– Зачем? – поинтересовался Джек, но ставший хриплым голос и побледневшее отражение в зеркале заднего вида сказали, что он уже знает.
Джек развернул машину, крутнувшись на сто восемьдесят градусов, и вдавил педаль газа. Потрепанный седан рванулся вперед, словно испуганный кот. Крики, звуки выстрелов и свет горящего бензина поблекли за ними.
Кара заметила, как Крей посмотрел назад, видела, как он вбирал всех людей, принявших его образ, ставших – всего на одну ночь – им. Он медленно стянул бандану. Импровизированные губы страдальчески изогнулись. Девушка поняла, что Безликому всегда будет казаться, будто он предал своих сторонников.
– Куда едем? – поинтересовался Джек. – Гаррисон, дай мне чертовы ориентиры.
– К Святому Янусу, – безжизненно ответил Крей.
– Ты двинулся? – недоверчиво поинтересовался Джек. – Хочешь, чтобы я отвез девушку с разбуженным Пэ-О в военную больницу? Предлагаешь просто сдаться?
Крей не ответил.
– Гаррисон, пожалуйста, – проговорил Джек. – Ради нее я бы бросился под зеркального коня… ты же знаешь, я бы… но вылечить ее нет никакой возможности. Они взглянут на нее, срежут наручники и позволят себя задушить. Не существует ни одного официально ненаказуемого способа ее разделить. Она меченая.
«Меченая», – подумала Кара. Симметричное лицо лежащей рядом с нею Эспель по-прежнему оставалось спокойным. Пока они ехали, фонари через окна автомобиля отбрасывали на верхолазку тени, похожие на тигриные полоски. Красные пятна пометили места, где мышцы сжимались особенно сильными спазмами, где они снова стиснутся, едва девушка проснется. – Заклейменная. Исцарапанная».
Кара рухнула на сиденье. Слезы хлынули в горло, но она проглотила их. Девушка искала внутри себя что-нибудь, что угодно, что могло бы уберечь ее от уныния, вырвало бы его из сердца. Почувствовав вспышку гнева, она сосредоточилась на нем, лелея и раздувая, словно уголек.
Девушка вспомнила пулевое ранение в груди Корбина; вспомнила, как он отчаянно дрожал, пытаясь заговорить, и не смог. По телу прошла дрожь, когда она поняла, что, вероятно, никогда не узнает, умер ли Рыцарь.
Начав дрожать, Кара одернула себя. «Мне тебя не жаль», – сказала она себе. Девушка сосредоточилась на маленьком полулицем мальчике, пустом взгляде его единственного глаза за миг до выстрела Корбина. «Не жаль, – повторяла она снова и снова, ненавидя себя за то, как эти слова заставляли ее чувствовать себя лгуньей. – Мне не жаль».
Боль растекалась по тыльной стороне левой руки, привлекая внимание. Оказывается, правой рукой Кара выдавила кровь из хитросплетения шрамов.
Крей с Джеком ругались.
– Я знаю одного медбрата в Святом Янусе… – Крей говорил тихо, словно пытаясь уговорить самого себя. – Он мог бы…
– Одного медбрата? Понадобится целая армия докторов, круглосуточно дежурящих до конца ее жизни. И даже тогда… Ничего не хочу сказать, Гаррисон, но она…
– Заткнись, – оборвал его Крей.
– Дружище, пожалуйста.
– Да я не об этом: правда, заткнись. Дай послушать.
Юный зеркалократ замолчал. Крей склонил без-ухую голову, Кара тоже постаралась прислушаться. Сначала она различала только шум двигателя и шуршание шин по асфальту. Затем вдалеке послышался звук Эоловых колокольчиков, с ужасающей скоростью делающийся все громче.
– Джек, – просто сказал Крей, – жми.
Кара оглянулась: шесть стеклянных лошадей вырвались из переулка и с грохотом пустились за ними.
Глава 37
Джек вдавил педаль газа, и видавший виды седан рванулся вперед. Через заднее стекло Кара видела реакцию Рыцарей, понукающих лошадей. Звон копыт почти заглушал рев двигателя.
– Они ведь не смогут нас догнать? – спросила Кара. – В смысле, мы на машине, а они – всего лишь на лошадях…
Лихорадочно опустив стекло, Крей выхватил пистолет.
– ЧЕМ, ПО-ТВОЕМУ, ОНИ ПОХОЖИ НА ОБЫЧНЫХ ЛОШАДЕЙ?! – проорал он, заглушая ветер. Наполовину высунувшись из машины, наклонившись, словно серфер, он начал стрелять. Стеклянные лошади, казалось, скакали еще быстрее, пожирая дорогу звенящими копытами. Создания горели отраженным светом фонарей, становясь все ярче и ярче, пока свет не стал ослепительно ярким. За ними оставались темные, выпитые досуха лампы. Копыта вспыхивали и расплывались, словно падающие звезды.
Они приближались.
Реагируя на какой-то невидимый сигнал, Рыцари пригнулись к шеям коней. За каждым из них оказалось по второму одетому в черное всаднику с длинноствольной винтовкой. С привычной легкостью они целились прямо со скачущих во весь опор лошадей.
Кара бросилась на Эспель, когда заднее окно разлетелось вдребезги. Осколки засыпали девушку, царапая шею. Ветер взвизгнул, врываясь в образовавшуюся брешь.
– Новый план! – прокричал Джек Крею. – Мой дом – моя крепость!
