Морозов уже сидел за столом. Что не удивительно, в своём дорогом костюме и шёлковой сорочке с янтарными запонками, он смотрелся крайне неуместно на деревянном табурете, расшатанном десятками подозреваемых, сидевших тут до него. Этакая красивая Рождественская игрушка на хилом кусте, или породистый конь в овчарне. Однако именно тут было его место, а в дальнейшем Анна надеялась, что его перевезут в «Холодный ключ» и никто не поможет душегубу бежать из-под охраны.
Напротив Фёдора Романовича устроился прокурор. По сравнению с задержанным выглядел он неуклюже и даже как будто нелепо — весь круглый, мягкий, и, казалось бы, добрый точно пекарь из булочной. Но Анна помнила, как он щелчком пальцев угомонил одного из бандитов Морозова, а после отдал приказ об аресте, будто шашкой рубанул.
Лихорубов, заметив Анну, закивал и похлопал по стулу, стоящему рядом с ним:
— Присаживайтесь, Анна Витольдовна, уже наслышан, что данное дело вы раскручиваете с самого начала. Безусловно, жаль, что начальник ваш храбростью не вышел, чтобы увидеть истинную суть злодеяний и оценить правоту своих сотрудников. Хотя стоит уточнить, с рождения ли он скудоумен да труслив, или может повод к тому есть, вот вы сами как считаете?
Анна молча воззрилась на Лихорубова, не желая очернять Боровова покуда нет улик.
— Ладно, можете не отвечать. Понимаю вопрос некорректный, боле того —
Компрометирующий, — согласился Петр Алексеевич. — Но кое-кому я его обязательно задам. Просто чуть позже, — пообещал он.
— Благодарю. — Анна села рядом и холодно взглянула на Морозова.
— Я не стану говорить без своего адвоката, — усмехнулся тот, встречаясь с ней взглядом и кривя губы.
— Так вы не волнуйтесь, любезный, мы его подождём, а ежели он не явится в течение, скажем, — прокурор щелкнул крышкой карманных часов, — в течение четверти часа, тогда предоставим народного защитника, и начнём нашу беседу, наверняка она будет очень плодотворной.
Морозов обдал его ненавидящим взором, но смолчал. Почти тут же дверь отворилась и Кузьма Макарович проводил в комнату статного господина в тёмном костюме. Новоявленный щурился за толстыми линзами пенсне и нервно прижимал к себе кожаную папку с золотым кантом.
— О, да к нам сам Фурманов Дмитрий Филиппович пожаловал, — обрадовался Лихорубов, точно увидел старого знакомого. — Рад, очень вам рад, теперь ваш подопечный сможет без замедления облегчить свою совесть и все мы сможем приступить к прочим делам.
— И я вас приветствую, Пётр Алексеевич, — кивнул адвокат. — Давайте сразу к делу.
Он сел рядом с Морозовым и открыв папку заглянул туда, будто ища подсказку:
— Так вот для начала, я прошу отстранить от расследования Воронцову Анну Витольдовну, находящуюся здесь и сейчас.
— Повод? — заинтересовался Лихорубов.
— Личная заинтересованность, — пояснил Фурманов. — Кроме того, что госпожа Воронцова и господин Морозов в прошлом были помолвлены, так ещё и один из пунктов обвинения моего подопечного сходится с обвинениями против её протеже, Буянова Глеба Яковлевича, который надо сказать, бежал из тюрьмы и тем самым только подтвердил свою вину.
— Это правда? — Петр Алексеевич взглянул на Анну.
— Помолвку желал моей отец, я не давала согласия и потому порвала всякие связи с ним, как и с господином Морозовым, — вскидывая подбородок пояснила Анна. — Что же касается моего подчинённого Буянова, то я считаю его незаконно обвинённым, и побег ничего не подтверждает.
— Как и не отрицает, — покачал головой Лихорубов. Фурманов просиял, но как оказалось рано. — Увы, Дмитрий Филиппович, не вижу весомости этих причин для отстранении госпожи Воронцовой. Одна устарела по сроку давности, вторая не подтверждена и возможно надумана, посему вернёмся к вашему подзащитному. Итак, господин Морозов, вы хотите мне рассказать об этом?
Он выложил на стол то фото, что принёс ему кот.
— Уважаемый Петр Алексеевич, это подделка, первый раз её вижу. — Морозов ухмыльнулся.
— Надо же, неужто у вас имеются враги умеющие подобное? — Лихорубов покачал головой. — Я вот не слыхал, чтобы фото подделывали.
— Маги и не такое могут, вам ли не знать. В любом случае на карточках не я. Промышленник оттолкнул от себя фото.
— А надо же, как похож! — Пётр Алексеевич ещё раз взглянул на фотографию, а затем повернулся к Анне. — А вы что скажете, госпожа Воронцова, по этому поводу?
— Скажу, что подле охотничьего домика принадлежащего господину Морозову, были найдены останки девяти женщин со следами пыток приведших к долгой и мучительной смерти. Так же сам дом оказался пропитан эманациями страха боли и смерти, что подтверждает теорию о том, что всё происходило именно в нём, — словно по-заученному говорила Анна, не сводя холодного взгляда с Морозова.
— Но позвольте! — перебил её адвокат. — Господин Морозов крайне щедрый хозяин и дом этот предоставлял для отдыха своих работников, посему мало ли кто из них мог глумиться над убитыми?
