Он взглянул на кузину, которая как раз отплясывала мазурку с каким-то немолодым господином.
– Это, конечно, существенно, – заметил Гумбольдт, – но я бы хотел, чтобы ты все-таки сосредоточился на нашем деле.
– Что? – Оскар с трудом оторвал взгляд от девушки.
– Я говорю о том, что фрау Беллхайм рассказала мне после доклада мужа. Она упомянула дневник, который он вел в Африке. Там содержатся два важных момента. Во-первых – упоминается народ догонов, а во-вторых – некий метеорит.
Оскар моментально очнулся.
– Метеорит? Кусок горной породы, попавшей на Землю из космоса?
– Совершенно верно, – Гумбольдт оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит. – Я хочу показать тебе кое-что. Следуй за нами.
Оскар проскользнул вслед за Гумбольдтом и Элизой в одну из боковых дверей, за которой оказалась библиотека.
– Вот! – исследователь указал на высокий старинный шкаф с застекленными дверцами. – Тебе ничего не бросается в глаза?
Оскар вплотную приблизился к шкафу. На первый взгляд он выглядел безупречно, но вблизи оказалось, что некоторые стекла в дверцах выбиты или покрыты трещинами. Часть инкрустации отсутствовала, а в одном из стекол прямо посередине зияло круглое отверстие с оплавленными краями.
Юноша вопросительно взглянул на исследователя, и тот кивнул.
– Странно, не так ли?
– Что же это может означать?
– Понятия не имею. Все, что мне известно, – подобные отверстия имеются в стеклах во всем доме. Особенно в таких местах, которые малодоступны и не сразу бросаются в глаза. Фрау Беллхайм показала их мне, но сама она не может объяснить их происхождение.
– И что вы об этом думаете?
– Ничего. Сейчас этап накопления информации. Известно только то, что все эти повреждения появились только после того, как Рихард Беллхайм вернулся из экспедиции.
Исследователь скрестил руки на груди и выпрямился.
– Ты знаешь, что фрау Беллхайм поручила мне выяснить причину недуга ее мужа?
– Шарлотта мне рассказала.
– Хорошо. Тогда ты можешь представить, насколько для нас важно заполучить этот дневник. Я уверен: там мы найдем факты, которые нам нужны. Я уже просил фрау Беллхайм разрешить мне ознакомиться с записями ее мужа, но она наотрез отказала под предлогом, что там содержатся сведения исключительно личного характера. Однако мне кажется, что она просто боится взглянуть в лицо правде.
– И чем же я тут могу помочь? – Оскар заглянул в прохладные и насмешливые глаза своего новообретенного отца. – Минуточку… Ты… Ты хочешь, чтобы я его украл?
– Я хочу, чтобы ты его одолжил, – с улыбкой ответил Гумбольдт. – Я не могу приказать тебе сделать это, но у меня такое странное чувство… Словом, интуиция подсказывает мне, что в Африке с Беллхаймом что-то случилось. Что-то такое, о чем нам совершенно необходимо знать. Беллхайм делает все возможное, чтобы казаться обычным больным, но чем больше усилий он для этого прилагает, тем больше у меня сомнений. Знал бы ты его раньше! Это был отчаянный сорвиголова, полный неудержимой энергии и честолюбия. Он всегда точно знал, чего хочет и как этого добиться. На этом пути он набил себе множество синяков и шишек, но женщины боготворили его. Тот человек, которого мы видим здесь, – всего лишь жалкое подобие Рихарда Беллхайма. Или кто-то другой, пытающийся выдать себя за него.
Оскар не слишком хорошо понял, что его отец имеет в виду, зато прекрасно уловил, чего от него ждут.
– Ладно, – вздохнул он. – Дневник так дневник. Но я должен знать, где его искать и, что еще важнее, когда мне этим заняться?
Гумбольдт взглянул на циферблат напольных часов, стоявших в дальнем углу.
– Сейчас одиннадцать тридцать. Через четверть часа музыка смолкнет, и все гости покинут дом, чтобы встретить Новый год под открытым небом и полюбоваться фейерверком. В твоем распоряжении окажется целых полчаса. Начни со спальни – обычно там хранят самые интимные вещи и бумаги. Загляни в ночной столик, потом в шкаф и секретер. Это должна быть старая тетрадь, довольно сильно потрепанная, – ведь она провела почти два года в Африке.
– А когда я ее найду?
– Меня интересуют только самые последние записи – нет ли там каких-либо упоминаний о метеорите. Вот тебе карандаш и лист бумаги, – Гумбольдт извлек из жилетного кармана письменные принадлежности и протянул Оскару. – Если найдешь что-то важное, скопируй запись.
– Но что будет, если меня там застанут?
– Придумай какую-нибудь отговорку. С твоим-то опытом! Ступай, а я пока придумаю подходящую причину, чтобы объяснить твое отсутствие.
11
Едва Оскар ступил на лестницу, как за окном грянули первые разрывы хлопушек и петард. Как и рассчитывал Гумбольдт, гости толпой повалили во двор, за ними последовали горничные и служанки. Близился торжественный момент – до Нового года оставались считанные минуты.
Оскар, до сих пор прятавшийся за массивным футляром напольных часов, теперь бесшумно, как кошка, поднимался на второй этаж. Ни одна ступенька не скрипнула под его ногами.
