– Не надо так презрительно, Зоя. Мне приходилось. У меня на борту даже есть синтезатор. На всякий случай. Но не беспокойтесь: у меня очень много натуральной еды. Вы же знаете, нас снаряжают на совесть.
– Ох, Юниор! – засмеялась Зоя. – Я и так изнемогаю от голода. А вы заговорили на гастрономическую тему…
– Зоя, простите, я болван. Заговорился… Пошли! Знаете, я думаю, что надо сразу же начинать готовить из моих припасов. К чему делать два завтрака, два обеда…
– О, вы безмерно облегчаете мою жизнь. Хотя готовить я люблю.
Они быстро шли вдоль ручья, то отдаляясь, когда на пути вставали кусты ольшаника, то снова приближаясь к перламутрово отблескивавшей воде.
– А рыбы сколько!
– Наловить вам на обед?
– Да… Хотя – нет. Мы же только что говорили: общее меню. И потом, мне их жалко.
Юниор усмехнулся, чуть заметно пожал плечами. Женщина остается женщиной. Что ж, это и прекрасно.
Дом показался – впереди и чуть в стороне.
– Зоя, вы сейчас начнете хозяйничать? Или немного отдохнете после прогулки, может быть? А я – за припасами.
– На охоту.
– Именно. В дикий мир корабля.
– Умник! Мне нужны продукты! Хотя ладно, я сам отберу.
Юниор направился в кладовые. Долго возился там и навел такой беспорядок, что потом долго придется разбираться, а до тех пор автоматы будут выбрасывать не то, что Юниор закажет через Умника. Но это потом. А сейчас – Зоя хочет есть.
Он набил здоровенный рюкзак из походного комплекта для обследования новых территорий.
– Умник, как там наш Кристалл? Растет?
А зачем тебе, собственно, Кристалл? – подумал он внезапно. – Ты же никуда не полетишь. Корабль для тебя сейчас – и на много лет вперед – энергетическая и техническая база, не более того. Ну, еще – жилье. А Кристалл нужен лишь в полете, при переходе из одного пространства в другое. Тебе он не понадобится.
Но привычка к порядку и надежности одержала верх. Кристалл должен быть – значит он должен быть. И точка. Юниор с удовлетворением выслушал доклад о том, что Кристалл в порядке. Кивнул.
– Умник, если что-то срочное – меня найдешь по новой телефонной линии.
– Это радиотелефон, Юниор.
– Все равно. Ищи там. Ухожу, наверное, до вечера. К ночи вернусь.
Он постоял, прежде чем поднять рюкзак. Кивнул.
– Да. Ночевать вернусь.
Позавтракали. Совершалось все словно в какой-то сказке, так по крайней мере казалось Юниору, очень давно, а может быть, и вообще никогда не переживавшему такого. Обширная веранда. Легкий, теплый ветерок. Птицы. Цветы. Покой. Вкусная еда. Женщина за столом – и гостья и хозяйка одновременно. Соседка…
Долго пили кофе и болтали о том, что было вокруг: о цветах, птицах, деревьях. Зоя посетовала, что не захватила с собой (именно так и сказала, окончательно уверившись, что собралась и по своей воле приехала сюда – отдохнуть, развеяться) ни красок, ни кистей, ни этюдника – ничего, что было у нее на Земле; здесь она охотно писала бы пейзажи. Юниор обещал подумать – может быть, удастся помочь. Он никогда не пытался узнать до конца, что же содержат его трюмы – трюм-два прежде всего: не доходили руки, да и не нужно было Юниору ничего оттуда, и большинство грузов хранилось там еще с отцовских времен; видимо, грузы не относились к скоропортящимся.
С Зоей вместе отвезли посуду на кухню, засунули в мойку. Юниор включил – мойка исправно заработала. В доме было все: ток, вода (Комбинатор пользовался корабельным генератором и прудом), даже горячая. Все было, как настоящее. Или просто – настоящее. Ведь и вообще все на свете, отметил Юниор, возникает или делается лишь на время. Вечного нет ничего. Кроме самой основы.
Принесенный Юниором провиант разместили: что могли – в холодильнике, остальное – в кладовке и шкафчиках. Кухня стала совершенно обжитой. Да и весь дом был таким. Даже по телефону можно было позвонить Умнику.
– Давайте же что-нибудь придумаем! Идемте гулять, если не надоело. Или будем играть во что-нибудь. Кстати, у нас был корт. Может быть, он сохранился? Я хочу сказать…
– Что же, пойдемте, поищем.
Юниор бы с удовольствием никуда не спешил. Сидел бы рядом с Зоей, смотрел на нее, на деревья вокруг, на уголок пруда, видимый отсюда, слушал бы птичий базар. Но то – он. Юниор давно уже привык не спешить, понял, что со временем придет то, что должно прийти, а что не должно – того, сколько ни гонись, все равно не поймаешь. Но у Зои, конечно, все было иначе, и лет ей было, конечно же, меньше, и возникло у нее такое острое чувство уходящего времени, что как бы она ни сдерживала себя, нетерпение прорывалось наружу. Такое чувство если бывает, то только в молодости, потом на него уже не остается времени, которого зато хватает, чтобы спокойно посидеть… Зоя спешила – все равно куда и зачем, лишь бы двигаться, делать, видеть, участвовать. И нельзя было в этом ей мешать. Сказано искать корт – будем искать корт.
Однако прежде они пошли к пруду. Просто потому, что его было видно из дома. Прогулялись по бережку. Зоя вздохнула:
– Там у нас был катер.
