Единственный уцелевший «бобби» погнался за Сараджем, крепко стиснув револьвер в кулаке. Джулиет поспешила за ним. Эмери кое-как прижал поврежденную руку к боку (пришлось помогать себе здоровой рукой) и заковылял следом. Он тщетно пытался заставить себя двигаться плавно и прикусывал язык, чтобы не застонать, – кость елозила в местах перелома и причиняла ему жгучую боль.
Когда он, задерживая дыхание, пересек облако багрового пара, глаза сильно защипало.
Эмери прошаркал через помещение, где находился выход на территорию фабрики. По пути он заметил, что дверь наружу все еще закрыта, а вот вторая, ведущая в недра здания, широко распахнута. На деревянной створке темнел четкий отпечаток ладони. Похоже, Сарадж находился где-то рядом…
Эмери не ошибся. Переступив через порог, он увидел Джулиет – магичке удалось загнать Сараджа в смежную подсобку.
Широкая бумажная лента, заранее подготовленная Эмери, валялась на полу и пестрела кровавыми пятнами. Она слегка помялась, но вложенное в нее заклинание должно было сработать.
– Соединись, – тихо сказал маг, наклонившись над лентой.
Та по-змеиному изогнулась и встала вертикально.
Джулиет и полисмен прицелились в Сараджа. Потрошитель хихикал, как одержимый, и размахивал стеклянным флаконом.
– Какие вы непонятливые! Ни замки, ни заборы меня не удержат! – ликующе заявил он. – В следующий раз сыграем по моим правилам, ладно?
Он швырнул склянку, и ее содержимое тотчас брызнуло в разные стороны, но через секунду лицо Сараджа вытянулось и приняло недоуменное выражение. Ведь он пытался телепортироваться, а кровь не подчинилась ему.
С вылезающими из орбит глазами Сарадж кинулся к окну и ударил в стекло, но лишь разбил костяшки пальцев. Кулак Сараджа врезался в штукатурку на стене: окно оказалось бумажной иллюзией, которая скрывала днище огромной «глухой коробки».
Эмери быстро запечатал коробку.
Теперь магия Сараджа не действовала, зато огнестрельное оружие работало отлично.
– Подними руки, пока я их тебе не отшибла! – зло бросила Джулиет.
Сарадж криво улыбнулся.
Эмери вздрогнул от выстрела: Джулиет ранила Сараджа в голень.
Потрошитель вскинул руки над головой и рухнул на колени. Похоже, боль вовсе не тревожила Сараджа.
– Ну и ловкачи! – взвизгнул он.
Пока полисмен надевал на Потрошителя наручники, тот опять забубнил заклинание.
Хотя нет, он не колдовал, а пел. Эмери разобрал стишок детской песенки.
Взад-вперед орел летает,
Так и деньги утекают.
Хлоп! Вот бежит хорек…
Поддерживая правую руку левой, Эмери скрючился, чтобы ненароком не опереться на эфемерную бумажную стену за своей спиной.
Отличная песня для «глухой коробки».
– Вызывайте остальных парней, – обратилась к «бобби» Джулиет. – Отвезем Сараджа в Лондон.
Глава 21
Тьма то сгущалась, то редела.
Где-то в тени, как речная вода, журчали невнятные голоса. Она плыла вместе с ними, покачиваясь вверх и вниз. Плохо только, что она очень боялась утонуть.
Она пошевелилась, и голоса сделались громче, хотя, возможно, она просто лучше слышала их. Теперь они перекатывались, как гром отдаленной грозы.
Она вздрогнула и на мгновение почувствовала себя невесомой. Неожиданно ее тело стукнулось обо что-то твердое.
Где-то в черных водах к ней присосались тысячи пиявок и принялись пировать, извиваясь и при каждом движении простреливая кожу острой болью.
Она ловила воздух широко открытым ртом.
– Давайте его сюда! Живо! – рявкнул мужской голос. – Не нужна ему кровь, она сама в ней с головы до ног!
Что-то холодное, металлическое прикоснулось к коже Сиони и опутало ее торс. Сиони начал бить озноб.
– Он здесь! – отозвалась женщина.
Внезапно до Сиони донесся голос мужчины, речитативом бормотавшего заклинание на каком-то древнем языке.
Она почувствовала жар. Она знала этот жар.
Заклинание прервалось.
– Удалите стекла, иначе магия не подействует, – произнес голос, звучавший спокойнее остальных.
Волна захлестнула Сиони, качнула ее во мраке. Перевернула с боку на бок. От кожи отлепилась одна пиявка, потом другая. Заклинание возобновилось, а с ним вернулся и жар. Тот самый жар, который она чувствовала на острове Фаулнесс.
Тени начали светлеть. Ложный рассвет.
Потрошитель.
Нет! – мысленно выкрикнула Сиони, но ее губы не пошевелились, глаза не открылись.
Пиявки отвалились и сгорели. Вода стала засасывать ее, и вскоре голоса стихли.
Когда Сиони разлепила веки, на нее, будто сотни стеклянных глаз со зрачками-ниточками, уставился целый сонм выключенных электрических ламп. Сиони заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Лампы торчали из медных воронок, соединенных между собой наподобие перевернутого букета, приделанного к серому панельному потолку.
Где же она видела этот потолок?
Сиони никак не могла вспомнить.
