Всё только наладилось. Гу Жонг перестал постоянно ждать брани, оскорблений, тычков, побоев и измывательств.
Новое заключение оказывается ещё более жутким. На этот раз нет ни одного обзорного или голографического иллюминатора, и нельзя увидеть космос. Гу Жонг находится под землёй, словно грызун в норе, со всех сторон сдавленный почвой, скалами и рудами. Он боится, что в любой момент может случиться землетрясение или ещё что-то, из-за чего их всех сожмёт, сдавит и уничтожит. Как когда-то произошло с его дублем в мусоропроводе.
Он не может. Не хочет так закончить.
Благодаря тому, что заключённый Е становится надзирателем, жизнь самого Гу Жонга тоже налаживается. Ненадолго. Потом приходится обо всех замыслах надзирателя Е рассказать начальнику тюрьмы, и теперь его ждёт незавидный конец.
Гу Жонг не знает точно планов заговорщиков, но в том, что его со дня на день пустят в расход, не сомневается. Поэтому он снова предаёт заключённого Е, рассказывая о его злоупотреблениях и что тот наведывается в женскую часть тюрьмы Дунсянь, а, возможно, и устраивает там оргии.
Одиночная камера успокаивает. Пусть тесная. Зато безлюдная. Тут заговорщики до него не доберутся. Гу Жонг выбрал правильную сторону.
Из чужих хаотичных воспоминаний Альфэй выдернула рука Сибилла. Он чуть сильнее сжал пальцы, и горячая волна возбуждения прокатилась по телу. Усилием воли Альфэй переключилась на маячившую у края сознания картинку. На этот раз она провалилась не так глубоко, частью сознания отслеживая горячую хватку и положение ладони Сибилла.
Часть 1Глава 5. Наблюдающая богиня
Альфэй сосредоточилась, и из тьмы всплыла картинка пещеры, освещённой лампочками на проводе, защищёнными от каменной крошки железной сеткой. Отовсюду слышался грохот и звук дробления камня. Заключённые в касках с фонарями и ярких жилетках со светоотражающими элементами продалбливали себе путь с помощью неизвестных ей механизмов. В двоих она узнала Ежана и стажёра В.
— Не стоит так нервничать. Богини способны сами о себе позаботиться. Волноваться стоит как раз о рискнувших связаться с рассерженной богиней, — стажёр В продвигался размеренно и сам больше походил на бульдозер из мира, в котором родилась Альфэй.
— Ты не понимаешь. Где-то в этом мире затаился тот тип… — Ежан слишком усердствовал, отчего камень и пыль летели во все стороны. Выбранная тактика на максимальную отдачу и телодвижения казалась малоэффективной. Зато капельки пота, украсившие кожу бога, захотелось слизнуть, чтобы вновь почувствовать смешанный с чуть терпким запахом солоноватый вкус.
Хватка Сибилла стала крепче, возвращая к происходящему унёсшиеся не туда мысли.
— Значит, больше всего опасность грозит стажёру Жо, который до сих пор не в себе. Дождёмся, когда наш умник что-нибудь придумает, и будем действовать по сигналу от стажёра Ши, — тон стажёра В ничуть не изменился, как и монотонная работа по расчистке прохода.
— Нас не учили тому, как спасти кого-то из столь реалистичной иллюзии. Те, кто смог осознать себя в ней, теоретически способны вырваться, — работа Ежана замедлилась.
— Думаешь о том, чтобы бросить тут стажёра Жо? — не показал и намёка на волнение стажёр В.
— Оптимальное решение — это вернуться и позвать на помощь.
— Ты лучше любого из нас понимаешь, что это бесполезно. Нас сюда послали с определённой задачей. Вместо того чтобы думать о бегстве, найди способ победить.
— Для этого придётся отдать ему… стажёрку А.
— Определись уже, ты ревнивый мужчина или наш лидер? — жёстко сказал стажёр В. — В способностях завалить бога стажёрки А сомневаться не приходится. Говорил же, держись от неё подальше. Воин, у которого нет Цели, — плохой воин.
— Цель у неё есть, — от нового удара Ежана, казалось, содрогнулась пещера.
— И ты оказался настолько туп, чтобы встать между стажёркой А и её Целью. Самоубийца.
— Зато теперь на пути к её Цели встал тёмный бог!
— Вот кому совершенно не завидую, — отстранённо заметил стажёр В, ни на мгновение не останавливая работу.
— Да брось… — начал было Ежан, но запнулся, вздрогнул и, расставив ноги шире, упёрся одной рукой о каменный свод пещеры.
Альфэй не сразу поняла, что заставило его и стажёра В насторожиться и оторваться от работы.
— Что тут?..
«Надзирателям и заключенным немедленно покинуть нижний уровень! Повторяю…» — взревела сирена, перебивая Ежана, и в пещере замигала красная подсветка.
Переглянувшись, Ежан и стажёр В побросали инструменты и двинули на выход, кажется, используя «божественный шаг», чтобы не застрять в толпе, желавших убраться из опасной зоны. Через мгновение их уже и след простыл.
Почему-то «взгляд» Альфэй не последовал за богами. В мерцании красных огней пещера словно ходила ходуном. Страшно трещало, рокотало, грохало и гремело. Отовсюду сыпался песок и камни.
Даже понимая, что её никак не может завалить, потому что, во-первых, всё это происходит в иллюзии, а, во-вторых, картинку передаёт Сибилл, и она далеко от той пещеры, Альфэй внутренне дрожала вместе со сводами пещеры.
