атривала на жениха. Но Элвин вел себя так, будто его не в чем обвинить. И вправду, повода не было: он даже больше своих странных фраз при мне не произносил. Потому и Хинанда оттаяла, теперь она снова целовала его сразу после входа и улыбалась, а я улыбалась, глядя на них. Это хорошо, когда непонимание разрешается без серьезных волевых усилий и споров. Вот только Марита вообще не участвовала в плане по очарованию какого-нибудь герцога: то ли с меня брала пример, то ли действительно увлеклась науками и только по этой причине обычно старалась спрятаться в нашей спальне вместо расслабленных разговоров в гостиной.
Похолодало как-то слишком скоро – еще вчера мы бегали на улице в легких накидках, а сегодня мигом продрогли, едва выйдя из корпуса после урока по манерам. Дома, как и во многих приморских регионах, таких резких перепадов не бывает, потому нам обеим было непривычно. Мы с Маритой переглянулись и побежали в наш прежний корпус, поскольку там остались мои плащи с меховой оторочкой, которые я даже не думала еще распаковывать. Принарядились, покрутились возле зеркала и со смехом побежали уже в здание шелле. Накидка Марите шла чрезвычайно, а лисица на воротнике будто еще сильнее подчеркивала яркость рыжих локонов. Мы уже давно сговорились не наряжать ее, но с теплой одеждой у самой соседки была беда, потому обе решили, что выбора нет. Да мы теперь и гуляем только в дневное время и там, где много народу.
Марите нравилась добротная, красиво сшитая одежда – и она этого не могла скрыть. Да она вообще ничего не могла скрыть, особенно радости! Потому ее веселый бег вприпрыжку означал для всех свидетелей: посмотрите только, моя мамуся была бы в восторге, увидев на доченьке такую материю! Она так и доскакала до угла здания, а потом замерла. Я почти врезалась ей в спину, но даже переспросить не успела – разглядела причину резкой смены ее настроения собственными глазами.
Здесь, в небольшом уединении от посторонних глаз, в довольно прохладную погоду скрылась любовная парочка. Аштара я узнала по широкой спине и иссиня-черным волосам. А его подружке точно не было холодно – скорее наоборот… Мы отчетливо видели голое бедро, бесстыдно вынырнувшее из-под шерстяной юбки, чтобы обвить его талию. Марита вскрикнула, а потом зажала рот ладонью, по которой потекли безудержные слезы. Я попыталась схватить подругу покрепче за локоть и увести отсюда, но и демон ее возглас услышал. Аштар оглянулся и тоже остолбенел – точь-в-точь как она сама.
– Марита! – Он тут же оставил свою почти любовницу без внимания и понесся к нам. – Марита, послушай!
– О чем тут слушать? – она закричала истерично, похуже ревнивой Хинанды. – Я ведь полюбила тебя, беса недостойного, а ты!
Полюбила? Я теперь и тащить ее перестала. Они же вроде бы только один раз целовались, зачем же она сразу его полюбить решила?
Аштар меня нагло от нее отпихнул, а красавицу схватил за лицо, нашептывая судорожными выдохами:
– Не плачь, Марита, только не плачь. Ты мне очень дорога, потому не плачь из-за меня!
– Дорога?! И у тебя язык поворачивается?! – она закричала еще громче. – Тот самый язык, который ты вытащил сейчас изо рта какой-то девки?
Та уже тоже поняла, что здесь лишняя. Недовольно покривилась, но ей хватило ума поспешить пройти мимо и не участвовать в этой ссоре. Аштар отстранился и произнес почти изумленно:
– Конечно. Я же демон. У каждого из нас внутри слишком много злости – ее обязательно надо выплескивать: в драках, в убийствах или страсти. Последнее – самое цивилизованное решение для демонов Центрины, если мы хотим жить в ладу с местными законами. Тебя я даже тронуть не могу, так куда мне следует направлять свою энергию? Ты точно уверена, что предпочтешь по несколько трупов в неделю, или все-таки мне лучше иметь нескольких любовниц в неделю?
Признание было столь диким, что Марита от изумления притихла и отступила от него, произнося слова теперь намного тише:
– Ты намекаешь, что… что так всегда? Даже если бы мы были вместе?
Он тяжело выдохнул, а из его рук заструился черный дым – наверное, знак очень дурного настроения.
– Во-первых, Марита, мы с тобой вместе не будем. Ты и сама это знаешь. Я могу любить тебя, могу разорвать ради тебя весь мир, но я не проведу с тобой даже одной ночи, чтобы тебе не пришлось потом за это пострадать. Во-вторых, – он явно не придумал это пункт, поскольку закончил нелепым: – Я демон! Разве ты только сегодня узнала, что я демон? Так по какой причине ты сейчас льешь слезы: по своей несбыточной мечте или своим ожиданиям?
Она побежала от него сама, я через секунду рванула следом. Но через некоторое время Марита остановилась и развернулась с нервным криком:
– Мне нужно побыть одной, Айса! Я переночую в нашей комнате. Мне просто нужно побыть одной!
Я понимала, что она не в себе и очень переживает, но осторожно напомнила:
– Марита, опасность может грозить и тебе… Нам лучше пойти к Элвину.
