– Нужно было рассказать мне, – остановил грозящуюся сорваться с места лавину.
Возмущение испарилось, исчезло, будто туман под натиском солнечных лучей.
– Зачем? – растерянность захлестнула волной, мешая вникнуть и понять то, что он сказал.
– Я что-нибудь придумал бы.
Прозвучало так... Искренне? Да, именно.
– И что же?
Я действительно хотела знать, что бы он такого придумал и как бы преподнес информацию для девушки, чтобы она не вздумала отгрызаться и на него. Хотя, о чем это я? Конечно, не стала бы. Винсент вовсе не зеленая выпускница столичной академии, а мужчина... Очень привлекательный мужчина, в которого влюблена одна из сестер. Возможно, именно Тиана.
– Не важно, – отмахнулся профессор. – Пойдем, покажу кое-что.
Идти не хотелось. Совсем. Но вновь возражения оставила при себе. Почему? Всему виной любопытство.
Мы шли в тишине, только были слышны шаги, его – размашистые, громкие, и мои – легкие, почти неразличимые в раскатистом гуле, что эхом отталкивался от пола, стен и потолка.
Поднявшись на третий этаж, остановились у двери, за которой скрывался узкий коридор и лестница, что вела на крышу.
А пройдя с десяток ступеней, оказались в оранжерее. Где обилие зелени, запахов и влажной духоты на несколько мгновений лишили речи. Настоящие зеленые лепестки, и ни грамма белого. Невероятно!
– Ректор тоже довольно долго привыкал к нашей северной природе, – Винсент обвел рукой большие и маленькие горшки, с вытянутыми и стелящимися стеблями. Подошел к одному из них, рассматривая растения, будто что-то неведомое.
– Красота! – выдохнула, наконец, справившись с удивлением.
Хмыкнул, признаваясь:
– Согласен, но для меня привычнее те, что за окном.
– Вы здесь выросли, – переводя взгляд с одного цветка на другой, узнавая сорта, и знакомясь заново с теми, которые видела только на картинках в справочниках или засушенными в гербарии, что хранился в лаборатории зельеваренья.
В душе клубилась ядовитая обида и горечь, но главенствующая роль принадлежала любопытству и восхищению. А еще ностальгии – светлой, незамутненной горестями и проблемами.
– Да, – откликнулся тихо. – Откуда ты родом?
– Рэмот, – не задумываясь, ответила, и пояснила:
– Это небольшой городок на юге.
Перед глазами распростерлась картина: залитая солнцем зеркальная гладь воды – яркая, слепящая, но при этом завораживающая. И пушистые клумбы, что заполонили разнообразные цветы. Бабушка любила, когда с рассветом в окна дома вместе со свежим бризом врывался ароматный шлейф запахов.
Приехав поступать в академию, я долго привыкала к дождливой осени и необходимости кутаться в плащи и полушубки.
– Скучаешь? – задумалась так, что не заметила, как мужчина подошел совсем близко.
Пожала плечами, чувствуя неловкость:
– Сейчас уже нет, я давно там не была.
И желания не возникало – ни к чему это, только ворошить прошлое, вскрывая зажившие раны.
– Оранжерея всегда открыта, ты можешь приходить сюда, когда захочешь, – профессор стоял на расстоянии вытянутой руки, поймав мой взгляд и не желая отпускать.
Почему в его глазах растаяла пугающая меня холодность? И почему в них мелькает... сожаление?
– Да, к-хм, – спрятала руки за спину, – спасибо.
– Я подумаю, как можно повлиять на Тиану, – слова прозвучали серьезно, искренне, и я ему поверила.
И еще поняла, что зря полезла с нравоучениями к девушке. Когда же я повзрослею и перестану бросаться в бой без должной подготовки?
На первый этаж мы спустились вместе, затем Винсент ушел, сославшись на дела. Вернувшись в аудиторию, забрала журнал, конспект с сеткой занятий и тесты.
По пути в преподавательский корпус шла, чувствуя лишь отголоски неприятный эмоций. Но и они меркли, когда вспоминала теплый взгляд, без привычной насмешки и превосходства. Оказывается, Райт умеет быть добрым и обходительным.
А в комнате вернулась к работе. И чем больше листов я проверяла, тем мрачнее становилась – знания ребят были даже не на нулевом уровне, а в глубоком минусе.
Глава 13
Я долго сидела, зачем-то вспоминая раз за разом прошедший день – и удачную лекцию, и малоприятное открытие, и откровенно гадкий разговор, и чудесное преображение Винсента. Цепочка событий, подобно снежному кому, разрасталась, заставляя все больше думать о себе, о прошлом, которое я всеми силами пыталась забыть.
«... – Как вам кажется, профессор, возможно ли довести до ума формулу по восстановлению магии? – нетерпение и радость бурлили внутри, подобно вулкану. Я едва сдерживалась, чтобы не прыгать на месте от счастья, хотя в коридоре, пока неслась в аудиторию куратора, все же позволила себе несколько раз звонко рассмеяться.
Мое воодушевление граничило с безумием – идеальная прическа растрепалась, рукава некогда белой блузки покрылись темно-зелеными пятнами, как и форменная юбка, а глаза, наверняка, горели фанатичным блеском. Но разве же это имело значение, когда я стояла на пороге ТАКОГО открытия?
