Я надеялся, что Баба отомстил наконец за свою единственную любовь и после этого ушёл в бесконечное белое с осознанием выполненной миссии. Вот ради чего он присоединился к Проводнику, вот ради чего шёл все эти бессчётные километры, тащил на себе поклажу, слушал наши байки. Он не мог достигнуть Источника, потому что его цель состояла не в этом, не это должно было стать кульминацией его истории. Он шёл ради мести, ради воздаяния, хотя сам не знал этого – и это воздаяние было ему подарком, как Близнецу подарком была – смерть. Проводник дал им обоим то, чего они заслуживали, закончил их пути – и большего не мог от него требовать ни один человек. И ни один человек не мог о большем мечтать.
На языке моём вертелся один вопрос: Проводник, нам ты тоже дашь то, чего мы хотим? Нас ты тоже вознаградишь? Ты, человек, исполняющий желания, но не высказанные вслух, а настоящие, заветные, главные, о которых мы сами чаще всего не догадываемся.
Чем ты одаришь меня, отче, чем ты одаришь меня.
20. Ящерки
Первый мир, который построила Алярин, был маленьким. Совсем крошечным, каким и должен быть новорожденный, может ли он быть другим. Это был мир, в котором ящерка бежала в другую сторону. Смотри, сказал Проводник и подвёл её к столу, а на столе стоял деревянный лабиринт. Дорожки начинались из центра, потом многократно меняли своё направление, пересекались, раздваивались, растраивались, и одна из них в итоге выводила наружу. Проводник поставил ящерку в центр лабиринта, и она побежала, побежала, утыкаясь в стенки, путаясь в дорожках, а Алярин смотрела и думала, что это она, Алярин, и есть, вся её жизнь – лабиринт, и она всё время сворачивала не туда, пока наконец не выбралась наружу, к свету.
Ящерка всё-таки нашла выход и оказалась на столе. Проводник её не тронул, она помчалась по ножке вниз, на пол и исчезла в какой-то щели.
Найди путь к выходу, сказал Проводник.
Я?
Да. Пройди лабиринт. Можно вести пальцем.
Алярин пожала плечами и провела от центра к выходу. Для того, кто видел лабиринт сверху, это было нетрудно.
Запомнила?
Конечно.
Проводник достал другую ящерку.
Откуда ты их берёшь, спросила Алярин.
Да вот, ответил он.
Она не заметила, но по правую руку от него стояло несколько баночек, и в каждой было по ящерке.
Младший наловил сегодня утром.
Зачем?
Проводник не ответил и опустил вторую ящерку в центр лабиринта. Пальцы он не разжал. Ящерка сучила лапками, пытаясь вырваться.
Я хочу, чтобы ты вывела её из лабиринта.
Как?
Представь то, что ты представляешь обычно. Вот она бежит. Поворачивает именно сюда. Не направо, а налево. Не ошибается. Идёт именно по тому маршруту, который ведёт наружу.
Алярин с улыбкой покачала головой.
Зачем?
Сделай это. Просто представляй, что всё именно так. До того, как ящерка повернёт, ты должна представить себе, куда она повернёт.
Алярин подумала.
Давай попробуем. Я всё равно, правда, не понимаю.
Проводник отпустил палец, и ящерка побежала. Алярин попыталась представить ящерку, бегущую по единственно правильному пути, но та металась слишком быстро, и иногда Алярин угадывала её следующий поворот, а иногда – нет. В конце концов ящерка выбралась на свободу – за то же примерно время, что и первая.
Хорошо, сказал Проводник. Теперь ещё одну.
И взял новую ящерку.
Они слишком быстрые, сказала Алярин.
Не надо пытаться угадать поворот. Представь всё прямо сейчас, пока я держу её в руке. Представь, что я её опускаю и что она бежит по правильным поворотам, без ошибок, прямо к выходу.
Хорошо.
Она представила. Вот Проводник опускает руку и разжимает пальцы. Ящерка несётся – вот сюда, потом сюда, потом вот сюда. Сворачивает, на очередном перекрёстке выбирает средний тоннель. Ещё раз сворачивает направо. Оказывается на столе, оглядывается.
Алярин очнулась и поняла, что Проводник уже выпустил ящерку, и она уже бежит по коридорам – именно так, как представила Алярин, безошибочно выбирая верные пути. Ящерка выбежала на стол и осмотрелась, а после поступила точно так же, как её товарки – понеслась вниз по ножке стола и исчезла в подполье.
Вот видишь, сказал Проводник.
У Алярин начали подкашиваться ноги, она сделала несколько шагов к стулу и тяжело на него плюхнулась. Проводник улыбнулся.
Как это? – спросила она.
Он сел на другой стул.
Ты всю жизнь придумывала себе роли. Ты стреляла из пистолетов, дралась с негодяями, прыгала со скал, училась летать. Ты побеждала морских чудовищ, умирала от жажды, превращалась в ветер и голыми руками рвала цепи. Но всё это было внутри тебя, потому что снаружи ты просто жалкая шлюха.
Он замолчал, сделав ударение на последнем слове. Алярин не ждала этого – он всегда был с ней мягок и добр, ни разу не оскорбил её. При этом она понимала, что он прав. Что она – пустое место, рядовая проститутка с проспекта Шлюх, и фантазии ей нужны лишь для того, чтобы держаться на плаву, чтобы не сойти с ума, чтобы не выброситься в окно.
