На том конце явно колебались, затем раздалось:
– Держитесь.
Сержант уже лихорадочно бормотал. Стоящий рядом с Карой иммигрант в коричневом костюме задрожал. Его глаза метнулись от пола к отраженному сыну, затем к темной арке, ведущей прямо на улицу, и обратно. Его отраженное лицо болезненно исказилось от страха.
– Мы не можем, – прошептал он.
Схватив своего мальчика за талию, он поднял его одной рукой и с испуганным воем бросился к открытому выходу с вокзала.
Кара считала его шаги по отголоскам, которые они отбрасывали в тишину.
Мужчина успел сделать пять, прежде чем существо нанесло удар.
Пробив пол с тошнотворным изяществом, оно подпрыгнуло; на спину бегущего упала тень. Существо оказалось антропоморфным, голым и скелето-образным, обтянутым бетонной кожей, обтекающей его, словно жидкость. Лицо с ввалившимися щеками походило на череп. Чудовище тихо завыло, вцепляясь длинными кривыми пальцами в плечи мужчины, и повалило его, словно леопард, вцепившийся в жертву. Когда они упали, мужчина не издал ни звука, а вот его сын завизжал. Стоило им удариться об пол, как он текуче разверзся, и крик мальчика резко оборвался: бетон сомкнулся над ними, исказившись пульсирующим шрамом, после чего пол снова застыл.
Воздух наполнился грохотом: Рыцари открыли огонь.
Перепугавшись, они обрушили на пол ливень пуль, метя в четырехпалые очертания, мутящие его поверхность. Завизжав от шума, иммигранты сломались и заметались туда-сюда, словно испуганные олени. Кара поймала себя на том, что бежит, ни о чем не думая. Сокрушительный шум гальванизировал ее мышцы. Она не могла стоять смирно. Сердце словно бы застряло в горле. Кара отчаянно уставилась в пол, высматривая пробивающиеся пальцы.
Пол впереди прорвался, и девушка в ужасе застыла – перед нею всплыло существо. С раскинутыми руками, загнутыми, словно когти, пальцами и ртом, открытым в беззвучном тошнотворном вое, оно двинулось на девушку.
Раздался резкий грохот выстрела. От существа посыпались искры, и оно остановилось, вздрогнув, словно от боли, хотя пули едва царапнули его по боку. Голова существа с хищной грацией склонилась к шее, и Кара проследила за его взглядом. Футах в двадцати стоял Рыцарь, опуская винтовку с плеча, испуганный и оттого неуклюжий.
Существо накренилось в сторону. Оно не бежало, а свободно скользило по плиткам, метя в Рыцаря, и схватило его, словно тряпку, прежде чем погрузить в станционный пол. Кара увидела, как судорожно задергались, а потом замерли ноги мужчины, оставшись торчать из неповрежденного кирпича.
Существо снова повернулось к ней.
Кара глядела на него всего мгновение: впалая грудная клетка, серые бетонные мышцы, крепящиеся к костям, тонкая упругая цементная перепонка, растянутая между ними. Затем, серпантином изогнув позвоночник, существо снова нырнуло в пол.
Что-то дернуло Кару назад за воротник. Она взвизгнула и крутнулась, подняв кулаки.
– Графиня! – воскликнула Эспель с напряженным от недоверия лицом. – Ты собираешься убираться отсюда, или как?
Верхолазка наполовину толкала, наполовину тащила Кару, пока ее ноги снова не заработали. Они побежали. Главный выход находился, пожалуй, в пятидесяти футах по смертоносному бетону. Крики слились с автоматными очередями, рвущимися вокруг, но сами серые фигуры не издали ни звука, прорываясь наружу, опутывая тощими конечностями жертв и утаскивая их вниз.
«Иммигранты, – подумала Кара. – Они пришли только за иммигрантами».
Живыми под землю забирали лишь вновь поступивших.
Орущую девушку в спортивном костюме утянуло вниз, но полсекунды спустя ее голова снова показалась над поверхностью, покачиваясь и хватая ртом воздух. Некогда твердый пол плеснул у ее подбородка, дыхание снова обратилось в визг, но серые пальцы зажали полурот и со страшной силой рванули жертву вниз.
Рыцарей серые игнорировали или, когда их отчаянный огонь начинал им досаждать, уничтожали с надменной жестокостью. Пойманный в ловушку сержант, бессвязно мыча, впихивал новую обойму в оружие и палил в пол, видя движение. Пока Кара смотрела, позади Рыцаря выскочило существо и, схватив его за подбородок, свернуло шею под невероятным углом. Мужчина рухнул мешком подергивающегося мяса, и Кара услышала хруст, когда кость пойманной в ловушку ноги сломалась под весом упавшего тела. Сердце девушки рвануло ее к нему, но она не остановилась.
Нога зацепила упавшую винтовку, и Кара на бегу наклонилась и подняла ее, неловко прижав к груди, словно охапку хвороста. Они почти добежали, почти выбрались. Арка уже маячила перед ними, и за нею девушка слышала треск и грохот урагана и видела мерцающие куски кирпича, прорезающие натриевые сумерки.
Теперь Эспель бежала ярдов на пять впереди, несмотря на короткий шаг, низко, словно борзая, опустив голову…
…но потом сломалась, завопила, забуксовала, словно боролась, чтобы повернуться. Кара увидела, как за нею на внутренней стороне арки прогибается серый камень.