Катер, – подумал Юниор, усмехнувшись про себя. – Почему так скромно? Почему бы здесь не быть яхточке? Ходить под парусом здесь, понятно, нельзя, однако, если вдоль берегов – тем более, что и ветерок есть… Голубая мечта: яхта, белый парус, женщина…
И тут он подумал: но должно же быть что-то пригодное к использованию в трюме номер два! Если там и не найдется яхты в ее натуральном виде, то в семечках может оказаться даже и океанский корабль. Да и Комбинатору наверняка по силам реализовать нечто подобное, какое-нибудь корыто да есть в его программах. Правда, копание в них потребует кучу времени. Нет, сперва пусть Умник пошарит в спецификации трюма-два, что-нибудь плавучее он там непременно найдет.
Юниор сказал об этой идее Зое. Она сразу же загорелась:
– Правда, как чудесно было бы! И вы можете на самом деле так устроить?
Юниор прямо-таки надулся от гордости. Прекрасная возможность показать себя чудотворцем, не прилагая почти никаких усилий.
– Идемте! – скомандовал он.
Они вернулись в дом. Юниор позвонил Умнику – Зоя широко раскрытыми глазами смотрела, как он снимал трубку телефона, словно и это было бог весть каким чудом.
– Умник? Посмотри спецификацию трюма-два.
– Включено.
– Найди плавсредства.
– Найдено.
– Парусные, а также весельные.
На сей раз пауза затянулась.
– Найдено.
– Сколько наименований?
– Три.
– Сколько в натуре?
– Одно.
– Остальные в семенах?
– Да.
– Время выращивания?
– Сутки и трое.
– Долго, – нетерпеливо ответил Юниор.
Совершать чудеса надо мгновенно, если чудо растягивается во времени, это уже не чудо, а обычное производство.
– Что там у тебя в натуре?
– Швертбот малый с полным вооружением.
– Выгрузка представляет сложности?
Умник снова помедлил.
– Выгрузка потребует некоторого перемещения грузов внутри трюма, но без выхода за борт. Час – час десять минут.
– Выгружай!
Юниор положил трубку, повернулся к Зое.
– Ну вот. До вечера успеем даже походить под парусом.
Она захлопала в ладоши.
– Какой вы молодец, Юниор! А что у вас еще есть в запасе?
Он и сам не имел понятия. Придется погонять Умника по спецификации – хотя бы сегодня перед сном. А Зое все эти подарки надо будет преподносить постепенно, так, чтобы каждый из них действительно казался женщине чудом и возникал как раз в тот миг, когда окажется необходимым. Вот как сейчас лодка. В самом деле обидно: вода есть, а лодки нет. Хоть плот вяжи… Пока же Юниор постарался улыбнуться загадочно:
– Со временем, Зоя, со временем. Ну, пойдемте погуляем пока, может быть, наткнемся и на ваш корт. А через час в любом случае назначаю вам свидание на берегу нашего Лаго Маджиоре.
– Согласна. Если это удастся, вы в моих глазах станете вдвойне капитаном, Юниор.
– Капитаном всех пространств! – гордо заявил он.
Произошла только одна маленькая накладка: швертбот не покачивался на воде, а стоял на низкой четырехколесной тележке рядом с кораблем. Юниор вспомнил, что отдал команду лишь на выгрузку, о спуске на воду речи не было. Нехорошо, упрекнул он сам себя, теряешь контроль над действиями, команда должна быть точной и исчерпывающей… Однако особо терзать себя он не стал, потому что наказание заключалось уже в необходимости перетащить лодку к пруду. Пришлось повозиться. Можно было, конечно, свистнуть любому механизму, и тот отбуксировал бы; но почему-то захотелось сделать это самому, взяться руками, упереться ногами, напрячь все тело… Смешно – в наше-то время. И все же он так и сделал. Знал почему: быть волшебником, создать из ничего хотя бы такую лодку – хорошо, слов нет; однако если ты делаешь чудеса ради женщины, стоящей рядом, то быть просто волшебником недостаточно: тебя станут, наверное, уважать и даже побаиваться, но никак не более того. И совсем другое дело – если кроме тех сил, которыми умеешь повелевать, ты обладаешь еще и своей, человеческой силой. Вот и покажи, что тебе ее не занимать.
Он спустил наконец швертбот, порадовался тому, что пруд оказался достаточно глубоким, чтобы выдвинуть шверт: пусть все по правилам, все как надо. Зато как по-новому заиграл пруд, когда появилось на воде легкое суденышко! Юниор светским жестом пригласил даму занять место, оттолкнулся, поставил парус, взял круто к ветру, чтобы испытать, на что способен кораблик; ничего, вполне прилично, можно будет показать Зое кое-какой класс.
Но, когда они оказались на середине пруда, ему вдруг расхотелось производить впечатление. Уж очень тихо, спокойно было вокруг, и Зоя сидела на носу швертбота, словно изваяние богини, невозмутимо улыбалась, словно ей было ведомо и прошлое, и то, чему еще только предстояло быть. Юниор убрал парус и тоже замер, поглядывая на слегка рябившую воду, но больше – на Зою: ее волосы, свободно падавшие на загорелые плечи, босые маленькие ноги, неподвижное лицо – веки опущены, так что не понять, на что она сейчас смотрит, чуть впалые щеки, прямой нос, улыбающиеся губы; Юниор воспринимал это все вместе: и сбегавшую вниз линию плеч, и руки, свободно лежавшие на бортах, как что-то единое, не определимое словами, но без чего жить нельзя. Впервые он испытывал такое: раньше, когда он находился рядом с женщиной, которую, как думалось ему, любил, мысли, ощущения, желания были конкретнее, прямее, грубее… Юниор молчал, но молчание все тяжелело, словно бы в воздухе собралась гроза. Надо было что-то сказать, но никаких слов не было, да и мыслей тоже – лишь нечто неопределенное, разлитое в воздухе, как предгрозовое электричество. Вдруг он понял, что надо сейчас сделать: перейти