Она заморгала, с трудом приподнимая распухшие веки. Все ее мышцы затекли и одеревенели. Пересохший язык еле-еле шевелился во рту, в котором чувствовался противный кислый привкус. Череп сверлила тупая ровная боль, пульсировавшая где-то в глубине мозга.
Сиони покосилась на оливковое одеяло, которым была укрыта почти до плеч. Ее руки покоились поверх него и располагались строго параллельно телу. С левого запястья свисала ленточка с привязанной табличкой. Она разглядывала ее, пока ей не удалось прочитать надпись. Ее имя: Сиони Твилл. Пошевелившись, она ощутила на своем теле плотную непривычную материю. Приподняв голову, лежавшую на высокой подушке, Сиони разглядела свое одеяние. Белое полотняное платье или, возможно, рубаха, окутывала ее, словно кокон.
Повернув голову, она заметила ряд пустых больничных коек – ровно застеленных, с невысокими бортиками по бокам, вроде решеток у детских кроваток. В углу, возле двери, красовался английский флаг на древке. Больница. Вернее, госпиталь.
Она находилась в госпитале.
Остальную часть просторной палаты загораживала передвижная ширма. Около койки Сиони стоял обычный деревянный стул. На жестком сиденье валялась обложкой вверх раскрытая на середине «Повесть о двух городах».
Она подняла руку, удивившись ее тяжести, и протерла глаза.
Посмотрела на ладонь и задумалась.
Постепенно ее сознание прояснилось.
Дом. Грат. Окно, зеркала. Кровь, стекло. Мг. Эйвиоски. Дилайла.
Она ухватилась за края узкого матраса и попыталась сесть, но палата закружилась вокруг нее, а пустой желудок подскочил к самому горлу. Она рухнула обратно на койку, металлические прутья каркаса задребезжали.
Она начала снова пристально рассматривать свою ладонь. Теперь она вспоминала осколки стекла, вонзившиеся в ее плоть, и сетку порезов, которые испещрили ее кожу. Она отчетливо видела их мысленным взором, но на ее руке не было ни повязок, ни даже шрамов. Она подняла другую руку, явственно ощущая, как длинный острый осколок порезал ей пальцы, когда она пустила его в дело.
Поразительно, но ее кожа была гладкой и абсолютно неповрежденной.
Сон? Настолько живой, настолько подробный?
А если ей приснилась схватка с Гратом, то почему же сейчас она находится в госпитале?
Как она вообще выжила?
Сиони потрогала свою шею (волосы оказались расчесаны, но не заплетены, а собраны в длинный хвост) – там тоже не обнаружилось ни единого шрама или пореза.
Приложила руку к ушибленной щеке, но не почувствовала ни малейшей боли, лишь прикосновение подушечек собственных пальцев.
– Сиони.
Она заморгала и увидела, что из-за ширмы вышел Эмери. Он был одет так же, как и во время прощания на вокзале.
Сердце Сиони ускорило свой бег, но сразу дало сбой – девушка разглядела, что правая рука Бумажного мага висела на перевязи, перекинутой через плечо.
– Ты ранен, – хотела сказать она, но вместо этого из ее рта вырвался невнятный хрип.
Эмери исчез за ширмой, и Сиони услышала, как он просил кого-то принести воды. Спустя секунду из-за ширмы появилась медсестра в белом. В руках она держала графин и стакан. Поставив их на прикроватную тумбочку, женщина наполнила стакан наполовину и помогла Сиони поднять голову, чтобы можно было пить.
Вода показалась Сиони очень холодной и обожгла ей пищевод: по всему телу разбежались ледяные мурашки, доходящие до кончиков пальцев ног. Тем не менее она осушила стакан залпом.
Медсестра налила еще, и на сей раз посоветовала пить маленькими глотками.
Сиони так и сделала, но закашлялась. Женщина приложила ладонь к ее лбу.
– Выглядите вы неплохо, – проговорила она, – но я приглашу доктора. Пусть он проверит ваше состояние. Как вы себя чувствуете?
Сиони перевела взгляд с медсестры на Эмери.
– Чувствую? – пролепетала она.
– Прошу вас… – произнес Эмери. – Она только что очнулась. Вы не позволите нам побеседовать минуту-другую?
Медсестра понимающе кивнула и вышла. Эмери наполнил стакан водой и сел на стул, переложив книгу на пол. Протянув здоровую руку, он взял ладонь Сиони в свою.
Сиони ощутила тепло, исходящее от него, и ее кожу приятно защекотало.
Она приподнялась на подушке, хотя сесть нормально не смогла.
– Твоя рука… – прошептала она. – Но ты жив.
Он улыбнулся ей самой настоящей, искренней улыбкой, которая сперва озарила его глаза, а затем осторожно тронула уголки губ.
– Если быть точным, моя ключица. Ничего! Еще семь недель, и я буду в полном порядке.
– Семь? – повторила она и поморщилась от резкой боли в голове.
Эмери легонько сжал ее ладонь.
– Как ты?
– Нормально. Я… Сколько времени я здесь нахожусь?
– Маг Хьюз доставил тебя сюда девять дней назад, – ответил Эмери. – Я тоже был вынужден погостить в госпитале, но лишь два дня.
– Девять, – пробормотала Сиони.
Эмери кивнул.
– Заклинания, которыми тебя лечили, отнимают очень много сил. Врачи хотели, чтобы ты пришла в сознание естественным образом.