В палате госпиталя, которую занимал стажёр В, появилась на вид ещё молодая женщина. Ростом она едва доставала до груди стажера В.
— Милый, ты меня совсем не любишь и не бережёшь. Я старею и хочу уже увидеть внуков, — запричитала женщина.
— Тебе до старости ещё тысячу лет прожить надо. Могла бы завести второго ребёнка, который точно оправдает все надежды, — буркнул стажёр В и поморщился от громкого нарочитого всхлипа.
— Что ты такое говоришь? Один ребёнок — уже благодать Небес. Не гневи бога-дракона! Вот когда сам отцом станешь, поймёшь меня.
— Не могу я стать отцом. И не хочу. Это испортит всё! Сломает мне жизнь. Разрушит то, чего я добился. Все мои мечты пойдут прахом! Как ты не можешь этого понять? Дай мне хотя бы до уровня монаха Сюэ раскачаться, а потом я исполню долг по продолжению рода. Обещаю.
— Не заговаривай мне зубы. Этот твой монах две тысячи лет в уединении провёл. Я столько ждать не намерена! Давай, приведи себя в порядок, будь хорошим мальчиком. Сходим на смотрины, ты только взглянешь на претенденток. Не расстраивай мамочку, дорогой.
— Из меня не получится хорошего отца.
— Тебе и не нужно. Ты главное сходи на свидание. Пока что о выборе и оплодотворении женщины и речи не идёт.
Собирался стажёр В медленно. В конечном итоге его иллюзорная мать не выдержала и стала помогать ему одеваться, пока не добилась своего. Она вывела «сына» из палаты и забрала выписку из госпиталя в регистратуре.
Смотрины проходили в ресторане. За одним столом собралось иллюзорное семейство стажёра В: его отец и мать, и три с виду молодые и очень разные женщины.
— Расскажите немного о себе, чтобы сын мог определиться, — попросила въедливая мамаша.
— Начну я, — нахмурилась рыжеволосая женщина, которая до этого сосредоточенно и быстро насыщалась, словно у неё могли отобрать пищу. — Рахиль. Прожила в браке восемьдесят лет. Муж был боевым драконом и однажды не вернулся с задания. Детей мы так и не завели. Хочу назвать малыша в его честь, чтобы он стал настоящим героем, как… Хочу мальчика, — закончила она.
— Я видела анализы Рахиль, у неё всё в порядке с деторождением, милый, — «мать» похлопала стажёра В по руке.
Тот только закатил глаза и продолжил неспешно поглощать пищу.
— Меня зовут Мари, — улыбнулась уверенная в себе щекастая блондинка с шикарными формами. — Я попросту не готова к серьёзным отношениям. Не хочу замуж. Разделаюсь с долгом по продолжению рода и буду жить дальше в своё удовольствие. А ты ничего так. Даже без зверя самец зачётный, — подмигнула эта претендентка.
От её заигрываний стажёр В поморщился, словно ему наступили на больную мозоль.
— Исяо, — поправила длинные рукава наглухо застёгнутого под самое горло платья единственная женщина, на которую стажёр В взглянул заинтересованно, пусть и мимолётно. Чем-то эта женщина напоминала Сяои, но всё сходство убивала зажатость и словно болезненная скромность. — Хочу разобраться с этим поскорее. Мне неприятны все мужчины. Со зверем или без, не имеет значения. Но ребёночка я хочу. Готова перетерпеть… Но лучше, если всё произойдёт за один раз.
— Согласен, — бросил лишь одно слово стажёр В, а его иллюзорная мама уставилась на эту Исяо хищным взглядом.
Родители не вернули стажёра В в госпиталь. Наоборот, сослали его в уединенный летний домик в горах. Куда через пару дней привезли Исяо.
— Милый, будь поделикатнее. Видишь же, что Исяо и так непросто, — напутствовала его мать.
— Что я с ней делать должен, по-твоему? У меня же совершенно нет в этом опыта! — бурно зашипел стажёр В.
— Главное не опыт, а желание. Я уже переговорила на этот счёт с Исяо. Она умненькая, сама разберётся, так что не паникуй. Да и оплодотворение самки — дело нехитрое.
Ещё два дня Исяо и стажёр В ходили вокруг да около. Исяо постепенно оголялась всё больше и дошла, наконец, до сарафана с длинной подола чуть выше колена. Она всё время оглядывалась на стажёра В и нервно одёргивала сарафан, но упорно села читать в гостиной, когда там же расположился для просмотра вечерних новостей стажёр В.
— Я не собираюсь на тебя набрасываться, если ты этого от меня ждёшь, — сказал он, не выдержав явного страха.
— Но тогда я не смогу зачать, — нахмурилась Исяо.
— Скажу матери, что ничего не вышло, — пожал плечами стажёр В и вышел из гостиной, посчитав проблему решённой.
Вечером в комнату стажёра В робко постучали. А когда он впустил укутанную до пят Исяо, та скинула халат, под которым ничего не оказалось, и прижалась к стажёру В, крупно вздрагивая.
— Послушай, я не занимаюсь изнасилованиями. Давай ты найдёшь в качестве агрессора кого-то другого, — напряжённо попросил стажёр В.
Исяо замотала головой.
— Пожалуйста, — всхлипнула она. — Я очень хочу ребёночка и просто не отважусь больше… с другим. Дай мне это, — её рука зашарила по паху стажёра В.
Оказалось, что Исяо отлично знает, что нужно делать с телом мужчины. Налетела на стажёра В с ошеломившей даже Альфэй настойчивостью и откровенностью, которую трудно заподозрить в застёгнутой на все пуговицы драконице. Поумерила прыть, только когда довела стажёра В до невменяемого состояния и тому уже было не остановиться. Ревела, хлюпала носом, но подбадривала и просила не останавливаться.
«Она очень странная», — не смолчала Альфэй.
«Всё как он хотел, — тяжело вздохнул Сибилл. — Затюканная „скромница“, которая ни перед кем, кроме него, не согласится раздвинуть ноги, — получив ощутимый тычок под рёбра, он добавил: — Это его требования, а не мои выдумки. Неуверенность в себе не позволяет ему смотреть в сторону сильных и самодостаточных женщин».
Утром Исяо сбежала, даже не попрощавшись со стажёром В.
— Всё прошло отлично. У вас получилось! Исяо была у врача, — ещё через неделю нарушила его уединение иллюзорная мамаша.
— Теперь я смогу продолжить свои тренировки? — с надеждой спросил стажёр В.
— Сделал ребёнка и собрался удрать в горы? Нет уж, будешь помогать Исяо. Ты же теперь отец!
Иллюзорные родители быстро взяли стажёра В в оборот. Заселили с Исяо в один дом, где история с соблазнением и слёзным сексом продолжилась. Как показалось Альфэй, с течением времени наметилась положительная тенденция. Исяо стала более решительной и требовательной, словно действовала в состоянии аффекта и плохо понимала, что происходит. Во всяком случае днём они со стажёром В на околосексуальные темы не говорили. А ночью Исяо превращалась в ненасытную испорченную штучку с грязным язычком, умоляющую то «наказать», то показать «дракона» и дать покататься на нём.
Стажёр В недовольным не выглядел. Казалось, что, наоборот, таким умиротворённым он ещё никогда не был.
« Счастливчик», — хмыкнул над ухом Сибилл.
«Почему? То, что происходит, как-то нездорово».
«Оно и не должно быть 'здоровым». Иллюзия создана совсем не для этого. Мне нужен образ Исяо, чтобы откачивать силу светлого бога. Которую он добровольно и охотно, заметь, отдаёт. Он боится одиночества. Беспокоится, что выбрал не тот жизненный путь. Сожалеет о том, что собственноручно лишил себя возможности завести семью. А самое главное, влюблён и хочет быть безусловно принимаемым и любимым, пока «смерть не разлучит».
Часть 4Глава 4. Неправильная богиня
У Ваньлуна любящие родители, которые называют его «даром богини-драконицы», хотя, разумеется, никакой он не дар. Бьёт посуду, обдирает коленки и локти, набивает шишки. А ещё Ваньлун отличается от других дракончиков, которые с момента вылупления из яйца и до двенадцати лет пребывают в своём истинном обличии — зверином. Обычно у детей его возраста главная проблема — принять облик, подобный божественному, то есть встать на задние конечности, отбросив крылья, хвост и корону гребня. В следующий раз они примут истинное обличие в брачный период, чтобы найти свою пару.
Лишь малая часть драконов навсегда остаётся в зверином обличии, но те селятся высоко в горах или далеко на островах, потому что им нужно много места для жизни и охоты. Всё это папа-дракон рассказывает ему перед сном.
Ваньлун звериного, истинного облика лишён. Шепчутся, что он не совсем дракон. Его считают ущербным калекой. Он слабее других детей, поэтому его часто ранят во время игр: не специально, а потому что не понимают, как можно быть таким слабаком. Из-за этого мама не одобряет его стремления поиграть со сверстниками, и родители отдают его на обучение в монастырь.
— Это не навсегда, милый. Я хочу защитить тебя. Ты особенный, поэтому должен стараться больше других, чтобы стать сильнее, — убеждает его мама.
Родители оставляют его на горе с учителем, и он старается, плетясь безнадёжно в хвосте строя немногочисленных учеников. Сначала превозмогает ради того, чтобы родители вернулись за ним и забрали обратно домой. Думает, что им не нужен такой слабак, который навряд ли когда-нибудь сможет стать полноценным драконом. Родители приходят его проведать сперва часто, а потом всё реже.
Ваньлун сбегает от учителя на свой двадцатый день рождения. Он просто хочет увидеть маму и невольно подслушивает разговор, не предназначенный для его ушей.
— Я узнал у странствующего лекаря, нигде больше он не слышал о столь редком недуге, — вздохнул отец-дракон.
— Лишение истинного облика — страшное испытание для малыша. Богиня-драконица просила заботиться о Ваньлуне как о собственном ребёнке, но она ничего не рассказала о его… особенности, — мама всегда так деликатно обходит тему его несостоятельности в качестве дракона. Как будто если недуг не называть, то что-то изменится. Ваньлун думает, что она стыдится, оттого и не говорит о его неполноценности, что это запретная тема и поэтому его не хотят видеть дома.
Острая боль внезапна. Она накатывает изнутри сокрушающей волной и, схлынув обратно в сердце, гнездится там беспросветной тоской.