Молодой мужчина отложил в сторону книгу, затянутую в кожаную обложку, прошелся по мне насмешливым взглядом:
– Аделия, вы ограбили лабораторию? Вынесли все, что смогли?
Качнула головой, сделала шаг к столу, и дрожащими пальцами разложила перед ним исписанные листы – с грязными разводами, кляксами, нервно зачеркнутыми буквами и цифрами.
– Я это сделала!
Три слова, простых и ничем не примечательных, для меня стали самыми заветными...»
Руки повисли бессильными плетями вдоль тела, шаль сползла с плеч, предоставляя свободный доступ к оголенной коже легкому ветру из приоткрытой форточки. Зябко. Мне бы подняться, захлопнуть окно, а вместе с ним и воспоминания, что пробились наружу так не вовремя, но я осталась сидеть на стуле, обводя усталым взглядом аккуратную стопку листов с тестами, конспекты к новым лекциям и книги.
Как бы я ни хотела, чтобы прошлое осталось там, за много миль отсюда – оно настырно шло следом. Издевательски пускало когти, вспарывая поджившие раны.
Поморщившись от несуществующей боли, заставила себя встать. Ничего, справлюсь, забуду и научусь жить дальше. Благо у меня много насущным тем, которыми стоит забить себе мысли.
Первая лекция началась с сонных взглядов студентов и всеобщей апатией – тучи нависли низко-низко, окрасив белый цвет в грязно-серый. И порывы ветра настойчиво стучались в окно, проникая стылым холодом в аудиторию.
Относительно теплые дни закончились слишком быстро, если верить доктору Аттэ – совсем скоро землю укроет первый снег и на Монтайн опуститься долгая зима.
Вкупе все это навевало тоску и желание закутаться в шерстяной плед с кружкой горячего чая в руках. Но ни я, ни ребята такую вольность позволить себе не могли.
Пришлось стряхнуть зыбкое оцепенение и нарочито-бодро произнести:
– Сегодня мы поговорим с вами об истории Северных земель.
Должна заметить, эта тема ни у кого не вызвала особого восторга. Первый курс вообще напоминал полуживых мух, что приготовились впадать в спячку.
– Итак, давайте устроим с вами небольшое соревнование?
Слова возымели нужный эффект.
– Разбейтесь на две команды, и те, чья группа укажет больше событий с верными датами, получат... – запнулась, пытаясь придумать достойное вознаграждение, потому что пока отметки «хорошо» и «отлично» по этому предмету явно их не воодушевят. – Тех я раньше отпущу с лекции.
Ребята довольно загудели – это ли ни счастье для студента, раньше покинуть аудиторию и потратить лишние полчаса по своему собственному усмотрению?
Сдержанно улыбнулась и незаметно выдохнула. Жаль, что я не подумала о награде заранее, можно было бы найти что-то более стоящее. Хотя, смотря на то, как каждая из команд пытается отвоевать для себя старосту (по их мнению, самого умного студента первого курса), решила, что они всем довольны.
Наконец, ребята расселись, с готовностью вооружившись ручками.
– Я думаю, полог тишины вам не помешает, – взмахнула рукой, устанавливая между группами невидимую стену. – Друг друга вы не услышите и подслушать не сможете, так что... – посмотрела на настенные часы, что висели над входом, – у вас есть двадцать минут. Приступайте.
Гомон голосов, взвился к потолку, оглушая. Между собой и студентами полог устанавливать не стала – интересно понаблюдать за их коллективной работой. Ожесточенный спор – взмахи руками, и попытка доказать, что именно они говорят дело. Сомнения, рассуждения, вопросы – адресованные товарищам по команде или просто произнесенные вслух, в попытки выудить из воздуха правильный ответ.
Даже дерзкая попытка застать меня врасплох:
– Профессор, а вы не напомните, в каком году была битва под Диарофом?
Рассмеялась, совершенно искренне, и отрицательно покачала головой – хитрец. Впрочем, мальчишка ничуть не расстроился, только подарил обворожительную улыбку и смешливый блеск во взгляде.
Смотря на их рвение (и пусть дело только в возможности сбежать пораньше из аудитории), испытывала удовлетворение и гордость. Пожалуй, в любой профессии важна отдача и одобрение, как бы глупо это не звучало. Вкладывать душу в дело и получать лишь насмешки и безмолвное осуждение, на самом деле больно. Больно и горько.
Записав в журнале тему лекции, отвернулась к окну.
Вспоминая вчерашний разговор с Тианой, нахмурилась. Райту я доверяла, возможно, уверенность эта появилась слишком поспешно и совсем необоснованно, но успеваемость его факультета говорит о многом. Например, о том, что ему не безразлична судьба студентов, а значит – оплошность профессора Хрит не останется без внимания.
Стоило вспомнить о нем, как в дверь негромко постучали.
– Да? – удивившись, обернулась, встречаясь с взглядом Винсента.
– Профессор, можно вас на секунду?
Мужчина приоткрыл дверь, коротко кивнув студентам. Те, кажется, вовсе не заметили его появления. У них имелись проблемы куда важнее, чем визит Райта.