– Репейник и чертополох – это одно и то же? – спросила Тюха.
– Одно семейство, – сказал папа. – В нём много видов. У нас в народе чертополохом называют всё подряд. В том числе и репьи, и расторопшу, и татарник…
– А почему их так зовут, это семейство? – не унималась Тюха.
– А потому, что они нечисть всякую гоняют, – авторитетно объяснила тётя Катя. – Сильный цветок, боится его нечисть. Примета есть: если чертополох где вырос, значит, место это нечистое. Надо держаться от него подальше.
– Да где он вырос-то? – В папе проснулся научный интерес. – Раньше у нас этих колючек вроде не было.
– Возле заброшенных ворот фабрики, – сказала Тюха.
– Как есть дурное место, – подтвердила тётя Катя. – Туда раньше, говорят, входили, а обратно не выходили.
Тося покачала головой и недоверчиво усмехнулась. Но остальным эта история смешной не показалась.
Тем временем митинг закончился. Рядом с Ираидой Юрьевной остались только Жорик и Генка. Они уныло озирались по сторонам, ища соратников, – но тщетно.
– Значит, полоть будете вы! – жёстко сказала Ираида Юрьевна. – За мной!
И прямо как была, на каблуках и в маникюре, двинулась в сторону ворот. Тюха забеспокоилась. Она вдруг поняла, что Тому в самом деле грозит опасность. И непонятно, как ему помочь. Никто – даже папа – не станет заступаться за чертополох. А саму Тюху сейчас не выпустят из дому, и она не увидит, что творится у заржавленных ворот. Окна комнаты смотрят в другую сторону. Из кухни тоже ничего не разглядишь.
И тут ей в голову пришла блестящая идея. Тюха осторожно выбралась из-за стола, закрылась в ванной и достала из кармана своё волшебное стекло. Сначала в нём неясно отражалась только лампочка. Потом Тюха немного повернула полусферу, и в ней возникла яркая объёмная картинка.
Жорик и Генка то хватались голыми руками за стебли чертополоха («Вот дурни!» – подумала Тюха), то отступали и пытались вытащить из пальцев колючки. Ираида Юрьевна бросалась топтать каблуками листья, но цеплялась юбкой за шипастые побеги и судорожно начинала отдирать их.
Стекло не доносило звуков, но все трое, судя по лицам, злобно бранились. Генка попытался открутить верхушку самого крупного побега, но не смог её даже надломить. Вскоре все трое сдались и побрели назад несолоно хлебавши.
Тюха выскочила из ванной и вернулась в комнату. Мимо окна как раз прошествовала побеждённая троица. Тюха услышала, как Ираида Юрьевна что-то злобно бормочет про порванные чулки. Наверно, Том их не щадил.
Тося задумчиво проговорила:
– С чего это она вдруг клумбы разводить задумала? В смысле – полоть зачем-то сорняки?
– Выслуживается перед начальством, – уверенно ответил дядя Лёша. – А может, думает податься в депутаты?
– Ну разве что… – отозвалась Тося с сомнением в голосе.
– Да чокнутая она, чего уж тут гадать, – сказала тётя Катя. – Ну, мне пора. Скоро моё кино начнётся.
Все поднялись из-за стола. Дядя Лёша предложил Тосе прогуляться к голубятне и посмотреть на голубей. Она охотно согласилась.
Глава 17. Страшная ночь
Гости разошлись. Тюха с мамой убрались в комнате и вымыли посуду. Папа достал бумаги, чтобы немного поработать. На улице совсем стемнело. Устав за трудный день, Тюха заснула сразу, едва легла в постель.
Среди ночи её разбудил негромкий разговор под окном. Жорик оправдывался:
– Его попробуй выдерни. Только все руки об него исколол.
А незнакомый голос, тихий и жуткий, отвечал:
– Если он там останется, сделка сорвётся. Тогда пеняйте на себя.
– Да что я могу сделать? – заныл Жорик.
– Используй технику, – ответил голос. – И чтобы завтра путь был свободен.
Разговор закончился. После недолгой тишины во дворе лязгнули ворота гаража. Вспыхнул яркий свет, и раздался грохот: завёлся мотоцикл и с рёвом куда-то укатил. Только свет фары, как прожектор, прочертил комнату наискосок.
Тюха замерла в ужасе. Рёв мотоцикла раздавался глуше, но не затих, а ровно гремел где-то невдалеке. «С ума они там посходили», – сонно пробормотала мама.
Тюха не выдержала. Осторожно выскользнула из комнаты и пробралась на кухню. Из окна было видно, как возле фабричной стены с бешеной скоростью мечется луч белого света: вперёд, назад, по кругу. Жорик утюжил колёсами живые ветки, стебли и цветы. И помешать ему не было никакой возможности. Да и поздно было мешать.
Тюха вернулась к себе, за занавеску. Легла, но не заснула, а смотрела в темноту. Слышала, как вернулся мотоцикл, как мимо раскрытых окон прошёл Жорик, что-то насвистывая. Наконец стало тихо. Но по-прежнему тянулась тёмная, глухая ночь, полная злобы, скрупов, ужаса и горя.
Во тьме не было видно даже волшебного стекла. Тюха сжала его в руке и в отчаянье закрыла глаза. Ей показалось, будто она видит стену с воротами, а на земле под ними месиво листьев и стеблей, среди которых в странной, изломанной позе лежит как будто Том. Лежит так, как лежать нельзя, и притом совершенно неподвижно. Тюха подходит, наклоняется к нему. Видит лицо, закрытые глаза. И вдруг, не открывая глаз, Том шепчет: «Воды… пить… я умру от жажды…»
Тюха проснулась сразу. Было всё так же тихо и темно. Все спали. Том умирал возле ворот.
