочивший на пронзительный мяв столкнулся с охранником нос к носу. рыкнув тот замахнулся на Глеба, но удар не сложился и кулак лишь чиркнул по щеке. Глеб же в свою очередь от души врезал ему в солнечное сплетение, а после ухватив за голову приложил о стену. Охранник кулем повалился на пол, а Глеб поспешил за Порфирием, надеясь что больше они ни кого на своем пути не встретят.
Порфирий вывел его не к главным воротам, а к какой-то низкой дверце, за которой обнаружился полутёмный коридор.
— Сейчас прямо. Потом налево и там опять прямо, до третьего поворота, — поделился усатый навигатор, устремляясь вперёд.
Глеб послушно бежал за ним. Под ногам начало хлюпать, видимо сюда проникали грунтовые воды. Порфирий, стойко выдержав водную преграду, добежал до нужной двери и едва Глеб отворил её, выскочил во тьму.
Глеб последовал за ним и к своему удивлению оказался за стеной тюрьмы.
— Что ждёшь? Когда фонарь наведут? — поторопил его кот.
Нет, этого Глеб вовсе не ждал. Пригнувшись, он поспешил затеряться во тьме, хоть и жалел, что белую рубашку слишком видно даже ночью.
Но всё прошло удачно. Ни окриков, ни выстрелов, ни воя сирен и собак.
Минут через двадцать, после того как они миновали грязный овраг с осклизлыми стенками и преграду из колючих кустов, кот вывел его на дорогу и сел, начав вылизывать шерсть испачканную в глине.
— Нашли вы, конечно, время для процедур, — поддел его Глеб, но кот даже ухом не повёл.
Он сидел и занимался своими делами до того момента, когда на дороге не показалась машина. Паромобиль ехал с выключенными фарами. И как-то медленно, словно крался.
Глеб хотел нырнуть в кусты, но его остановил голос Порфирия Григорьевича:
— Стойте тут, мой героический друг, иначе придётся за вами вновь лезть, а вторично я на такое не соглашусь даже за контейнер тунца первой свежести.
Слушаясь кота, Глеб, ощущая себя сыном мельника из сказки, дождался свою карету. Он уже прикидывал, станет ли Порфирий сообщать, что маркиза Карабаса обокрали грабители, но не понадобилось.
Паромобиль остановился и кто-то открыл изнутри дверь. Кот тут же запрыгнул внутрь, а Глеб замешкался, не зная, что его ждёт.
— Вам нужно особое приглашение, Глеб Яковлевич? — Анна, выглянув, смерила его всё тем же ледяным взглядом и внезапно усмехнулась, точно удачно пошутила.
Глеб молча сел рядом с ней. Закрыл дверь и машина понеслась сквозь ночь, унося их прочь от негостеприимных стен «Холодного ключа».
Глава 21
— Не думал, что скажу это когда-нибудь, но чертовски рад вас видеть, Анна Витольдовна, — сказал Глеб, разваливаясь поудобнее в пассажирском кресле автомобиля, которое после деревянных тюремных нар казалось мягким, будто подушка с лебяжьим пухом.
— Не думала, — в тон ему ответила Воронцова, — что когда-нибудь мне придётся так часто переживать за жизнь своего стажёра.
— И никто из вас двоих, разумеется, не думал обо мне, эгоисты, — проворчал с заднего сидения Порфирий Григорьевич, беззастенчиво потираясь об обивку кресла, чтобы вытереть с шерсти воду и грязь. — Жизнью тут ради вас рискуешь, а даже и тунца никто не подумает предложить. Люди, что с вас взять.