Но она снова залилась горючими слезами и заорала, будто именно во мне разглядела врага:
– Иди к своему Элвину, иди! А меня пусть убьют сегодня же! Понятно тебе? Я имею право на свой выбор! Зачем мне жить с разбитым сердцем?
Я, конечно, оставила ее в покое. Но долго ходила перед дверью в общежитие, входила и подкрадывалась к нашей двери, надеялась, что она сама решит меня позвать. Слышала только рыдания. Неужели это так больно, когда сердце разбивается? Но ее злость на Аштара я разделить не могла. С моей точки зрения, он поступил не как демон, а как благородный рыцарь. Наплевал на свою симпатию, на ее влюбленность и сделал все возможное, чтобы выпустить пар каким угодно образом, только не за счет нее.
Уже темнело, а я все мялась и не знала, как правильно следует поступать хорошей подруге. Подошел Аштар, постоял немного рядом, помолчал многозначительно и сказал тихо:
– Иди, Айса, я пригляжу за ней.
– Уверен?
Лично я уверена не была. Но выглядел демон так, как если бы его сердце тоже сегодня разбили. И Аштар подтвердил эту догадку своей искренностью:
– Более чем. Пока моя Марита здесь, я спасу ее – от кого угодно, от себя и от нее самой. Я никогда не чувствовал такого, чтобы всё, кроме нее одной, сделалось неважным. Даже мои желания.
Я кивнула и пошла от него, но через два шага остановилась и оглянулась, чтобы произнести:
– Спасибо, Аштар. Хотя удивительно, что именно Зохар породил такого сына.
Он грустно усмехнулся:
– Наверное, потому что я всего лишь семнадцатый. Отец совсем меня не воспитывал.
– Рада этому! Но прошу – не склеивай сердце Мариты заново. Я раньше знала, что она к тебе привязалась, а теперь начинаю понимать, почему она привязалась именно к тебе. Но пусть ее сердце остается разбитым, если ты хочешь ее спасти. Ведь только шелле может ее освободить, а она даже не пыталась им понравиться, потому что смотрела в твою сторону. Спасется только одна из нас, но именно ее влюбленность в тебя выбила ее из этого соревнования. Понимаешь?
– Знаю. И знаю, что если она захочет, то очарует любого дракона или маг-шелле. Но ты решила заодно замучить меня еще и ревностью?
– Наверное, это справедливо?
Я этим вопросом и закончила наш разговор. Как все-таки жаль, что он почти такой же бесправный, как мы… Как же жаль. Даже если Аштар всегда будет жестоким демоном и распутником, он все равно многократно лучше своего папаши.
Знакомый слуга поздоровался со мной приветливо, распахивая дверь. Я вошла понурая, все еще размышляя о превратностях судьбы и слишком скорых чувствах, способных так терзать душу, но вздрогнула от радостных криков. В гостиной сидели четверо: Элвин, Майер и братья Кеймары. Маги и заголосили возбужденно при моем появлении, как если бы здесь меня давно ждали.
– А где злодейка? – успел спросить Майер.
Я не ответила, поскольку маги меня схватили за руки и потащили в центр комнаты: то ли закружить в непонятном танце, то ли разорвать, то ли заговорить до смерти. Они объясняли свой азарт, перебивая друг друга:
– Мы вчера наконец-то получили ответ отца, Айса! В смысле, мы сразу написали ему, когда узнали о твоем случае, но вчера получили его ответ!
– На какой вопрос? – я уже даже вырваться не пыталась.
– Мы ему рассказали, что тысячелетний демон вдохнул в тебя магию – и это изменяет твою внешность. Наш отец на сегодняшний день считается сильнейшим колдуном империи, ему нет равных! И уж поверь, он знает намного больше нас обоих. По крайней мере, он в точности описал саму процедуру и суть этой магии.
– А я описала не в тех красках? – я немного раздраженно уставилась на Витая.
Тот и ответил:
– Не в тех! Нам нужно было уловить зерно, которое сразу не уловили. В общем, твой случай его не удивил. Такое делают редко, но прецеденты были. Например, когда демону нужно жениться, а жена никак не вписывается в предпочтения! Или когда у старого демона рождается не слишком приятный внешностью отпрыск. Зверолюда такой ерундой не исправишь, но кривой нос сделать прямым вполне можно. Демоны, накопившие запас лет для такой магии, в прямом смысле вдыхают каплю силы, как субстанцию, которая может сидеть в человеке пару лет, постепенно его меняя и иногда создавая магический фон. Ну, как в твоем случае, когда тебе начали лучше прочих удаваться кулинарные заклинания! Но субстанции так мало, что она работает только на чистое демоническое колдовство, то есть на уменьшение. Демоны учатся и увеличивать материю, но для этого им нужно приложить больше усилий и иметь значительные способности, а твоей капли на то уже не хватает!
– И в чем причина буйства? – я все-таки смогла отнять у Витая руку. – Вы сейчас описали все, что мы уже знали. Ваш благородный отец тоже прыгал над письмом и восторгался непонятно чему?
– Вряд ли, – Веран заговорил спокойнее. – Но он натолкнул нас на одну идею. Мы с получения его письма из книг не вылезали. И сейчас у нас назрела гипотеза! Послушай! Только… – он неожиданно отстранился и улыбнулся многозначительно: – Только при условии, если ты хочешь стать сильнее.