– С вами все в порядке, Фейт? – спросила она, когда я смотрела на себя в зеркало. И я решила, что это очень мило с ее стороны, ведь мы никогда прежде не разговаривали.
– О, со мной все в порядке, – ответила я. – В порядке. Спасибо. Все в порядке. Это правда. Да.
– Ладно, – сказала она. – Дело в том, что вы обычно такая веселая, а сегодня мне показалось, что у вас не очень хорошее настроение.
– О нет, нет.
– Что вы чем-то расстроены…
– Нет. Вовсе нет. Почему вы так думаете?
– Хотя бы потому, что вы только что опрыскали волосы дезодорантом.
– Разве? Действительно. Какая же я глупая… Просто я устала, – стала оправдываться я с нарочитой веселостью. – Тяжело приходится в такую рань, вот и все. Вы же сами знаете, каково это. Нарушенные биоритмы и все такое прочее. Но вы хорошо работаете, – добавила я, меняя тему разговора. – Вы блестящий ведущий и отлично держите себя с Терри. Я на вашем месте постоянно бы плакала. Во всяком случае, – продолжала я, пока она мыла руки, – мне кажется, что вас ждет просто фантастическое будущее на телевидении!
Похоже, мои слова ее удивили. Она состроила гримасу, и мне это показалось странным.
Следующие несколько дней тянулись мучительно медленно. Нервы мои были напряжены, и я почти не могла спать. Хуже всего было то, что имя Джин то и дело со всех сторон обрушивалось на меня. Актриса Джин Трипплхорн снималась в новом фильме – прочла я в «Мейл», а Джин Марш из сериала «Вверх, вниз», писали в «Хэлло!», покупала новый дом. В телевизионной программе передач сообщалось о новой драме, снятой по роману Джин Плейди, и о ретроспективе старых фильмов с участием Джин Симмондз на четвертом канале. Я вздрагивала даже тогда, когда при мне кто-нибудь заказывал джин с тоником. Мне стоило невероятных усилий заставить себя чем-то заняться, пока невыносимо долго тянулась неделя. Я закончила читать «Мадам Бовари» – как дорого она заплатила за то, что разрушила свой брак; иногда ходила в клуб и плавала, поучаствовала в нескольких конкурсах и много времени проводила в обществе Грэма. Каким-то образом мне удавалось устоять перед страстным искушением каждые десять секунд звонить Айану Шарпу. Но я все время представляла себе, как он всюду следует за Питером. Бедный Питер, думала я и ощущала себя предательницей, испытывая жалость к нему. Честно говоря, мне было трудно смотреть ему в глаза, но, к счастью, он был очень занят на работе на этой неделе и мы почти не виделись. Он сказал, что у него три ленча, две презентации и встреча с Энди, ну конечно. И мне очень хотелось узнать, будет ли на одном из этих ленчей Джин и какой ресторан они выберут; что друг другу скажут; будет ли он пожимать ей ножку под столом или произойдет кое-что похуже, а также меня интересовало, испытывает ли она, будучи шотландкой, традиционный комплекс вины, встречаясь с женатым мужчиной. Я вела подробный дневник своих переживаний, так что смогу предоставить Лили неплохие цитаты для ее статьи. Затем наконец-то ужасный день настал, и я снова отправилась на встречу к Айану Шарпу.
Сердце мое бешено колотилось, когда я стучала в застекленную дверь. У меня было такое ощущение, будто я жду результатов какого-то очень важного медицинского обследования. Я глубоко вдохнула и приготовилась к худшему.
– Скажите мне, – взмолилась я. – Я просто должна знать.
– Миссис Смит, – не спеша начал он, – мне абсолютно нечего вам сказать.
– Нечего? – чуть слышно переспросила я. – О!
– Я не нашел никаких доказательств неверности вашего мужа.
– Никаких? – с любопытством спросила я, вдруг ощутив, что испытываю в большей степени удивление, чем облегчение.
– Никаких, – снова повторил он, пожимая плечами. – Ноль. Nada.[53] Пшик.
– Вы уверены? – опять спросила я, ощущая теперь некоторое недовольство. В конце концов, это означало, что я ошибалась.
– Уверен на девяносто девять процентов, – ответил он.
– Но как насчет тех ленчей, о которых он предупреждал? – спросила я. – Я думала, что он мог встречаться с ней.
– Даже если он встречался с «ней», миссис Смит, уверяю вас, у них нет никакого романа. Во всех случаях он вел себя абсолютно прилично – беседовал со своей спутницей, платил по счету, прощался и возвращался на работу. Вот, – раскрыл он свою потрепанную папку. – Я вам сейчас покажу. Вот он на ленче с этой дамой.
– Это Люси Уотт, – заметила я, рассматривая черно-белую фотографию. – Она автор.
Он вытащил еще один снимок.
– Что вы можете сказать по поводу этой дамы?
– А. Это литературный агент. Я с ней встречалась однажды. Кажется, она работает у Тротта.
– Я сидел за соседним столиком, миссис Смит, и ни один раз поведение вашего мужа ни в коей мере нельзя было назвать фривольным. Еще у вашего мужа был ленч с этим мужчиной на Шарлотт-стрит, – сказал он, протягивая мне еще одну фотографию.