Ощущения наслоились, и Альфэй поняла, что дрожит не только внутренне, потому что почувствовала, как Сибилл перемещает её безвольное тело себе на грудь и обнимает, то ли согревая, то ли закрывая от всех страхов.
Пещера пошла уродливыми трещинами, и её стало заваливать огромными кусками камня. В провалах на дне полыхнуло оранжево-алым. Свечение всё усиливалось, пока вверх не хлынул неудержимый поток магмы. Если бы могла, Альфэй точно не сдержалась и вскрикнула.
Возможно, она и правда кричала.
Будто отвлекая, горячая ладонь Сибилла прошлась по спине: от плеча до поясницы. А щёку и ухо опалило его дыхание. Ощущение разгорающегося томления почти выдернуло Альфэй из навеянного сна, но она увидела новую картинку и упрямо ухватилась за неё.
Перед внутренним взором проявилась камера Сяои в красном секторе, точная копия той, из которой Альфэй забрал Сибилл.
— Ты слышал? — Сяои, отвлеклась от распластанного перед ней голого мужчины, вскинула голову и уставилась на закрытую железную дверь. — Гремит и как будто земля дрожит.
— Госпожа, я больше не могу. Прошу-прошу-прошу, — горячечно зашептал мужчина, активно работая кулаком.
— О чём мы с тобой договаривались, сладкий? — томно мурлыкнула Сяои, вновь поворачиваясь к кровати.
— Богиня! О, Бог… О, помилуй! Мои я…
— Ай-яй-яй, малыш. Грязные слова продлят твою агонию.
— Я-агодки уже размером с арбузы! Перезрелые… Сейчас треснут!
— М-м? Так ты хочешь?..
— Да-да-да! О, Боги… Ох!.. гиня…
— Заканчивай с этим. Я слышу топот множества ног, кажется, что-то случилось…
Послышался совсем уж жалобный скулёж и вздох облегчения.
— Странно, шаги удаляются, — Сяои поднялась и, шепнув заклинание, махнула рукой в сторону выхода. Дверь отворилась сама собой.
«Надзирателям и заключенным немедленно пройти в убежище! Повторяю…» — тут же по барабанным перепонкам ударила сирена, заглушая все остальные звуки. Из освещения осталась только красная мигающая подсветка.
— Сладкий, иди-ка ты в убежище, — велела Сяои, покидая свою камеру в красном секторе.
— А вы?.. Моя богиня! — засуетился мужчина, разыскивая свою одежду.
— У меня дела, но я ещё тебя догоню.
На этот раз «взгляд» Альфэй последовал за Сяои. И она внутренне согласилась, что за бывшей подругой нужно присмотреть, но, возможно, Сибилл сам не хотел наблюдать за тем, как голый мужик с белёсыми потёками на бёдрах, путаясь, трясущимися руками натягивает на себя тюремную робу. Впрочем, Альфэй была с ним солидарна, смотреть в этом конкретном случае было не на что, то ли дело идеальные тела богов.
Телесные ощущения перетянули внимание Альфэй. Ладонь Сибилла на её пояснице сместилась ниже, накрывая крестцовую ямочку.
Сердце сбилось с ровного ритма. Только теперь Альфэй почувствовала, что лежит в тонких нижних одеждах на твёрдом, будто высеченном из камня теле. Грудь болезненно откликается на каждый вдох и выдох. А бедром она упирается в великолепный образчик мужского достоинства во всей боевой красе.
Вновь сосредоточиться на Сяои стоило Альфэй огромных усилий. Та обыскала все помещения красного сектора, отправляя встреченных заключенных в убежище, и добралась до изолятора чуть позже стажёра Дзе вместе с его сердечным демоном и стажёром Ши.
— Выходи! Мы из-за тебя жизнями рискуем. Нет времени на уговоры, — сердито воскликнул стажёр Ши, остановившись на пороге одной из распахнутых настежь камер.
— Не подходите! Я буду кричать, — голос стажёра Жо дрожал.
— Придурок. Тут никого из надзирателей не осталось. Хватит вести себя как ребёнок. Нужно скорее выбираться отсюда и идти в укрытие.
— Зря ругаешься, у него есть причины бояться нас. Птичка напела, что это заключённый Жо слил информацию начальнику тюрьмы о том, что надзиратели В и Е развлекались в своих камерах с женщинами-заключёнными, — с неприятной ухмылкой сдал бедолагу Дзе-Дзе.
— Неправда-неправда-неправда. Я не причём! Это не я,— взвыл похлеще сирены стажёр Жо.
— Что⁈ Ты видел начальника тюрьмы? Когда это было? Как вы поддерживаете связь? — стажёр Ши влетел в камеру, схватил стажёра Жо за грудки и с силой встряхнул его.
— Он сам!.. Он сам находит меня, — заверещал тот, бестолково и нелепо отбиваясь от превосходящего по силе противника.
— Если мы не поторопимся, то нас всех здесь похоронит заживо, — спокойный голос Сяои заставил спорщиков развернуться к ней.
— Сестрица! Сестрица Сяои, спаси меня! — запричитал стажёр Жо.
— Именно этим я и занимаюсь, а ты мне постоянно мешаешь, — нежно укорила та.
Единогласно решили разбираться с проблемами уже в убежище. Стажёр Жо после уговоров Сяои всё же присоединился к их группе.
— Где твоя подружка? Разве вас не двоих забирали в красный сектор? Почему ты одна? — первым обратил внимание на отсутствие Альфэй Дзе-Дзе.