Твоё воображение – это оружие. Просто нужно было заточить его. Или зарядить, как хочешь. Поэтому я дал тебе Стекло, и теперь ты всесильна. Ты чудовище, которого ещё не видел свет. Ты можешь менять будущее, выбирая те или иные сценарии. Ты можешь стать королевой, а можешь – богиней. Достаточно лишь захотеть.
По её щеке потекла слеза.
А если я не хочу? – сказала она, шмыгая носом.
Поздно не хотеть, ответил Проводник. Давай ещё потренируемся.
Он взял новую ящерку и поставил её в центр лабиринта, не отпуская. Алярин поднялась и снова представила путь на волю. Проводник разжал пальцы, и ящерка побежала по выдуманной Алярин дорожке к свободе.
Потом они повторили это ещё раз, и ещё раз, и, наконец, через некоторое время Проводник сказал: достаточно.
Почему ты сказал, что я – создательница миров?
Потому что каждый раз, когда ты формируешь будущее, ты создаёшь мир, где это будущее реально. В другом мире ящерка побежала бы другой дорогой. В этом она побежала именно так, как ты задумала.
Но мир – это же не ящерка. Мир – это тысячи городов, миллионы людей.
Ты не сможешь представить себе пути миллионов людей, а путь одной ящерки – можешь. Поэтому новый мир отличается от старого только этим путём.
А что будет с миром, который я придумала, если я умру? – спросила она.
Он останется таким, каким ты его придумала.
Алярин прошлась по комнате, оперлась о стену.
Зачем ты дал мне это?
Это не я. Это Стекло.
Зачем ты дал мне Стекло?
Я могу ответить на твой вопрос, а могу рассказать тебе историю. Чего ты хочешь?
Конечно, она хотела ответа на вопрос – слишком мало ответов он давал и слишком много историй рассказывал. Но она знала, что не так и важно, какой пункт она выберет – он всё равно расскажет историю. И в этой истории так или иначе будет ответ.
И того и другого, сказала она.
Я так и думал, ответил он.
Он взял ящерку – последнюю оставшуюся – и повертел её в руках, а потом выпустил – не в лабиринт, а просто на стол. Ящерка последовала примеру предшественниц – побежала вниз по ножке стола, затем по полу, и тут Проводник придавил её ногой. Алярин вздрогнула.
Ты могла её спасти, сказал Проводник. Достаточно было представить, что она убегает в другую сторону, спускается по дальней от меня ножке, а потом прячется вон там, в щели между половицами. Я бы не успел её достать. Но ты не знала о моих намерениях, ты не знала, что я собираюсь её убить. И поэтому ничего не сделала. В этом твоя слабость – чтобы что-то изменить, нужно знать, что ты меняешь и зачем. Но ты не можешь предсказать будущее, как и я, потому что будущее формируется спонтанно, опираясь на текущие события. И поэтому ты не знаешь, к чему приведёт то или иное изменение. Ты пытаешься изменить мир к лучшему, направляя его в определённую колею – а он превращается в ад. И понимание, при каких обстоятельствах наступает этот ад, приходит после миллиона ящерок. Или десяти миллионов, я не знаю. Поэтому ты не можешь спасти всех. Ты не можешь спасти даже себя.
Тогда зачем мне это?
Ты же не спрашиваешь, зачем тебе два глаза. Можно жить и с одним. Или зачем тебе грудь, у тебя же нет детей. Так и тут. Это просто есть. Ты можешь пользоваться им, а можешь не пользоваться.
Я могу придумать будущее, в котором не будет страданий.
Не можешь.
Хотя бы в одном месте. Человек ударит меня один раз, а потом – выйдет в окно, потому что я этого захочу.
Человек убьёт тебя первым ударом.
Тогда он выйдет в окно до него.
А если он не собирался тебя бить?
Я просто представлю, что меня никто не бьёт.
Он ударит тебя спящую.
Я представлю, что спокойно сплю всю ночь.
Проводник рассмеялся.
Это как игра. Я ставлю условие, а ты выкручиваешься.
Она улыбнулась.
Вроде того.
Тогда играем дальше. Эту ночь ты спишь в одном месте, ту – в другом. Ты не сможешь представить будущее на такой далёкий срок. Тебе придётся каждый вечер рассчитывать собственную ночь.
Я буду делать так.
Но тогда с тобой не случится ничего хорошего. Никто случайно не подарит тебе цветок. Никто внезапно не даст тебе яблоко.
Он ждал ответа, но она молчала. Потом она улыбнулась – искусственно, грустно, такая улыбка – часть диалога, а не искренняя эмоция, и сказала:
Со мной никогда не случалось ничего хорошего. Я не боюсь потерять то, чего у меня нет.
Кроме меня, сказал он.
Тебя я потеряю в любом случае.
Он потупил взгляд.
Это так.
Ты обещал историю.
Лучше я расскажу тебе правду. Есть люди, которые утверждают, что жизнь интереснее и безумнее любой выдумки, и приводят какой-нибудь единичный пример. Например, своего дедушки, который сражался с медведем и задушил его голыми руками. Или своей бабушки, которая беременной выбросилась с шестого этажа, но выжила, и выжил её ребёнок, и они были счастливы ещё много-много лет. Но всё это ложь. Не в том смысле, что истории – ложь, а в том смысле, что таких историй очень мало. Обычный человек рождается никем, живёт никем и умирает никем. В его жизни нет ничего, кроме промежутка между годом рождения и годом смерти. А вот выдумка может всё что угодно. В фантазиях мы умеем летать, побеждаем монстров, сотнями раскидываем злодеев, в одиночку строим дворцы за одну ночь. Не существует ни физики, ни времени, никаких огра