– Не знаю, кто это, – заметила я. – Возможно, «охотник за головами», Энди Метцлер.
– Как-то ранним вечером он встретился за бокалом вина в Куаглино с этой женщиной.
Я посмотрела. Снимок был немного зернистым. За столом с Питером сидела привлекательная блондинка, примерно моего возраста, которую я никогда прежде не видела. И хотя Питер улыбался ей, ничего предосудительного он не делал. По правде говоря, он казался немного скованным.
– Вы знаете эту женщину, миссис Смит?
– Нет, – ответила я, пожимая плечами. – Она производит впечатление довольно настойчивой особы, не правда ли? Наверное, это литературный агент, который слишком много запрашивает в пользу какого-то автора.
Наконец он показал мне шесть фотографий Питера, сделанных во время презентаций новых книг, одна из которых проходила в «Граучо», а другая – в Сохо-хаус.
– Вам удалось проникнуть туда? – спросила я. – Вы меня поражаете.
– Там было полно народу, миссис Смит, – сказал Айан. – Мне удалось смешаться с толпой. Я же хамелеон, – с гордостью добавил он.
– Но как вам удалось сделать фотографии без вспышки?
– Профессиональные секреты, – ответил он, постукивая себя по носу.
Я принялась внимательно разглядывать фотографии. На каждой из них Питер беседовал с авторами, Робертом Найтом и Натали Уо, книги которых представлялись публике, а также со своими коллегами по редакции. На одной из них он даже умудрился что-то вежливо говорить Чармиан.
– По окончании обоих этих вечеров ваш муж брал такси и возвращался домой, – сказал Айан Шарп. – Я знаю, что он возвращался прямо домой, так как следовал за ним всю дорогу. Так что на основании того, что я видел в течение этой недели, миссис Смит, я пришел к выводу, что вы ошиблись и ваши подозрения питала скорее фантазия, чем веские доказательства.
– Да, да, у меня была паранойя, – согласилась я. Я испытывала такое облегчение, что готова была расцеловать его. – Я просто… даже не знаю, как сказать… Меня куда-то занесло. Я дала волю своему воображению, – с улыбкой сказала я. – Но теперь ко мне вернулось спокойствие духа.
– Тем не менее мой долг предупредить вас, миссис Смит: вполне возможно, что этой женщины, Джин, на нынешней неделе не было в городе. Она могла куда-то уехать…
– О, понимаю. Например, в Шотландию.
– Что сделало невозможным ее свидания с вашим мужем.
– Да, – согласилась я. – Может быть, и так. Моя эйфория камнем упала на дно.
– Я просто хочу сказать, что хотя я и верю в невиновность вашего мужа, но не могу быть абсолютно в этом убежден. Если вы хотите быть уверены на сто процентов, нам следует следить за ним дольше.
– Да, – сказала я. – Понимаю.
– Так что я советую вам, миссис Смит, надеяться на лучшее и вести себя как ни в чем не бывало. А если у вас снова возникнут подозрения, мы предпримем дальнейшие шаги.
– Конечно, – согласилась я. – Это хорошо. Я хочу оставить все как есть. Буду надеяться на лучшее, как делала всегда прежде. А если почувствую необходимость, то всегда смогу вернуться к вам. Да. Я именно так и сделаю. Спасибо.
Я выписала ему чек на тысячу пятьсот фунтов, мысленно снова поблагодарив Лили, и отправилась на метро домой. Но, хотя я и испытывала облегчение от того, что он ничего не обнаружил, в глубине души у меня все-таки оставались сомнения. Что же мне все-таки делать с этими записками, где упоминается Джин? И как насчет цветов, сигарет и жевательной резинки? Я по-прежнему испытывала тревожные чувства, от которых никак не могла избавиться. Я оставила Лили сообщение с просьбой позвонить мне, а потом заварила себе чашку чая. Через полчаса зазвонил телефон.
– Наверное, это Лили, – сказала я Грэму. И только я собралась поведать ей, что Питер оказался невинной жертвой моих необоснованных подозрений, как услышала незнакомый мужской голос, говоривший с иностранным акцентом, немного растягивая слова.
– Алло, – произнес он. – Это мадам Смиит?
– Да, – удивленно ответила я. – Это я.
– А, хорошо. Я пытаюсь связаться с вашим мужем, Питером. И его секретарша дала мне ваш домашний номер, надеюсь, вы не возражаете.
– Нет.
– Потому что мне необходимо поговорить с ним.
– Хорошо. А кто это?
– Меня зовут Джон.
– Джон, а как фамилия?
– Нет, нет, не Джон, а Жан. Жан Дюпон. Я звоню из Парижа.
– Жан? – переспросила я.
– Да, – ответил он. – Верно. Жан.
– Жан, – снова сказала я.
– Да, да, верно. Жан. По буквам это будет…
– Все в порядке, – быстро сказала я. – Я знаю, как это будет по буквам – только что вспомнила. – И я произнесла его имя по буквам: – Ж-а-н.[54]
– Exactement,[55] мадам Смит.
– Жан!
– Правильно. – Я почувствовала, как смех поднимается в горле, словно пузырьки в бокале шампанского.
– Я звоню из французского издательства «Ашет», – продолжал он. – Питер знает меня, мы вместе работаем над книгой.
– Да, – сказала я. – Понятно.