Крей выпустил последнюю бесполезную пулю и залез обратно в машину. Джек крутанул руль, и седан свернул влево. Волнистая колонна – должно быть, отраженный Центрпойнт – появилась и тут же исчезла за ними.
Кара приподнялась. Ветер швырнул платок в лицо – пришлось выпутываться. Чем дальше они уносились на запад, тем скученней стояли здания, проносящиеся мимо с обеих сторон. Джек резко свернул на невысокие кирпичные сугробы, протянувшиеся поперек дороги, но зеркальные лошади легко перепрыгнули их, словно на скачках с препятствиями. Очередная пуля разбила зеркало с пассажирской стороны.
– Близковато, Джек, – прохрипел Крей.
– Порядок!
Джек бросил машину в несколько крутых поворотов, и желудочный сок хлынул Каре в рот. Они вырулили на узкий переулок. Долю секунды спустя три Рыцаря завернули за ними за угол, не успев притормозить. Лошадей занесло вбок, как всадники ни натягивали поводья. Копыта царапали по асфальту: зеркальные животные отчаянно искали опору. Губы изогнулись, открывая похожие на плиточки зубы, светящиеся стеклянные ноги запутались. Лошади зашлись странными, хрустальными криками, но инерция все-таки победила.
Одну из тварей, шедшую первой, бросило боком на переднюю стенку газетного ларька. Мгновение спустя к ней присоединились остальные. С хрупким стеклянным визгом лошади разлетелись на осколки.
– Матерь Зеркал, Джек… где ты учился водить?! – прокричал Крей.
– Преимущества частного образования. – Кара услышала усмешку в голосе молодого зеркалократа. – Мне еще и пятнадцати не стукнуло, когда я уже разбил три «порша».
Воздух, задувающий в разбитое заднее окно, оказался таким холодным, что у Кары заболело лицо, но она не смела отвести взгляд. Груда бронированных тел и битого стекла позади них уменьшилась, и она разглядела, что три оставшихся лошади усилиями всадников сбросили темп на повороте. Один за другим фонари вокруг них вспыхивали, вытягиваясь, чтобы, коснувшись их шкур, погаснуть. Скакуны-вампиры сверкали, ускоряясь, оказавшись в центре дороги, сокращая расстояние с тошнотворной скоростью.
– Мы не можем от них оторваться! – прокричала Кара, когда они свернули на другом повороте.
– Знаю, – сдернув платок со рта, Джек сделал несколько глубоких вдохов. – Но я могу проехать на колесах там, где они не проскачут на копытах. Пожалуйста, Маго, – горячечно пробормотал он. – Еще одну милю.
Теперь перед ним выросли восьмифутовые дюны осадкотектуры, ощетинившиеся поломанными перилами и зазубренными шпорами строительных лесов. Лицо Джека вспыхнуло, когда он погнал машину среди них, то накреняя на два колеса, то снова опуская на все четыре.
– Еще немного, – шептал он автомобилю. – Еще немного.
Кара пыталась расслышать, что происходит за шумом ветра и мотора, пока, наконец, не поняла, что больше ничего не слышно.
– Я не слышу цокота копыт! – ликующе крикнула она через плечо. – Я не слышу…
Ее голос утонул в визге шин, когда машину повело вбок. Окна выровнялись с кирпичом. Кара свернулась вокруг Эспель, и машина царапнула по стене.
Дрожь скрежещущего металла пробрала Кару до позвоночника. Крей поднялся и выскочил наружу еще до того, как приземлились искры, высеченные из крыла. Обежав седан сзади, он распахнул багажник.
– Джек… – с расстановкой спросил он. – Сколько у нас времени?
– Пять минут, может, десять. – стоящий рядом с Креем Джек затаил дыхание. Он вытягивал что-то, лязгнувшее, из заднего багажника машины. – Не думаю, что они проскачут на этих ублюдочных лошадях дальше Кадоган-стрит, но не знаю, быстро ли они бегают в доспехах.
– Есть шанс, что ты сбросил их с хвоста? – спросил Крей.
Джек только фыркнул:
– Думаю, мы оставили на дороге резиновый след в полдюйма толщиной. Блин, я буду скучать по своей старой тачке.
Кара чувствовала себя какой-то студенистой, словно кости растворились, но ей таки удалось выкарабкаться из машины. Подсунув руки Эспель под мышки, она вытащила и ее. Тело девушки по-прежнему оставалось безвольным, а татуированное лицо – расслабленным.
– Черт побери, Крей, – недоверчиво проговорила Кара. – Что ты сделал? Ввел ее в кому? Она когда-нибудь очнется?
– Я ее усыпил. У нее есть еще полчаса или чуть меньше, – ответил Крей. – К тому моменту вы обе должны быть далеко отсюда.
Кара подняла взгляд. Оттуда, где она теперь стояла, девушка увидела, что Крей с Джеком взяли из багажника: пару коротких автоматов со стилизованными шахматными конями на рукоятках. Контрабандное оружие щелкнуло свежими обоймами.
– Мы обе, – глухо повторила Кара.
– Ты справишься, – твердо заявил Крей. – Моя сестра никогда не ела, как следует, а ты, похоже, сильнее, чем кажешься. Присядь и закинь ее на плечи. А потом просто тащи, словно мешок с углем.
Он указал на щель в волнистой кирпичной стене тупика. По большей части она оказалась поглощенной осадкотектурой и выглядела скорее расселиной в горе, чем переулком.
– Поторопись. Мы с Джеком дадим Лондону-за-Стеклом прекрасную тему для размышлений. Это выиграет для тебя немного времени.
Кара уставилась на него: