Бесконечное море, уходящее за горизонт и сливающееся с небом. Крупные, грубые песчинки, которые просачиваются сквозь пальцы. Красивые ракушки, разные, большие и маленькие. Вкусно пахнущий солью и цветами воздух. Счастье просто быть.
Новая капля-воспоминание. Второе.
Самая прекрасная женщина в ореоле шелковистых длинных волос. Добрые глаза, казавшиеся дикими, оранжевыми в свете взбесившегося солнца. Проникающая в сердце улыбка, от которой оно сначала замирает, а потом заходится сумасшедшим биением. Богиня, присевшая рядом с ним и протянувшая ему яркий жёлтый банан — растекающийся сладостью, обволакивающий язык нежной мякотью. Не одиночество. Радость. Вкус.
Воспоминаний много. Они скапливаются, теснятся, бурлят…
Альфэй раскинулась перед ним, словно завоёванная земля перед завоевателем. С припухшими от поцелуев губами, распахнутыми в немой просьбе. В её взгляде столько чувств, сколько Сибилл и не мечтал когда-либо увидеть. Она совершенно точно согласна быть с ним, жаждет продолжения любовных игр и нуждается в нём. Сама наваливается сверху, соблазняет, раз за разом доказывая, что секс с ним — то, чего она хочет, а он — тот, кого она выбирает. Прижимается сердце к сердцу. Склоняется над ним, глядя в глаза, и касается, кажется, самой души. Любовь.
Ещё и ещё. По капле. Каждое воспоминание наполняет смыслом, цветом, звуком, вкусом, объёмом… Боль — обратная сторона этого процесса. Она сопровождает любой рост, изменения, осознания. Чтобы вместить в себя всё это, Сибиллу нужно стать ещё боль-ше.
В боли всегда есть смысл. Отрицая её, отрицаешь и всё остальное.
Сознание, словно щепку из глубины водной пучины, вынесло на вершину горы, где звёздную ночь сменял потрясающий кроваво-красный рассвет.
— Сколько бы столетий и тысячелетий ни проходило… Казалось бы, всё уже видел, а жизнь и боги находят чем удивить, — учитель Хоу сидел к нему спиной, наблюдая за показавшимся из-за горизонта краешком солнца. — Подобрать бы тебе какое-нибудь духовное оружие. Спроси своего помощника на Небесах, может, организует что-нибудь. Виданное ли дело с голыми руками против целого мира, населённого светлыми богами, идти? Желательно, чтобы оружие энергию разрушения пропускало через себя. Со светлыми побрякушками замучаешься под себя переделывать. К оружию ещё нужно время, чтобы привыкнуть. Так что поторопись с этим.
«Я прошёл?» — Сибилл задал вопрос мысленно, потому что не был уверен, что способен сейчас на членораздельную речь.
— Больше того. Ты понял смысл, ученик. Но это не значит, что есть причины расслабляться! — проворчал учитель, впервые назвав его «учеником».
Сибилл посмотрел ввысь на бледнеющие звёзды за окрасившимися в багрянец редкими облаками и беззвучно рассмеялся. Просто потому что мог. И от переполнявшего его счастья.
— Ты выглядишь иначе… счастливым, — вишнёвый сад во сне богини До сменился сливовым.
Среди ещё не растаявшего снега неказистые чёрные стволы усыпали нежные розовые бутоны.
— Грядут трудные времена, — проследила она взгляд Сибилла на цветы. — Ты не должен отвлекаться от своей задачи, чтобы ни случилось, закончи начатое. Есть вещи, которые сможешь сделать только ты и никто иной, а для этого потребуются все твои силы. Некогда беспокоиться за других. У тебя нет права на ошибку, — нравоучения резко сменились вопросами: — Как твоя богиня? Готова встать на твою сторону и последовать за тобой?
— Не уверен, — Сибилл задумался. — Она колеблется. Но всё ещё не на моей стороне.
— Не торопи её. Пусть сама выберет свой путь. Иначе всё бессмысленно. О духовном оружии не беспокойся, — перед Сибиллом из воздуха соткался гуаньдао — изогнутый клинок венчал двухметровое древко, приятно лёгшее в руку.
— Мне не удастся материализовать его, — с сожалением признал Сибилл.
— И не нужно. Теперь ты сможешь найти его в моём мире, — пояснила богиня До.
Сибилл прислушался к себе: от ощущения сродства с духовным оружием перехватывало дыхание и тянуло куда-то за пределы сновидений. Он кивнул.
После прохождения посвящения Аи стала крупнее, словно отражая его внутренний рост. Она увеличилась в два раза и на голову переросла Сибилла в холке, а на задних лапах превосходя его в три раза.
Глядя на Аи, ставшую ещё мощнее, Сибилл наконец понял, что тревожило его в истории Ваньлуна. Не то, что тот был рождённым богом без сил. Не любовь родителей-драконов и приёмных родителей. А то, что тот в своей сути остался зверем — драконом, нуждающимся в хозяине. Таким же, как Аи. Он так и не научился «дружить» по-человечески, как выразилась бы Альфэй.
Ваньлун выбрал не того, потому что искал отнюдь не родственную душу, как советовал ему отец. Он искал того, кто «не был таким, как он сам», и Ваньлун нашёл такого бога. Выбери он того же стажёра Дзе, насколько бы иной могла стать его жизнь? Жизнь обоих непонятых и внутренне одиноких богов, которые действительно умели дружить?
Эти размышления пролетели кометой в сознании, не оставив после себя ни горечи, ни сожалений. Другие имеют полное право прожить свою жизнь так, как считают нужным.
Сибилл вновь посетил для тренировок мир богини До с бестелесными «медузами», спустился в подземный город когда-то проживавшей в нём цивилизации и нашёл обещанный гуаньдао. Духовное оружие, пропитанное энергией разрушения, словно гудело в руке от возбуждения и жажды крови. Помимо гуаньдао, богиня До собрала для него всё, что могло понадобиться в долгом походе, уместив в артефакт наподобие мешочка-ловца душ, только удерживал тот не бестелесные сущности, а вполне материальные объекты.
С новыми силами тренировки пошли веселее. Бестелесные сущности и раньше Сибилла хорошо слушались, теперь же его контроль стал ещё лучше, а площадь воздействия больше. Припасённый богиней До запас мешочков-ловцов душ он набил перепрограммированной армией бестелесных «медуз». Для отвлечения внимания светлых богов должны были пригодиться.
Но главное, Сибилл отработал заклинание, которым Ежан убил Ваньлуна. Оно разрушало самосовершенствование бога, оставляя его фактически бессильным смертным, калекой по меркам Небес.
В случае с Ваньлуном, который потратил всё своё совершенствование на «зачатие ребёнка», а фактически слив божественную энергию в массив Лабиринта кошмаров, который передал её Сибиллу, заклинание Ежана убило ослабленного бога. Вернее, Ваньлун поверил, что убит, и его мозг отдал команду «умирать». По сути, душа добровольно покинула собственное тело, не выдержав того, что произошло в иллюзии.
Сознание может «забыть», особенно если блокировать определённые участки мозга. Дух же обладает изначальным знанием, и его не обмануть, но можно изгнать страданиями. Всё это приходит интуитивно, словно Сибилл вспоминает то, что всегда знал.
Пропуская через себя заклинание разрушения, гуаньдао усиливает его. Сибилл впервые почувствовал такую уверенность в собственных силах. Возможно, ему не сравниться с рождённым богом, но с вознёсшимися богами он готов потягаться.
— Техника никуда не годится, — покачал головой учитель Хоу, наблюдая за его тренировкой с гуаньдао. — Смотри, как надо, ученичок!
В руках учителя появилась копия духовного оружия Сибилла, и тот показал несколько простейших, но завораживающих по мастерству исполнения приёмов. Даже с копией оружия в руках тёмный бог смотрелся действительно устрашающе, внушая безотчётный ужас. Но также учитель Хоу вызывал восхищение своей силой, ловкостью, скоростью.
У Сибилла не имелось в запасе тысячелетий для оттачивания техники боя с гуаньдао, но в сновидениях можно в том числе управлять субъективным ощущением времени и вполне возможно применение иллюзий, ещё больше разгоняющих восприятие.
— Наконец-то духовное оружие и хоть одно стоящее заклинание в арсенале, — проворчал учитель, наблюдая за взявшимся с энтузиазмом отрабатывать показанные приёмы Сибиллом. — Отточишь технику владения своим гуаньдао, и не так страшно тебя будет выпускать на Небеса.
Сибилл и сам ощущал, что развязка всё ближе. Он торопился успеть накопить силы, освоить новые техники и отточить уже изученные. Предвкушал следующую встречу с Альфэй. Напряжение скапливалось внутри тугим комом.
Часть 5Глава 1. Общедоступная богиня
Альфэй осмотрелась сквозь ресницы. Обилие красного цвета давило на глаза, за полупрозрачной занавеской тканевого полога виднелась просторная комната, по убранству похожая на те, которые она видела на Небесах.
Обхватившая её тяжёлая рука напряглась, подгребая ближе к обнажённому и во всех местах весьма твёрдому телу.
— Предлагаю начать оттуда, где остановились, — в голосе Сибилла проступила хрипотца, плеча Альфэй коснулось опаляющее дыхание, а после и горячие губы.
На её запястья нежными кандалами легли его руки. Альфэй ощутила, как от этой предусмотрительности сладко тянет низ живота и тяжелеет грудь.
К кровати, на которой они расположились, подошли ещё двое. Копия Сибилла с длинными волосами на ходу стягивала дорогущий верхний слой ханьфу. Второй, с короткой стрижкой, в обтягивающем доспехе стражника из её мира с ожившими, не позволявшем скрыть реакции тела, отодвинул полог, пока что только наблюдая.
— Опять группа поддержки? В прошлый раз их точно не было, — Альфэй облизнула пересохшие губы.
— Ты против? — Сибилл переключился на шею. От его осторожных покусываний, вылизываний и поцелуев кожа уже горела.
Лихорадочно прикинув возможные комбинации сразу с тремя партнёрами и отслеживая собственные отклики на такие фантазии, Альфэй тряхнула головой.
— Кому-то придётся остаться только наблюдателем.
— Сам я в качестве наблюдателя не подойду? — хмыкнул Сибилл.
Откинувшись на него и заставив тем самым распластаться на спине, Альфэй удовлетворённо устроилась верхом.
Послышался судорожный вздох Сибилла и его же нервный смешок.
— Сам ты будешь занят, — обернулась она через плечо и получила горячий поцелуй от тоже севшего на постели Сибилла.