— Хорошие новости, Абельсен, — сказал он. — Маленькое солнце, к которому мы направляемся, уже показалось в телескоп. Свет у него очень слабый, судя по всему, оно довольно холодное, но, как бы то ни было, это солнце.
Он нажал одну из клавишей на пульте у кровати. Шторы раздвинулись. На ближнем плане-серебристая стенка внешнего кольца, за ней бесконечный космос. Звезды медленно вращались вокруг оси, находившейся вне поля его зрения.
— Сейчас покажется, — сказал врач. — Вот смотрите! Там, где три яркие звезды образуют равнобедренный треугольник. Там наша Эр-Зет 11… В правом углу треугольника. Невооруженным глазом пока, увы, не разглядеть. Но самого интересного вы еще не знаете: у нашего солнышка есть планеты. По крайней мере одна. Я установил легкое уменьшение интенсивности света. Продолжается сорок пять минут. Скорее всего, это проходящая по орбите планета. Там мы и сядем. Через несколько дней я включу систему торможения. Точного расчета пока еще нет.
Гордо подняв голову, он глядел в черную пустоту. В этой пустоте он открыл остров, на котором могла закрепиться жизнь.
— Как выглядит планета, я, естественно, пока не знаю. Наверняка не слишком приветливо. Но у нас есть все, чтобы там зацепиться и как-то ее обжить. Другого выбора все равно нет. Продолжать полет в неизвестность-это было бы слишком дорого. Слишком много времени, слишком много энергии.
Он вновь нажал клавишу пульта, и шторы закрылись.
— Кстати, Абельсен, это для вас, — сказал он, показывая на ящичек под кроватью. — Возможно, ваши руки уже достаточно окрепли.
Он ощупал плечо и предплечье Фила.
— Попробуйте!
Он расстегнул ремень на правой руке пациента. Фил сделал вид, будто с напряжением пытается поднять руку. Закусив губы, он бессильно поерзал по подушке; словно не мог совладать со своими мускулами.
— Оставьте, не напрягайтесь, — сказал врач. — Вы еще не окрепли. Давайте я снова пристегну вас. Иначе вы можете не совладать с собой, если вдруг сведет мышцы.
Он застегнул ремни, и Фил с благодарностью отметил, что он не стал затягивать их туже, чем прежде.
— Да, — сказал врач. — Мы скоро достигнем цели, я должен начать подготовку. Что делать с вами? Хотелось бы как-то вас убедить- Вы ведь достаточно интеллигентны. Когда-то были лейтенантом.
— А что, сейчас уже нет? — спросил Фил.
— Нет, — сказал главный врач. Лицо его приняло почти доброжелательное выражение. Он все еще стоял рядом с постелью Фила, похожий на монумент, воплощение судьбы. — Вы подумали о том, что я вам сообщил? — спросил он.
Фил кивнул.
— Да.
— Вы признаете, что мой план правилен? Фил молчал.
— Эта история с Крис… Поверьте, я понимаю вас. Но такие вещи легко преодолимы, даже если поначалу болезненны. Вы ведь согласны, что женщины обязаны выполнить свое предназначение, верно?
— Это бесчеловечно, — ответил Фил.
— Выходит, не понимаете. Мне бы хотелось, чтоб кто-то меня понял. Меня и все значение моего плана. Жаль. Но если вам не хватает ума и интеллигентности- придется обойтись без понимания. Вы готовы добровольно сотрудничать в решении той великой задачи, что нам предстоит? Пусть даже не понимая железной логики необходимости? Вы готовы подчиниться мне добровольно?
Фил молчал, и он продолжил приглушенным, но твердым голосом:
— Я предпочел бы, чтоб вы добровольно проявили готовность к сотрудничеству. Тогда со временем вы все- таки признали бы мою правоту. Быть может, вы не в состоянии следить за ходом моих мыслей, столь внезапно все это на вас свалилось? Я желаю вам добра, Абельсен. У вас еще есть шанс. Ну?
Губы у Фила пересохли. Он боролся с собой. Не то чтобы он согласен был подчиниться. Но разумно ли было восставать открыто? Кому от этого будет лучше?
— Подумайте все-таки, Абельсен! — сказал врач. Он уже начал терять терпение. Плохо скрытое раздражение звучало в его голосе. — Я вовсе не прошу вас о любезности! Я могу сделать с вами, что захочу. Мне не стоило бы никакого труда заставить вас подчиниться моей воле. Средства для этого у меня есть! — Он похлопал рукой по карману халата. — Но я не горю желанием их применять. Я хочу, чтобы вы добровольно признали мою правоту!
Фил уже понял, как ему нужно себя держать.
— Это не так легко, — сказал он.
— Что не так легко? — спросил врач.
… Вас понять, — ответил Фил, — Ситуация невероятно сложная. И план ваш далеко не простой. Он гигантский.
— По крайней мере это ты понял, мой мальчик, — пробормотал врач. И добавил громко: — А вы не хотите попытаться вникнуть в него?
— Я пытаюсь, — ответил Фил. Врач что-то обдумывал.
— Я не могу дать вам на обдумывание много времени. Торможение начнется уже завтра. При повышенной силе тяжести мы все недееспособны. Но я все-таки хочу попытаться… — Он запнулся и испытующе взглянул на Фила. — А не хотите ли вы просто выиграть время, Абельсен? И не замышляете ли какой-нибудь трюк? Вы действительно готовы подчиняться моим требованиям?
— Разумеется, готов, — подтвердил Фил. Оставалось надеяться, что это прозвучало искренне.