Тюха бесшумно встала и оделась. Взяла в руки сандалии и вылезла в окно. Во дворе света оказалось чуть побольше, чем в комнате. Смутно виднелся ряд сараев, деревья и кусты, бочка с водой. Тюха обулась и нашарила в траве забытое ведёрко. Влезла на ящик, попыталась дотянуться до воды, которая ещё оставалась в бочке. Вода плескалась в глубине, но зачерпнуть её Тюхе не удалось. Нужна была верёвка, только где её отыщешь среди ночи?
Тюха отбросила со лба выбившуюся прядь волос и вспомнила, что заплетала на ночь косу. Вытянула из неё ленту, привязала к ручке ведра и снова опустила его в бочку. На этот раз ведёрко булькнуло и наполнилось тяжёлой водой. Больше всего Тюха боялась, что лента развяжется, ведро утонет, и ей не в чем будет принести Тому воды. Меньше всего она боялась скрупов. Ей просто некогда было о них подумать.
Лента Тюху не подвела. Ведро благополучно поднялось из бочки. Не глядя по сторонам, Тюха взбежала на пригорок, миновала пустырь и подошла к воротам.
Там всё было так же, как во сне: месиво листьев, стеблей и цветов, неясно различимое в свете далёких уличных фонарей. Только Тома среди них не было видно. Сжав зубы, Тюха выплеснула воду на место битвы, бросилась назад, чтобы принести ещё, и зацепилась за что-то жёсткое, как проволока. Едва удержавшись на ногах, Тюха поняла, что это был колючий стебель с крупным, почти оторванным цветком.
– Спасибо, Том, я сейчас, – прошептала Тюха, схватила цветок и побежала вниз, к бочке с водой. Цветок она пристроила за ухо, чтобы руки были свободны. И вновь понесла в гору воду, плеская себе на ноги, а потом ещё и ещё раз. Иногда ей казалось, что рядом с дорожкой шныряют какие-то тени, но при её приближении они бросались прочь. Может быть, от цветка чертополоха, а может, от Тюхиной ярости.
Вылив четвёртое ведро, Тюха заметила, что ночь прошла, хотя и утро ещё не настало. Всё вокруг, словно золой из печки, было покрыто серым мутным светом. В нём переломанный чертополох стал виден ясно, как и следы крушивших его шин. Но Тома нигде не было. Вода не помогла.
Тюха села на землю, так и не остывшую за ночь, обхватила руками коленки, уткнулась в них лицом и наконец заплакала. Слёзы закрыли ей глаза, а всхлипы – уши. Вокруг могло твориться что угодно – какая теперь разница? Тюха даже не знала, как долго она плакала. Время как будто кончилось.
И вдруг ей на плечо легла горячая шершавая ладонь и кто-то осторожно погладил Тюхины растрёпанные волосы, а потом вытащил из-за уха колючий цветок.
– Не плачь, – сказал знакомый хрипловатый голос. – Я здесь. Всё будет хорошо.
Тюха подняла голову. Рядом с ней стоял Том. Весь в синяках и ссадинах, в разорванной мокрой футболке, с подбитым глазом – но живой.
– Тебя не нужно было поливать? – спросила Тюха потрясённо.
– Нужно. Без воды я не дотянул бы до рассвета.
Том посмотрел на Тюху прямо, в упор своими тёмными глазами и резко отвернулся.
– Я должен был справляться сам, – сказал он хмуро. – Но мотоцикл – это слишком. Даже для меня.
Тюха медленно поднялась с земли. Вокруг, оказывается, стало ещё светлее.
– Давай я провожу тебя домой. Пока все люди ещё не проснулись, – предложил Том. – Я бы донёс ведро, но сейчас не смогу.
Тюха кивнула. Взяла ведро, и они медленно двинулись к дому. У бочки Тюха вспомнила про ленту. Том стоял рядом и внимательно смотрел, как она с помощью зубов развязывает мокрый узел.
– Теперь мы с ними справимся, – сказал Том на прощанье. – Ты больше чем удача, Тюха. Ты…
Вдруг он исчез. Тюха осталась посреди совсем пустого и совсем светлого двора. Она почувствовала вдруг такое облегчение, что стала почти невесомой. Легко подкралась к своему окну. Бесшумно, как во сне, забралась в комнату. Разделась, юркнула под простыню и сразу же заснула крепким и спокойным сном.
Глава 18. Военный совет
Тем временем герцог Касилии обсуждал с мастером Мартином последние события.
– Жаль, мы не знаем, что там происходит прямо сейчас, – сказал герцог.
– Именно об этом я пришёл вам сообщить, – ответил мастер Мартин. – Прошедшей ночью сообщник скрупов попытался истребить принца Томаса, который преградил путь в наш мир всем тёмным силам. Против принца применили местную технику, но он сумел выстоять. Ему помогла та же девчушка, которая выручила нас с Зорькой. Теперь противник думает, что путь свободен, но это не так.
– Кажется, я просил вас никуда не отлучаться до особого распоряжения, – заметил герцог, сдвинув брови.
– Я и не отлучался. Дело в том, что Нико и моя дочь Марика добыли на Стеклянной улице одну занятную вещицу. – Мастер Мартин положил перед герцогом увеличительное стекло и продолжал: – Какой-то бродяга-торговец уверил их, что если посмотреть в него, то можно увидеть даже отдалённые миры. Сегодня я воспользовался этим способом разведки.