Из камня, линяя известью, плавно вышла ухмыляющаяся фигура.
Кара тоже попыталась затормозить, но, поскользнувшись на каблуках, шатнулась назад и упала. Время кошмарно замедлилось. Она смотрела на ухмыляющегося мужчину, уходящего внутрь арки. На предплечье его обозначились цементные мышцы, потянувшие стену. И та поехала.
У Кары перехватило дыхание. Он сдвинул стену. Не раздалось ни звука, ни треска раздираемого бетона; под его руками кладка оказалась податливой, словно ткань, и он втянул ее через арку, как занавес. Охваченная ужасом, она смотрела, как дверной проем сузился и исчез.
Эспель не так повезло: увлекаемая инерцией, она упала не назад, а вперед. Ухмыляющееся создание жадно обхватило ее каменными руками, перехватило поперек груди, отрывая ноги от пола. Кара увидела, как вокруг существа зарябила стена, когда оно медленно попятилось в бетонный монолит, совсем недавно бывший дверным проемом. Эспель пиналась и плевалась, словно бьющийся в истерике ребенок, ее голубые глаза расширились от ужаса. Она закричала.
На грудь Кары что-то давило – винтовка Рыцаря. Поднявшись на ноги, девушка промчалась несколько футов, что отделяли ее от верхолазки, тыча оружием в затвердевшую арку, и, когда дуло вперилось в глазницу серого монстра, выстрелила. Рев оружия словно разорвал череп, а отдача чуть не оторвала руку, но Кара насмерть вцепилась в спусковой крючок. Рот существа разверзся в беззвучной агонии. Оно широко раскинуло руки, и Эспель рухнула на Кару. Голова треснулась об пол, прежде чем она успела понять, что падает.
Вспыхнули звезды, и мир поплыл, глухо и отрешенно. Послышался взрыв, но как будто издалека; голова откинулась набок, и девушка увидела рваную дыру в стене. Затянутые в черную броню фигуры хлынули мимо нее в пролом, нещадно паля в пол толстыми, неторопливыми снарядами из тяжелых винтовок, низко зудящими, прежде чем взреветь и вспороть землю. Кара слышала размытые взрывы и жужжание шрапнели, проносящейся мимо лица, словно мухи.
Очередной приступ головокружения откинул голову назад. Лежащая сверху Эспель оказалась теплой и тяжелой. Верхолазка вжала Кару в пол, защищая ее тело своим. Поверх плеча Эспель Кара видела серого человека, его лицо по-прежнему выло, полупогруженные в камень руки раскинулись, словно для объятий.
Почувствовав укол узнавания, Кара недоверчиво уставилась на правую руку существа, борясь с заволакивающей глаза тьмой. И узнала рисунок, вырезанный на внутренней стороне правого запястья бетонного человека: высотки, складывающиеся в лучи короны.
– Парва! – закричала Эспель. – Останься со мной!
Но Кара едва ли ее расслышала. Тьма хлынула на нее, и девушка позволила ей поглотить себя.
Глава 27
– Парва! Останься со мной!
Эспель, зажатая в тисках чудовища, брыкалась, боролась и кричала. Жилистые серые руки держали ее, сжимали, тянули назад…
Кара почувствовала в руке тяжесть оружия. Мышцы двигались еще медленнее, чем ускользающая от нее блондинка. Она навела оружие. Дуло заслонило расширившийся серый глаз существа.
– Кара! Останься со мной! – крикнул знакомый голос.
Она выстрелила.
Эспель упала, прижав Кару к земле медленной неотвратимой лавиной.
– Кара…
Она посмотрела через плечо верхолазки. Чудовище, наполовину погруженное в стену, оказалось девушкой. По лицу, которое Кара знала так же хорошо, как свое собственное, из пробитой глазницы медленно, словно цемент, сочилась серо-красная кровь. Девушка в стене, казалось, пыталась сфокусироваться на Каре, встретиться с нею взглядом, вот только кровь не давала. Девушка попыталась дотянуться, чтобы стереть кровь, но стена поймала ее руку, запечатавшись чуть выше отметины в форме короны из высоток.
– Кара, – прошептала она. – Останься со мной.
– Бет? – прохрипела Кара. Грохот и эхо автоматного огня медленно умирали у нее в ушах, вытесненные тихим гулом электроники и шуршанием далекого уличного движения, едва различимым через окно. Она почувствовала мягкие теплые простыни.
– Бет? Кто такая Бет? – поинтересовался сухой голос.
Кара открыла глаза.
Она лежала в постели Парвы в ее дворцовых апартаментах. На ней оказалась пижама. Платок пропал, зато на затылке, там, где она ударилась об пол, появилась плотная липкая повязка.
Свет в комнате не горел, но через занавеску просачивалось свечение города, очерчивая высокую худощавую фигуру, терпеливо сидящую на краю кровати. Человек протянул руку и зажег стоящую на тумбочке лампу, осветившую его – ее – морщинистое лицо.
– Кто такая Бет, Парва? – переспросила сенатор Кейс.
– Сенатор? – Кара сощурилась от внезапного света. На девушку вдруг обрушилось осознание всей тяжести ситуации: ее нашли посреди ночи без охраны, вдали от дворца, во всеуслышание пытающуюся попирать пограничные законы Лондона-за-Стеклом. Она тихонько попыталась придумать правдоподобное объяснение. – Я…