— А после запечатлеть себя на карточку в образе хозяина? Экие смельчаки да выдумщики у вас служат, — хмыкнул Лихорубов. — Продолжайте, — обратился он к Анне и та благодарно кивнула.
— При расследовании было выявлено, что все женщины являлись представительницами древнейшей профессии. После опроса их коллег нам удалось обнаружить девушку, которая подтвердила, что люди господина Морозова выискивали женщин определённого типажа и обещая им сказочные богатства приглашали провести время с хозяином. Такое же предложение поступило и свидетельнице. Она была похищена Морозовым и подвергнута истязательствам, но сумела сбежать.
— Мы можем увидеть свидетельницу, чтобы она подтвердила ваши слова? — спросил Фурманов, просматривая принесённые им бумаги, исписанные мелким убористым почерком.
— Можете, безусловно, — кивнула Анна. — В морге, поскольку девушка была убита наёмником господина Морозова, как опасный свидетель. После этот же человек напал и убил нашего сотрудника, а также совершил покушение на сыщика Буянова. То, что это дело рук одного и того же человек подтверждают ауроснимки с мест преступлений, их мы предоставим.
— А с чего вы взяли, что этот человек работал на моего клиента? — удивился адвокат. — Скорее уж он был в сговоре с вашим протеже, который, кажется, его и убил, видимо, чтобы замести следы.
— Для начала хочу сказать, что господин Буянов новый человек в нашем городе и едва ли у него имелись такие знакомые. И тем паче имелся повод для подобных действий, — отрезала Анна. — Что же касается связи убийцы с господином Морозовым, то прямых доказательств у нас нет, но они обязательно появятся.
— Вот когда появятся, тогда и поговорим, — рыкнул Морозов, не сдержавшись.
Лихорубов поморщился.
— Как у вас тут всё сложно, — пожаловался он, — и говорить никто не желает, и виноватых не сыскать, и даже фото не показатель, что ж, я обращался к вам по-человечески, надеясь на вашу сознательность, но раз этого не происходит, обращусь иначе. Положите руки на стол, господин Морозов.
Фёдор Романович скривился, словно унюхал помои, и покачал головой:
— Не дождётесь.
— Господа, — обратился прокурор к стоящим у дверей городовым. — Помогите господину Морозову выполнить мою простую просьбу.
— Вы не имеете права без согласия человека, я… Я буду жаловаться! — воскликнул Фурманов, теряя самообладание.
— В деле о многократном душегубстве я имею право на всё, — охладил его пыл Лихорубов и ухватил дёргающегося Морозова за запястье. — Рассказывайте, — приказал он.
Тот скрипнул зубами, как бы силясь смолчать, но тут же заговорил. Бегло и торопливо, как бы боясь не успеть поведать всего.
— Она, она во всем виновата, Анна, отца не послушала, меня дураком выставила. Жила бы, как у господа за пазухой, а тут… Ненавижу её. Вот и искал таких же тварей бабского рода. А после увозил и играл с ними. — Морозов облизнул губы. — Ножичком. Скальпелем. Тумаками. Чтоб орали, молили, рыдали, гадины, да только я не из тех, кто прощает! Смотрел, как они подыхают и легче на сердце становилось. А потом снова накатывало и так раз за разом!
— Скольких женщин вы убили?
— Не считал, тринадцать, может больше.
— Они все есть на фото?
— Нет, не все, я не сразу до этого додумался, что можно потом пересматривать. Вспоминать. Нервы успокаивать.
— Где они похоронены?
— Все там, голубушки, вокруг домика в лесу. Охрана там постоянно бывала, пока этот хмырь Буянов что-то не пронюхал, жаль его не добили мои ребята. Ну так пришлось постараться, чтоб его со свету сжить.
— Подробнее.
— Мой человек убрал и шлюху, и аурографа вашего за то, что ко мне в дом сунулись. С Буяновым только заминочка вышла, ну так ничего, его свои схватили, я подстраховался. Правда он везучий бес и в тюрьме выжил, да ещё и сбежал. Найду, убью! — рычал Морозов, брызжа слюной и дрожа всем телом.
— Вам кто-то помогал в полиции? — холодно спросил Лихорубов, хотя Анна заметила, что у того на лбу выступила испарина, он явно слабел.
— Васька, чёрт прикормленный, что скажешь, то и поёт.
— Зачем вы убили библиотекаря? — подала голос Анна.
— Это не я, не я! Ничего о старике не знаю, кроме того, что соглядатаи донесли.
— Где дочка губернатора?
— Да черт её знает! Не трогал я девицу Шмит! — прохрипел Фёдор Романович, сползая со стула.
— Пожалуй, хватит, — выдохнул прокурор, отпуская руку душегуба. Пальцы его мелко дожали, а на шее вздулась жилка. — Мы услышали достаточно, так ведь, господин Фурманов?
Адвокат лишь молча кивнул и поднявшись из-за стола спросил:
— Можно перевести моего клиента в камеру? Ему требуется отдых.
— Всем требуется, — согласился Лихорубов и дождавшись, когда адвокат и городовые тащащие под руки обессиленного Морозова покинут комнату, повернувшись к Анне добавил: — ну вот, дело считайте раскрыто, так что сообщите своему протеже чтобы возвращался на службу.
— Простите, я не знаю где он, — спокойно ответила Анна.