Наверху он остановился и осмотрелся. Перед ним был длинный коридор, в который выходили двери шести комнат. Коридор был освещен газовыми рожками, горевшими вполсилы, и казался пустым. Оскар постоял, внимательно прислушиваясь.
Действительно – никого.
Он решительно направился к первой двери слева и толкнул ее. Комната оказалась темной. Тем временем небо за окном осветили сполохи разрывов ракет. Крыши соседних домов отчетливо обрисовались на их фоне. В окнах напротив горел свет, там двигались люди, кое-кто выходил на балконы.
Оскар обвел комнату взглядом. Гардеробная. Огромный платяной шкаф, зеркало, два стула и туалетный столик. Здесь просто негде хранить документы, в особенности важные. Не то.
Юноша вернулся в коридор и перешел к следующей двери. Ванная. Большая, сверкающая и невероятно чистая. Следующая комната представляла больший интерес. Должно быть, спальня самого Беллхайма. Вот здесь хозяин вполне мог кое-что спрятать. Оскар проскользнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Теперь нужно быть крайне осторожным. Если он видел людей в домах напротив, то и его могли увидеть. Нет ничего хуже, чем быть пойманным на месте преступления в такой праздничный вечер!
Оскар еще раз внимательно взглянул на окна соседних особняков, чтобы окончательно убедиться, что не привлек к себе ничьего внимания. И только после этого принялся рыться в шкафу и ночном столике.
– Куда это запропастился Оскар? Уже почти полночь! – Грея ладони о чашку с горячим пуншем, Шарлотта нетерпеливо поглядывала в сторону дома. – Если он не поспешит, то пропустит все на свете.
– Должно быть, у парня слегка закружилась голова от того, как ты кружила его в вальсе, – посмеиваясь, ответил Гумбольдт. – Дай ему время прийти в себя.
– Может, ему нужна помощь?
– Он справится сам.
Шарлотта взглянула на часы на церковной колокольне. До Нового года еще две минуты. Если Оскар опоздает, самый важный миг наступит без него. А она так ждала этого! Вдруг он отважится на поцелуй?..
Внезапно она перехватила пристальный взгляд Гумбольдта. На лице его было то особое выражение, которое она хорошо знала.
– В чем дело? – взволнованно спросила девушка.
– Ты же любишь Оскара, правда?
Кровь бросилась ей в лицо.
– Конечно, – согласилась она. – Ведь он мой кузен.
– Само собой, – больше Гумбольдт не проронил ни слова.
Шарлотта отвела взгляд. Что пытался сказать дядя? Может, он считает, что она испытывает к Оскару какие-то особые чувства? Но на такой вопрос она и сама не смогла бы ответить.
Тут все собравшиеся перед домом принялись считать:
– Пять… четыре… три… два… один…
В небо над Берлином взвились разноцветные ракеты. Сверху обрушились водопады искр, а грохот стоял, как на поле битвы. Со свистом и шипением вверх рванулась следующая партия ракет – и тотчас во всех церквях ударили в колокола. Крики «Ура!» смешались с колокольным звоном и треском фейерверка.
Наступил новый год…
Оскар сцепил зубы. Он уже обыскал всю комнату, обшарил каждый угол, каждый ящик. Безрезультатно. А ведь Гумбольдт был совершенно уверен, что дневник спрятан в спальне этнографа. Однако он потратил на поиски целую четверть часа, и все впустую.
Времени оставалось совсем мало.
Выйдя из спальни, он сразу же свернул налево. Следующая комната, похоже, служила чем-то вроде кабинета. Книжные полки, письменный стол, несколько стульев и секретер. На нем – письменный прибор и стопка чистой бумаги.
Оскар с надеждой направился к секретеру, но тот оказался заперт. Пальцы юноши скользнули в брючный карман и нащупали причудливо изогнутый металлический стерженек. Он вытащил его, поднес поближе к глазам, и на его губах появилась улыбка. Не так-то просто расстаться со старыми привычками. В те времена, когда он добывал себе пропитание карманными кражами и мелким воровством в лавчонках, этот кусочек металла всегда был его постоянным спутником.
Он вставил отмычку в замок и стал поворачивать до тех пор, пока не почувствовал сопротивление. Теперь – максимум осторожности. Одно неверное движение, и тонкий стерженек сломается. К счастью, замок секретера был хорошо смазан. Вскоре послышался легкий щелчок. Юноша вытащил отмычку из скважины и выдвинул ящик. При свете фейерверков его содержимое было хорошо видно. Почтовая бумага, воск для запечатывания писем, карандаши и – у Оскара на миг перехватило дыхание, – старая записная книжка в покрытом пятнами переплете. На дне ящика поблескивали песчинки.
«Откуда тут взялся песок?» – успел подумать он, и тут же услышал звук шагов. Кто-то шел по коридору, приближаясь к дверям кабинета. Оскар выпустил дневник из рук и мгновенно задвинул ящик, повернув отмычку в замке. Затаил дыхание и сделал вид, будто увлеченно смотрит в окно. Отражение в стекле подсказало – незнакомец заметил его и остановился в дверном проеме.
– Как ты сюда попал, мой мальчик?
Хозяин дома собственной персоной!