— Вы согласны отказаться от Кристины?
— Да, — ответил Фил. Голос у него был сдавленный. И прозвучало это наверняка фальшиво.
— Так, — сказал врач. Он внимательно посмотрел Филу в глаза. — Не уверен, что могу вам доверять. Придется подвергнуть вас испытанию. — Он взял из рук Фила кнопку звонка и нажал. Через несколько секунд вошла сестра Берта. — Помогите мне! — приказал он. — Мы переставим кровать!
В ответ на удивленный взгляд сестры он сказал резко: — Что уставились! Беритесь!
Он рывком развернул кровать, приставив к стене, на которой помещался матовый экран видеофона. Голова Фила оказалась на расстоянии примерно метра от него, экран был прямо перед ним.
Доктор Миер повернул диск. Раздались длинные гудки.
— Смотрите на экран, — сказал он. — Думаю, это поможет вам увидеть реальность в истинном свете.
Подойдя к двери, он сделал знак сестре. Фил остался один.
13
Абель чуть не проскочил мимо Остина. Тот сидел на корточках, упершись в колени подбородком, у боковой стены склада.
— Что с тобой? — спросил Абель.
Остин поднял к нему лицо-светлое пятно во мраке; он молчал.
— Я искал тебя, — сказал Абель. — Где твоя взрывчатка?
Остин пожал плечами.
— Нет никакой взрывчатки. Ты был прав!
— И что теперь ты хочешь делать?
— Ничего. Майор убит?
— Нет, — сказал Абель. — Это теперь не имеет смысла.
Это никогда не имело смысла.
— Может, и раньше это не имело смысла. Но тогда я твердо верил в это. А сейчас… Как подумаю… Откуда мы вообще знаем, что имеет смысл, а что нет…
Они молчали несколько секунд. На противоположной стороне показался часовой, он прошел по дороге, свернул за угол барака.
— У нас нет пути назад, — сказал Абель. — Они провели инспекцию помещений.
— Откуда ты знаешь?
— Только что узнал.
— И что ты теперь будешь делать?
— Ничего. Как и ты. Остин встал.
— Абель! — попросил он. — Давай попробуем еще раз. Вместе.
— Что? — спросил Абель, хотя и знал ответ.
— Вырваться отсюда. Через ту дыру в проходе. Может, получится и без взрыва. Там есть один блок… узкое такое место. Но если мы вместе…
— Хорошо, — прервал его Абель. — Мне все равно. Я пойду.
— Секунду, — прошептал Остин. — Подожди.
Он исчез в темноте. Через несколько минут он вернулся. В руках у него была тяжелая штанга.
— Это центральная опора десятиместной палатки, — пояснил он. — Можно использовать как лом. И два фонаря у меня в кармане. Они нам понадобятся. Пошли!
Они побежали к машинному залу, проникли через ворота в освещенный коридор, потом в темный проход и по ступенькам вверх; никто их не задержал.
Остин нырнул в расщелину между скал.
— Подай мне лом, — сказал он.
Абель протянул штангу, и Остин изнутри направил ее в нужное место, потом вылез. Они положили фонарик на скалу так, чтобы свет падал в нужном направлении, потом навалились на штангу. Она выпирала вверх на высоте колен, словно оглобля повозки.
— Так не пойдет, — сказал Абель.
Он задумчиво огляделся, потом уселся на землю, упираясь ногами в штангу-лом. Остин уселся рядом в такой же позе.
— Давай!
Штанга оказалась гибкой, но из очень прочного металла. Она гнулась, распрямлялась, снова гнулась… Скрежет, грохот, пыль вырывались из расщелины.
Остин хотел сразу же нырнуть в пещеру, но вынужден был вернуться, откашливаясь и отплевываясь.
Пришлось подождать.
Абель поднял фонарик и немного огляделся.
— Похоже, что это натуральная горная порода, — сказал он, направив луч света на коричнево-красные прожилки. Подняв с земли обломок скалы, он поцарапал по стене. — Сплошь вулканические извержения, осадочных пород нет, — добавил он.
— Этот проход был пробит взрывом, — предположил Остин. — Вот сюда закладывали взрывчатку. — Пальцем он провел по гладкому вогнутому желобку.
Абель взобрался на выступ скалы, чтобы рассмотреть породу повыше.
— Такое чувство, будто здесь теплее, — сказал он. — Ты не замечаешь?
Остин вытянулся во весь рост, положил ладони на шершавую темную поверхность, испещренную мелкими кристаллами.
— Возможно, ты прав. А это что?
Из ниши он вытащил маленький ящик, по форме напоминающий кирпич. Углы окантованы темным металлом, стенки из прочной пластмассы. Сбоку от ящика тянулся кабель, вложенный в металлическую спираль, он вел к тубусу. Больше ничего приметного не было, ни индикатора, ни кнопки, только два углубления для глубоко ввинченных болтов.
— Что бы это могло значить? — спросил Абель. Понятия не имею, — сказал Остин. — Пыль рассеялась. Давай дальше!
Он вновь попробовал вползти в расщелину, но обломки скал загромоздили ее, пришлось сначала расчистить проход. Присев на корточки, он удалил сначала крупные камни, потом сгреб щебень в сторону. Как только отверстие расширилось настолько, что можно было туда проползти, он протиснулся внутрь, осторожно перемещая большие обломки к ногам, там их принимал Абель, убирая с дороги. Так они проработали полчаса, потом Остин кряхтя вылез.